By this author

Precariat and Prospects for Changes in Russian Society Social Structure

Issue 2 from 20.03.2019

В статье рассматриваются основные положения новой книги Ж.Т. Тощенко «Прекариат: от протокласса к новому классу» и дается их оценка. Процессы прекаризации, быстро развиваясь в российском обществе, затронули к настоящему времени значительную часть населения страны. В книге оценивается степень гетерогенности прекариата в российских условиях, а также характеризуются его основные подгруппы. В порядке дискуссии с этими положениями вносятся некоторые коррективы в возможный состав прекариата и набор составляющих его подгрупп. Отмечается также, что формирование прекариата ставит вопрос о возможном изменении самих оснований (критериев) для выделения классов в российском обществе. На смену критериям собственности и власти (как экономической, так и неэкономической), при условии дальнейшего развития процессов прекаризации, могут прийти характер занятости и степень социальной защищенности. Предлагается схема возможной 5-ти классовой структуры российского общества при таком к ней подходе.

834 89

DYNAMICS OF SOME INDICATORS OF RUSSIANS’ GENERAL HUMAN CAPITAL IN 2010-2015

Issue 5 from 01.05.2018

Анализируется динамика некоторых показателей общего человеческого капитала россиян. Показано, что в последние годы в отношениях работников и работодателей произошло смещение баланса сил в пользу работодателей. В этих условиях их заинтересованность в качестве человеческого капитала работников должна была бы привести к заметному росту его показателей. Однако этого не происходит, а «премии» на объем человеческого капитала очень низки и начиная со второй половины 2000-х гг. падают. Неблагоприятна и ситуация с человеческим капиталом относительно благополучных в этом отношении на общем фоне групп (специалистов и рабочих). Несмотря на то что численность лиц с высшим образованием, занятых в российской экономике, более чем в полтора раза превышает численность существующих рабочих мест специалистов, около четверти работающих на этих рабочих местах не имеют высшего образования, а свыше половины работают не только не по своей основной профессии, но и не по смежной с ней. Не лучше выглядит и ситуация с человеческим капиталом рабочих, большинство которых не имеют профессиональной подготовки по профилю трудовой деятельности, за исключением обучения на рабочем месте. Сделаны выводы о том, что работодатели чаще всего не заинтересованы в человеческом капитале своих работников. Такая ситуация неизбежно будет способствовать движению российской экономики по экстенсивному пути развития, а не росту ее конкурентоспособности.

566 18

STRATIFICATION BY LIFE CHANCES OF MASS STRATA IN MODERN RUSSIAN SOCIETY

Issue 6 from 01.06.2018

В статье анализируются особенности модели стратификации массовых слоев российского общества, построенной на основе идей о позитивной и негативной привилегированности М. Вебера. Показано, что население России распадается на три основные страты - верхнюю (15%), положение и самочувствие представителей которой качественно отлично от остальных россиян, а также относительно близкие между собой среднюю (55%) и нижнюю (30%) страты. Эти страты различаются по профессиональным и образовательным статусам их представителей, удовлетворенности их различными сторонами своей жизни, имущественным характеристикам и т.д. Наиболее полярны сейчас жизненные шансы представителей верхней и нижней страт в сфере занятости и в доступе к каналам наращивания своего человеческого капитала. Такая поляризация будет способствовать консервации различий между представителями этих страт и постепенному «закрытию» границ между ними. По испытываемым рискам и депривациям наибольшая поляризация верхней и нижней страт характеризует особенности их потребления и досуга. Степень консистентности статусных характеристик во всех стратах относительно низка. В результате неравенство по жизненным шансам выглядит более сглаженным, чем доходное неравенство. Показано, что констатируемая Росстатом доля бедных «по доходу» в разы меньше реально депривированной части населения, не способной поддерживать типичный для среднего россиянина образ жизни.

