Неравенство экономического, образовательного, интеллектуального и профессионального статуса особенных социальных групп не всегда сопровождаются негативной коннотацией, порой означая различия, субъективные и стилевые предпочтения, многообразие вкусов и выборов. Но когда появляется болезненно переживаемое нарушение прав, ограничение мобильности, возникает специфичное проявление неравенства, не только в отношении уязвимых групп, из-за отсутствия для них безбарьерного пространства, это проявляется в замедлении времени жизни. В этой ситуации конструируемое культурным полем эпохи и социальной ситуацией в жизни социума время наделяется социальным смыслом мобильности различных социальных групп, включая когорты людей с ограниченными возможностями [Ярская-Смирнова, Ярская-Смирнова Е., 2018: 41-54]. Конвенция ООН 2006 г. о правах инвалидов признает их право на участие в социальной и культурной жизни, доступность объектов и услуг наравне с другими. Универсальный дизайн – это обустроенность окружающей среды, когда ее не нужно адаптировать под конкретные нужды индивида. Отсутствие приспособленной, всевозрастной и антидискриминационной среды обрекает большинство инвалидов и пожилых на неизбежно усечённое социальное время, невозможность его наполнения решением своих проблем.

Цель предпринимаемого анализа – концептуально связать социальную политику с категориями неравенства и темпоральности, показать действие слабо артикулируемых явлений, таких как социальная инклюзия, мобильность, темпоральность¹.

Возрастная направленность социальной политики – детство, молодёжь, пожилые – конструируется в традиционной жизни повседневного опыта и времени, измеряемого существующими практиками рабочего и свободного времени. Сегодня концепт абсолютного времени постепенно отступает, раскрывая иерархию других темпоральностей [Fraser, 1999]. Современный темпорализм характеризуется обилием парадигм, дефиниций [Харт-Дэйвис, 2012; Rosa, 2009], понимания состояний нелинейного мира. Временны́е отрезки в жизни сообщества наделяются значением в зависимости от различных календарей [Сорокин, Мертон, 2004: 116]. Темпы жизнедеятельности пенсионеров, к примеру, обусловлены регионом проживания, прошлым опытом. Поэтому в центре категории социального времени – чувство субъектности, зависимости от эталона, отправной точки в системе временных координат индивида [Fraser, 1999; Katovich, 1987: 370-371].

Язык темпоральности заимствован из естественных наук – биологии, квантовой механики. При всей бесспорности долголетнего лидерства физической теории категория времени постепенно стала находить междисциплинарное раскрытие. Природное часовое время в действительности производится социально [Урри, 2012: 14], раскрывая темпоральности социальной жизни.

Исходя из этого, попытаемся раскрыть несколько эпистемологических направлений концептуального каркаса социальной политики: темпоральность мобильности, доступность среды, городское гражданство, темпоральность взросления. В своих рассуждениях мы опираемся на анализ реальной социальной политики, которая не всегда учитывает эти параметры, хотя семантика этих категорий предполагает инклюзивную культуру как умение распознавать неравенство и дискриминацию, на основе привлечения модели включения инвалидов, пожилых, других проблемных когорт.

Темпоральность социальной мобильности — такой параметр социальной политики, который не актуализируется в официальной риторике. Уровень отечественной социальной политики, на наш взгляд, не достаточно детерминирован темпоральными особенностями отдельных групп, хотя сегодня есть обновленная попытка учета показателей продолжительности жизни и времени выхода на пенсию по роду трудовой деятельности в новом пенсионном законодательстве. Но даже новая пенсионная политика не ориентирована на жизненные циклы, слабо учитывает обеспечение реального благополучия и такие независящие от человека показатели, как инфляционный коэффициент. Между тем в реальности барьеры мобильности ограничивают индивида, урезая личностную темпоральность и достижение жизненных целей. При этом различия существуют не только для реализации успешной мобильности, но и в обеспечении здоровья, ощущении личного благополучия.

Говоря об изменении в жизни людей, мы акцентируем внимание на том, что они выступают активно действующим свойством процессов, создавая определённый темпоральный фон [Ярская, 2015]. Темпоральная рефлексия ориентирует на повышение мобильности, на учет этических норм, прав человека, меры гражданственности, выявление дискриминации. Темпоральность мобильности позволяет выявить степень неравенства и сокращение возможностей населения, особенно если это касается инвалидности, возраста, гендерного статуса [Урри, 2013]. Стрела времени указывает на будущее, которое нестабильно, зато характеризуется вариативностью возможностей [Кравченко, 2014; 2015].

Концепция многоликости темпоральности может пролить свет на ряд социальных патологий, ведь ни один аспект благополучия не имеет столь прямого отношения к человеческим нуждам, как время. Западные лидеры, начиная с Рузвельта, пришли к необходимости социальной политики для предотвращения революций и сглаживания неравенства. Модели общества всеобщего благосостояния демонстрируют ответственность за социальное регулирование и мобильность незащищённых социальных групп. Классификация режимов [Certeau, 1998; Esping-Andersen, 1990; Cochrane, 1994: 1-17] предполагает сравнение стратегий изменения и использования времени, оценки инклюзии в социальной политике. Правда, защита от неравенства не предохраняет от возможных конфликтов.

