Везде
Self-Defense of the Rights and Freedoms of Personality in the Sphere of Criminal Law Relations
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Self-Defense of the Rights and Freedoms of Personality in the Sphere of Criminal Law Relations
Annotation
PII
S013216250010299-1-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Aleksandr М. Smirnov 
Occupation: Chief Researcher
Affiliation: Research Institute, Federal Penitentiary Service
Address: Russian Federation, Moscow
Edition
Issue 12
Pages
98-104
Abstract

The problem of ensuring the right of individual to self-defense of his rights and freedoms in the field of criminal law relations in Russia today is discussed. Forensic practice often demonstrates unfair criminal prosecution for those exercising self-defense. On the basis of a survey he organized, the author analyzes opinions of citizens (N = 1687) and specialists (N = 232) on how the right to self-defense is enshrined at the legislative level. The results of the survey show that 67% of citizens do not exclude likelihood of arbitrarily punishing the offender, and this by any means, including, if necessary, criminal ones. Critically assessing the activities of the police and courts, citizens expect the state to expand legal conditions for the legitimacy of self-defense and mitigate penalties for violating these conditions. This is at odds with the opinion of experts, who most often deem it necessary to limit right of citizens to self-defense, while recognizing desirability to clarify existing restrictions.

Keywords
self-defense, rights and freedoms of individual, lynching, law enforcement, sociology of law
Received
21.12.2020
Date of publication
24.12.2020
Number of purchasers
4
Views
101
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf Download JATS
1

Право на самозащиту в сфере уголовно-правовых отношений как объект анализа.
2 Российское законодательство, помимо регламентации отношений людей в обществе, предоставляет гражданам определенную самостоятельность действий в реализации этих отношений. Это относится и к сфере обеспечения безопасности личности, защиты ее прав и свобод от противоправных посягательств. Особого внимания проблемы реализация гражданской самозащиты заслуживают в сфере уголовно-правовых отношений, поскольку именно в них реализуются общественно опасные деяния.
3 Российскому государству нередко не удается оперативно обеспечить защиту от таких деяний: согласно исследованиям, только примерно в 30–40% случаев полиция немедленно реагирует на сообщения о совершаемых общественно опасных деяниях и оказывает гражданам необходимую помощь [Гилинский, 2018: 358]. Именно поэтому Уголовный кодекс Российской Федерации (УК РФ) предоставил любому лицу право на защиту своего правового статуса, а также данного статуса иных лиц в состояниях необходимой обороны (ст. 37 УК РФ), крайней необходимости (ст. 39 УК РФ) и причинения вреда лицу, совершившему преступление, при его задержании (ст. 38 УК РФ). Данное право имеет ограничения, чтобы не допустить распространения самосудных расправ над причинителями вреда [Смирнов, 2012: 40]. Поэтому в статьях УК, регламентирующих самозащиту прав и свобод личности в сфере уголовно-правовых отношений, содержатся условия легитимности реализации данного права, нарушение которых влечет привлечение самого защитника к уголовной ответственности.
4 Изучение практики рассмотрения уголовных дел, связанных с привлечением к ответственности лиц, самостоятельно защищающих свои права и свободы, а также права и свободы иных лиц от общественно опасных посягательств1, позволило автору как эксперту сделать вывод, что положения статей 37–39 УК РФ предполагают повышенную защиту посягающего лица, преступника и источника грозящей опасности в сравнении с защищающимися лицами. Основанная на этих положениях судебно-следственная практика демонстрирует в некоторых случаях несправедливое привлечение к уголовной ответственности и обусловливает тем самым негативное отношение общества к правоохранительным органам и государству в целом. По данным Судебного департамента при Верховном суде Российской Федерации, случаев привлечения лиц, самостоятельно защищающих свои права и свободы, а также права и свободы иных лиц в сфере уголовно-правовых отношений, к ответственности с назначением наказания достаточно много: в 2017 г. таких лиц было 857, в 2018 г. – 726, в 2019 г. – 6942.
1. Последнее подобное резонансное дело – дело сестер Хачатурян, убивших в 2018 г. отца в ответ на, как утверждает их защита, продолжительное домашнее насилие и принуждение к сексуальным действиям.