509 8

NAYEMNYI RABOTNIK V SOVREMENNOY ROSSII (HIRED WORKER IN CONTEMPOIRARY RUSSIA) / ED. Z.Т. GOLENKOVA. М., 2015 REVIEWED BY N.Е. TIKHONOVA

Issue 5 from 01.05.2016

614 1

MIDDLE CLASS IDENTITY AND CONSUMPTION SPECIFICS

Issue from 01.01.2015

В статье на материалах общероссийских исследований ИС РАН рассматривается динамика среднего класса (СК). Показано, что российское общество стало обществом массового нижнего среднего класса. Дана оценка возможностей и условий расширения СК в России. Показано, что численное доминирование в составе СК периферийных для него позиций обуславливается моделью российской экономики, где относительно низка доля позиций профессионалов, руководителей и предпринимателей. Продемонстрировано, что для российского СК характерны специфические слоевые идентичности, что позволяет говорить о начале формирования в нем классового сознания. Приводятся особенности образа жизни и потребления СК. Показано, что при сохранении значительного отрыва от остальных россиян за период с 2003 г. представители СК характеризовались в России худшей динамикой показателей. Наименее благополучным было положение ядра СК.

589 1

EXPLICIT AND IMPLICIT CONSEQUENCES OF ECONOMIC CRISES FOR RUSSIANS

Issue 12 from 01.12.2015

На данных общероссийских опросов дается характеристика основных последствий экономического кризиса 2014–2015 гг. в сравнении с другимиэкономическими кризисами. Продемонстрировано, что наряду с явными их последствиями (рост цен, увольнения и т.п.), не менее серьезный их результат – изменение взаимоотношений между работодателями и работниками, сопровождающееся ростом увольнений на фоне увеличения трудовой нагрузки работающих, падением заработной платы на фоне роста цен, заметным ростом несоблюдения предусмотренных законом прав работников. В периоды между кризисами эти негативные изменения закрепляются, а каждый следующий кризис дает им новый импульс.

604 1

THE PHENOMENON OF POVERTY IN MODERN RUSSIA

Issue 1 from 01.01.2014

На данных ряда общероссийских опросов дается характеристика изменения отношения к бедным и динамика их численности в российском обществев период 2003–2013 гг. Показано, что в российском обществе началась стигматизация бедных, а их доля в составе населения в зависимости от используемых подходов к концептуализации феномена бедности составляет от 13 до 40%. Итоговый вывод заключается в том, что процесс превращения бедных как нижнего сегмента российского общества в социально исключенных, в “периферию” уже прошел точку невозврата.

577 1

THE STRATIFICATION FACTORS IN CONTEMPORARY RUSSIA: THE DYNAMICS OF THE RELATIVE IMPORTANCE

Issue 10 from 01.10.2014

На данных общероссийских опросов с середины 1990-х гг. до 2013 г. показано, что в силу завершения структурной перестройки экономики в России выросла значимость факторов стратификации, обеспечивающих межгенерационное воспроизводство классов, и уменьшилась роль тех из них, которые связаны с личной активностью человека. Сделан вывод, что сложившиеся механизмы мобильности всё дальше уводят страну от меритократического идеала общества равных возможностей.

580 1

LOWER CLASS IN THE SOCIAL STRUCTURE OF RUSSIAN SOCIETY

Sotsialogicheski issledovania. Issue 5 from 05.05.2011

В статье в рамках ресурсного подхода, являющегося разновидностью неомарксизма, анализируется завершающая фаза формирования социальной структуры российского общества, выявляется численность основных классов (среднего, рабочего и низшего), их ключевые особенности. Особое внимание в ней уделено специфике ресурсов низшего класса, показано, что в России уже началось его самовоспроизводство, в его составе завершает формирование и ранее отсутствовавший в российском обществе андеркласс. Продемонстрировано, что зона формирования низшего класса – прежде всего, малые города и села. Средний класс сосредоточен в крупных городах, а рабочий класс равномерно распределен по всем типам населенных пунктов.

630 1

LOW-INCOME PEOPLE IN MODERN RUSSIA: THE SPECIFICS OF THEIR LEVEL AND LIFESTYLE

Sotsialogicheski issledovania. Issue 10 from 05.10.2009

В статье рассматриваются проблемы методологии анализа малообеспеченности и особенности её исследования в современной России. Анализ положения малообеспеченных показывает, что за некоторым обновлением в предкризисные годы их домашнего имущества скрывается реальное углубление разрыва между богатыми, с одной стороны, и бедным населением страны, - с другой.