Новая социальная политика обусловлена глубоким изменением демографической картины, усечённостью социального времени граждан, особенно маломобильных. ХХI век заговорил о гражданской мобильности, возможности беспрепятственного перемещения и потребности в социальной инклюзии. Она особенно наглядно проявляется в такой социальной группе, как инвалиды, при рассмотрении социального и технологического [Наберушкина, 2012], а также при оценках эксклюзии, неравенства, качества жизни.

Темпоральность позволяет выявить степень неравенства и возможности мобильности населения, дискриминацию по признаку инвалидности, возраста, гендерного статуса. Подчеркнем, что социальная политика включает темпоральность мобильности, хотя не всегда в полной мере. Обратим внимание на то, что горизонтальная и вертикальная мобильность в известном смысле близки к понятию социального лифта или  карьеры …, так как наше время с XX века принадлежит мобильному веку в смысле политических и экономических перемещений [ Сорокин , 1992: 373, 378, 387]. Теперь мобильность понимается главным образом иначе – как мобильные гибриды, соединение людей, машин и технологий… мобильных элит [Урри, 2012: 11, 14]. Урри понимает социальную структуру не как структуру классов, страт, ролей и групп, а как конкретно-историческую констелляцию социальных отношений и систем мобильности. Мобильность становится средством обеспечения, гарантией, чтобы деление по классовой, половой, этнической, возрастной линиям не вело к отчуждению, лишению мобильности [Урри, 2013: 7, 9].

Проблемы социальной мобильности активно обсуждаются в отечественной литературе [Веселкова, 2011: 50-66; Голенкова, Сушко, 2016: 105-115]. Анализируются субъективная мобильность, возможности макро- и микроподходов, социальные перемещения, восприятие барьеров и возможностей на пути социальной мобильности, ресурсы места жительства и качество жилья, включая престижное потребление [Семёнова, 2016: 84-93]. В зависимости от взаимной направленности — комобильности и контрмобильности - обосновывается анализ мобильностей через социальную компетентность. Найдены метафоры для пешеходов и автомобилистов: их миры текут по улицам параллельно или пересекаясь, но не смешиваясь — своего рода уличный апартеид, техницистский взгляд преодолевается обращением к социальной компетентности субъектов [Веселкова, 2011: 62].

Доступность городской среды важный параметр социальной политики. Многоуровневая семантика концепта уязвимости эволюционирует к людям с ограниченными возможностями (ОВЗ) - к людям с особенностями, или особенным (сироты, неблагополучные семьи, мигранты). Они в силу разных социокультурных, экономических причин оказываются исключёнными из общественных отношений, депривированными, что не способствует их сплочению, усиливает расслоение, неравенство, маргинальность. То, насколько город доступен и комфортен для разных людей, в том числе использующих различные приспособления для перемещения, становится ключевым фактором формирования отношения к жизни представителей маломобильной когорты.

Российские законодательные акты помощи людям с ограниченными возможностями приближаются к мировым принципам инклюзии [Наберушкина, 2012]. Концепция гражданских прав инклюзивно рассматривает инвалидов как равноправных членов общества и создаёт предпосылки их возвращения в обычную среду. По результатам исследований [Ярская, 2012: 41-47; Ярская, Ярская-Смирнова Е., 2015: 133-140], инклюзия – это инструмент формирования отношения маломобильных групп со слабыми адаптационными ресурсами в дискурсе преодоления дискриминации по полу, возрасту, здоровью, культурному развитию.

Множественные барьеры городской среды снижают качество жизни маломобильных людей, возможности удовлетворения базовых потребностей, исполнение социальных ролей. В итоге уровень комфортности российских городов остаётся низким [Социальная политика..., 2009: 81-104].

Обладающая большой социальной значимостью государственная программа Доступная среда² предусматривает обеспечение приоритетного использования объектов городской инфраструктуры, включая тротуары, съезды, бордюры. Индивид и среда должны изменяться в равной степени для успешной адаптации посредством универсального дизайна. В итоге - реальное включение особенных групп в активное потребление, полноценную социальную жизнь города. Цель этой концепции - оптимизация социальной жизни, изменение среды (не только для инвалидов, но и для других граждан со слабыми ресурсами), достижение социальной инклюзии, равенства, делая окружающую среду, коммуникации и услуги доступными для всех. Поэтому универсальный дизайн по содержанию шире простой доступности зданий при наличии пандусов: он становится интегрирующим центром всех аспектов городской жизни. Это мощный потенциал социальной урбанистики, ресурс объединения усилий гуманитарных и технических профессионалов по созданию безбарьерной среды не только в техническом, но и социальном смысле.