2. Данные судебной статистики // Судебный департамент при Верховном Суде Российской Федерации. URL: >>>> (дата обращения: 21.04.2020).
5 Чтобы выяснить, существует ли объективная необходимость реорганизации правовых норм и судебно-следственных практик, связанных с уголовным преследованием за превышение права граждан на самозащиту, автором проведено исследование общественного мнения россиян и мнений специалистов по данной проблеме. Цель исследования – выявление основных социальных факторов, способствующих распространению самозащиты прав и свобод личности в сфере уголовно-правовых отношений, а также мнений россиян о характере государственного реагирования на данную самозащиту. Такой подход поможет определить желательное направление трансформации правовых норм, которые должны опираться на общественное правосознание.
6 Оригинальную эмпирическую базу исследования составили результаты организованного автором опроса граждан по случайной выборке (опосредованного, с помощью социальной сети «ВКонтакте», и непосредственного, проведенного в Москве), в ходе которого в 2016–2019 гг. проанкетировано 1687 респондентов3. Кроме того, в качестве экспертов в эти же годы автором опрошены 173 следователя и 59 судей (по уголовным делам судов общей юрисдикции) из числа участников всероссийских и международных научно-представительских мероприятий (конференций и др.), проходивших в Москве.
3. Среди респондентов 68,3% мужчин и 31,7% женщин. По возрастным характеристикам структура респондентов такова: 18–20 лет – 3,5%, 21–25 лет – 13,0 %, 26–30 лет – 23,4%, 31–35 лет – 17,3%, 36–40 лет – 14,1%, 41–45 лет – 11,0%, 46–50 лет – 9,7%, свыше 50 лет – 8%. Среди опрошенных преобладали лица со средним профессиональным (54,6%) и высшим (29,3%) образованием; лица с незаконченным высшим образованием составили 8,5%, 7,6% – получившие только среднее образование. Большинство проживало в городах (67,2%), остальные (32,8%) – в сельской местности. Поскольку выборка не является вполне репрезентативной, сформулированные на основе ее анализа выводы следует рассматривать как предварительные.
7

Критическое отношение граждан к правоохранительным и судебным органам как предпосылка их отношения к самозащите.

8 Отношение граждан к самозащите прав и свобод личности в сфере уголовно-правовых отношений тесно связано с их ощущением защищенности от общественно опасных посягательств, которую должна обеспечивать система правоохранительных органов [Уздимаева, 2011: 78]. Логично ожидать, что чем лучше работает эта система, тем меньше граждане будут стремиться к самозащите.
9 Результаты нашего исследования свидетельствуют, что подавляющая доля (71,8%) опрошенных респондентов не чувствуют себя полностью защищенными от криминальных посягательств. Полностью защищенными чувствуют себя 12,2% опрошенных, и 16,0% затруднились оценить уровень защиты со стороны государства. Полученные результаты согласуются с результатами других опросов. Так, по данным ВЦИОМ, в 2010-е гг. доля граждан России, не уверенных в своей защищенности от преступных посягательств, стабильно превышала 50%4.
4. Уровень безопасности личности и деятельности органов внутренних дел РФ // Всероссийский центр изучения общественного мнения. 2012. 24 октября. URL: >>>> (дата обращения: 28.03.2020).
10 По результатам нашего исследования, большая часть респондентов, 42,2%, оценивает деятельность правоохранительных органов (полиции) по обеспечению законности и правопорядка удовлетворительно; 32,2% – отрицательно; 17,7% затруднились дать свою оценку данной деятельности; только 7,9% оценивают данную деятельность положительно. Возможно, именно поэтому наибольшая часть опрошенных граждан (40,0%) заявили, что хотя и будут обращаться за помощью к сотрудникам правопорядка, если станут жертвой преступного посягательства («потому что так принято»), но особо не надеясь на помощь с их стороны, а потому будут готовы сами решить возникшую проблему или смириться с ней. Еще 27,5% ответили, что никогда не будут обращаться в правоохранительные органы, предпочитая решить возникшую проблему самостоятельно или обратившись за помощью к друзьям или иным лицам, способным оказать эффективное содействие. Наконец, 32,5% опрошенных будут обращаться только в компетентные государственные органы, надеясь на помощь только с их стороны.
11 Для понимания скептицизма 2/3 граждан укажем, что, по данным ФКУ ГИАЦ МВД России, доля отказов в возбуждении уголовного дела ежегодно составляет более половины всех рассмотренных заявлений о преступлениях5. Ученые-криминологи отмечают, что в России ежегодно почти половина даже учтенных преступлений остается не раскрытой. Низкий уровень раскрываемости преступлений признается и руководством страны: так, в выступлении президента России В.В. Путина в 2012 г. указывалось, что из зарегистрированных преступных деяний не были раскрыты 44,4%6.
5. В 2014 г. их дола составила 56,7% (Состояние преступности в России за январь-декабрь 2014 года // ФКУ «Главный информационно-аналитический центр МВД РФ». URL: >>>> (дата обращения: 22.03.2020). С 2015 г. публичное освещение данного показателя прекратилось.

6. Выступление В. Путина на коллегии МВД // Российская газета. 2013. 11 февраля.
12 Не только к правоохранительным органам, но и к судам российские граждане относятся довольно критично. Наше исследование показало, что большая часть респондентов (57,7%) не считает современный российский суд справедливым и независимым, 6,0% оценивают его работу положительно, а 35,7% затруднились дать оценку деятельности судов.
13