562 0

Russian Professionals: Specifics of Jobs and of Human Potential

Issue 10 from 18.12.2020

Рабочие места российских профессионалов, часто называемых также специалистами высшей квалификации,сильно дифференцированы по возможностям, которые они обеспечивают, а также требованиям, предъявляемым к знаниям, опыту и личностным особенностям работников. Как показывает анализ данных опросов РМЭЗ и Левада-Центра 2018–2019 гг., к создающим структурные предпосылки формирования среднего класса можно отнести не более 2/3 таких рабочих мест. Это во многом обусловлено углубляющейся дифференциацией, предполагающей либо профессионализацию в избранной специальности, либо наличие только общих компетенций, причем большинство рабочих мест профессионалов в современной России относится ко второй категории. Ключевым фактором является человеческий потенциал профессионалов (их знания, опыт работы, личностные особенности), однако почти такое же значение для доступа к рабочим местам имеет ресурс социальных сетей. Это говорит как о серьезных ограничениях для определения российского общества как меритократического даже в отношении массовых слоев населения, так и о недостаточности существующих стимулов для накопления знаний и навыков профессионалами.

248 4

Transformations of the Social Structure of Russian Society in Late 1980s - Late 2010s

Issue 8 from 27.09.2021

Охарактеризованы специфика социальной структуры советского общества, трех этапов ее трансформации в период с конца 1980-х до конца 2010-х гг. и модели стратификации современного российского общества. Зафиксировано, что ключевые основания социальной дифференциации позднесоветского общества (сращенность власти и собственности, роль немонетарных привилегий и т.д.) сохраняли свое значение весь этот период, хотя в 1990-х гг. исчезла значимость для стратификации доступа к «дефициту», а с конца 2000-х начала сокращаться и значимость наличия высшего образования. При этом уже в 1990-е гг. резко выросла роль таких факторов социальной дифференциации как накопленное богатство, текущие доходы, устойчивость занятости и ресурс социальных сетей, а с 2000-х гг. – наличие в занятости признаков прекарности, а также социальное происхождение человека. Продемонстрировано, что социальная структура России состоит сейчас из четырех основных макрогрупп: «верхушки» общества, сосредоточившей основной объем власти и собственности (верхние 5%) и трех противостоящих ей страт, объединяющих представителей массовых слоев населения. В числе последних – во-1-х, привилегированная на фоне остальных россиян страта, составляющей чуть менее 20%; во-2-х, медианная страта, включающая около половины всего населения и задающая типичный для современной России стандарт жизни; в-3-х, нижняя страта, объединяющая около четверти россиян, в жизни которых доминируют нетипичные для среднего россиянина депривации и риски. При определении места в стратификационной иерархии двух первых из этих макрогрупп решающую роль играют объем и характер ресурсов, определяющие их место на разного рода рынках (в том числе на рынке труда), что позволяет рассматривать их как базу формирования высшего и среднего классов. Однако для попадания в состав медианной или нижней страт решающую роль играют неравенства неклассового типа (возраст, здоровье, состав семьи и т.п.).

154 6

Transformations of the Social Structure of Russian Society in late 1980s – late 2010s

Issue 8 from 27.09.2021

The article describes specifics of the social structure of Soviet society, three stages of its transformation in the late 1980s – late 2010s, and stratification models of modern Russian society. It is shown that the key foundations of the social differentiation in late Soviet society (merging of power and property, role of non-monetary privileges, etc.) retained their significance throughout this period, although in the 1990s the effect of access to the ‘deficit’ has disappeared, and since the end of the 2000s importance of higher education has also started to decline. Moreover, the role of such factors of social differentiation as accumulated wealth, current income, employment stability and the resource of social networks has sharply increased in the 1990s, and the role of attributes of precariousness in employment and the social origin has increased in the 2000s. It is shown that the social structure of Russian society currently consists of four main macro-groups: the “top” of society where most power and property is concentrated (top 5%), and three opposing strata of the mass population. Among the latter – a stratum privileged against the background of other Russians, accounting for slightly less than 20% of population; the median stratum, which includes about half of the total population and sets the typical standard of life for modern Russia; the lower stratum, uniting about a quarter of population, whose lives are dominated by the deprivations and risks that are atypical for average Russian. In the determination of the place in the stratification hierarchy in the first two of these macro-groups, the volume and type of resources that determine the position in various markets (including labor market) play a decisive role, which allows us to view them as a basis for the formation of the upper and middle classes. However, the inequalities of the non-class type (age, health, family composition, etc.) play a decisive role in falling into the median or lower strata.

241 6