Удобству элементов городской инфраструктуры респонденты дали свои оценки. Согласно пилотному онлайн-опросу (проведен 17-20 апреля 2018 г., 85 чел., выборка случайная), только 4,7% инвалидов-колясочников отметили удобство общественного транспорта, 43,5% - посещения лечебных учреждений, 8,2% - перемещения по улицам, 15,3% - учреждений досуга, 23,5% - образовательных учреждений, 25,9% - магазинов. Для 20% родителей с колясками наименее комфортными обозначены общественный транспорт, для 28,5% в этой группе - административные здания. В когорте пожилых удобство улиц отметили 43,5%, общественного транспорта - 60,0%, лечебных учреждений - 67,1%, административных - 55,3%, досуга - 51,8%, образования — 48,2%.

Урбанизм не может избежать социальных, инклюзивных смыслов в ткани социальной жизни города. Происходит изменение темпоральности и гражданской мобильности в дискурсе борьбы с бедностью [Bauman, 2001:45-62; Certeau, 1998; Cochrane, 1994:1-17].

Таким образом, временные основы гражданства маломобильных групп способны гуманизировать социальную политику, уменьшив социальное неравенство и облегчив жизнь депривированных групп посредством реализации принципов доступной среды, универсального дизайна.

Особенное взросление — еще один параметр социальной политики, содержательные характеристики которого кардинально меняются. Этапы жизненного пути, мобильности детства, юности, старости подверглись серьезной модификации. Наряду с затянувшимся взрослением, инфантильностью и беззаботностью весёлых, непонимающих, бессердечных и обеспеченных кидалтов [Ярская-Смирнова и др., 2008] надо признать и процесс убыстрения, сжатия, редуцирования юности и детства. Исключённые из социума проблемные группы юных граждан сконструированы как поколение нередко непонимающих и бессердечных, но - с укороченным детством. В рамках когорты детей и подростков, нуждающихся в помощи, существуют безнадзорные, беспризорные, сироты, инвалиды. В высшей степени дезадаптированные, сиротские судьбы не укладываются в маршруты успешной мобильности и положительной идентификации. Социальная интеграция особенных детей остаётся острейшей проблемой, недоработанным аспектом реформы образования, созвучной концепции устранения социального исключения. Оправдывают ли себя интернаты в смысле последствий с позиций функциональной и социальной компетентности?

В коррекционной школе осуществлялись включённое наблюдение и экспертное интервью с педагогами школы, института повышения квалификации. Процесс деинституциализации коррекционного образования на примере городских школ [Нефедина, 2017: 285-287] обозначил противоречия образования этих детей. Хотя деинституциализация специального образования означает доступный всем учебный процесс, до решения проблем их готовности к самостоятельной жизни ещё далеко [Ярская-Смирнова, 2018; Скатова, 2008: 54–57]. Ключевым в изучении деинституциализации выступает феномен доверия – характеристика межличностных отношений, культурный ресурс, ставка в отношении непредвиденных действий [Штомпка, 2012: 82-84]. У детей с особенностями развития доверие противоположно исключению, неравенству и проявляется к одноклассникам, учителям, родителям.

Барьеры в образовании и интеграции детей с особенностями возникли не вчера, - они берут начало в игнорировании вопросов их приспособления к потребностям детей в уязвимом положении и трудностей их родителей. Ученики с ограниченными возможностями традиционно помещались в специальные школы, где находились в изоляции от внешнего мира, и это считалось решением проблемы. Педагоги и сотрудники отделов образования определяли характер их обучения, но в контексте деинституциализации инклюзивная культура действует (пока формально) в публично контролируемом образовательном пространстве.

Заключение.

Темпоральность подхода – в пересмотре статичных структур в пользу динамичных интеракций, заинтересованности в конструировании социальной мобильности людей с ограниченными возможностями в дискурсе урбанизма. Акценты темпоральности, инклюзивной культуры, доступной среды, равноправия возрастных и маломобильных групп - альтернатива барьерам, образующим социальное неравенство, препятствующее комфортному образу жизни.

Не всё в российских городах соответствует принципам социального государства, гарантиям прав и свобод гражданина, исключению неоправданных социальных различий. За исключением отдельных шагов социальных служб такая политика де-факто ориентирована на коррекционные учреждения, разрыв социальных контактов, низкий уровень конкурентоспособности, невозможность достойного образа жизни.

Идея времени значима не только на макроуровне как атрибут социальной реальности, но и в микроконтексте. Поэтому концепция универсального дизайна – это путь обеспечения доступности городской среды и равенство возможностей, создание безбарьерной среды для граждан со слабыми адаптационными ресурсами.

Постановка проблемы темпоральности выявляет смыслы и формы достижения социальной справедливости, сплочённости, смягчения неравенства внутри городского социума. Право на город в контексте мобильного гражданства становится важной перспективой научных исследований.