Одобрение самозащиты как массовое умонастроение россиян.
14 Поскольку, судя по опросам, отношение россиян к деятельности полиции и судов является критическим, логично ожидать, что россияне, не вполне доверяя государству, будут скорее одобрять право самим защищать свои права, чем осуждать его.
15 Прежде всего, надо отметить, что о самом наличии у граждан законного права на самозащиту современные россияне осведомлены плохо. Хотя право на самозащиту регламентировано в УК РФ и было закреплено в уголовных законах еще советского периода, лишь немногим более чем половине опрошенных граждан (53,4%) известно о наличии права защищать свои права и свободы в состоянии необходимую оборону; 34,5% – права на действия при крайней необходимости; 42,9% – права причинять вред лицу, совершившему преступление, при его задержании. Такие результаты предопределены низкой правовой грамотностью и нигилизмом, свойственными современному российскому обществу. Поэтому широкая популярность оправдания гражданами самозащиты демонстрирует не только их стремление использовать свои законные права, но и готовность сознательно нарушать правовые нормы (не подозревая, что на самом деле самозащита своих прав может не считаться правонарушением).
16 По данным нашего опроса, 67% граждан не исключают вероятность учинения ими самосуда над обидчиком, причем любыми способами, в том числе, если возникнет необходимость, преступными. Это не сильно отличается от утверждения, прозвучавшего в 2012 г. в телевизионной программе по проблеме самосуда в России, что 75% россиян потенциально готовы совершить самосуд ради защиты семьи7.
7. Дискуссия в российском обществе: как остановить самосуд и не бросить тех, кто ждет справедливости // Первый канал. 2012. 30 сентября. URL: >>>> (дата обращения: 28.03.2020).
17 Как уже было указано, право на самозащиту прав и свобод в сфере уголовно-правовых отношений имеет, согласно УК РФ, ограниченный характер, т.е. законодательно регламентируются условия, ограничивающие его реализацию. Тем не менее большая часть опрошенных граждан (46,0%) убеждены, что уголовный закон совсем не должен ограничивать граждан в средствах и способах осуществления данной самозащиты, лишь 17,3% считают, что должен, а 36,7% затруднились с ответом.
18 Неэффективная, по мнению многих граждан, государственная защита от общественно опасных деяний, а также не соответствующий социальным ожиданиям характер публичного реагирования на причинителей вреда в сфере уголовно-правовых отношений породили в современной России героизацию самосуда над преступниками. Человек, способный найти в себе смелость и силы самостоятельно выступить против коррумпированного чиновника, правонарушителя или преступника, всегда вызывал оправдание и уважение в российском обществе. Именно поэтому большинство обычных российских граждан наделяют подобных мстителей неформальным статусом «народных героев» [Смирнов, 2014: 144]. В качестве наиболее резонансных примеров сошлемся на широко известные поступки В. Калоева8 и А. Кузнецова9, а также на массовый самосуд в Архангельске10 и попытку подобной саморасправы в Саратове11, которые чаще всего не осуждались, а восхвалялись российским обществом. Согласно результатам нашего исследования, большая часть опрошенных граждан (66,6%) оправдывают лиц, совершивших самосуд над причинителем вреда, при этом 32,5% откровенно считают их героями, а 34,3% – жертвами системы правосудия, которая привлекла их к уголовной ответственности.
8. Убийство в 2004 г. В. Калоевым авиадиспетчера, действия которого привели к гибели пассажиров Ту-154М, среди которых находилась семья В. Калоева.

9. Убийство в 2008 г. А. Кузнецовым гражданина Узбекистана, пытавшегося совершить насильственные действия сексуального характера над его сыном.

10. Самосуд (публичное избиение) жителями г. Архангельска в 2019 г. над А. Ваджибовым, которого заподозрили в разбойных нападениях и причинении увечий женщинам и подросткам города.

11. Попытка самочинного убийства жителями г. Саратова в 2019 г. насильника и убийцы 9-летней девочки.
19 Высокая популярность оправдания людей, совершивших самосуд/самозащиту, контрастирует с низкой популярностью оправдания ношения огнестрельного оружия, которым гражданам было бы удобнее защищаться. Согласно исследованию «Левада-Центра» в 2013 г., только 6% респондентов считали целесообразным разрешение на ношение оружия в качестве наиболее эффективного средства самозащиты от преступников12. Подавляюшая часть опрошенных нами граждан (63%), а также все следователи и судьи, тоже высказались против законодательного разрешения гражданам иметь и носить с собой огнестрельное оружие даже в целях самозащиты. Вместе с тем 23,7% граждан считают необходимым введение этого разрешения, а 13,3% затруднились ответить.
12. Борьба с преступностью и смертная казнь // Левада-Центр. 2013. 28 июня. URL: >>>> (дата обращения: 23.03.2020).
20

Мнения специалистов в сравнении с общественным мнением.

21 Проведенный автором опрос показал принципиальное расхождение позиций граждан и специалистов по вопросу об ограничения права на самозащиту: если, как указывалось, почти половина граждан считают лишними такие ограничения, то подавляющее большинство опрошенных следователей (93%) и все судьи считают, наоборот, что уголовный закон должен ограничивать граждан в реализации этого права. В то же время и у профессионалов судебно-следственной системы есть претензии к существующим правовым нормам.
22 Нормативная регламентация правомерности самозащиты осуществлена с помощью довольно размытых оценочных критериев – например, таких как «неожиданность посягательства», «угрожающая опасность», «соответствие защиты характеру и опасности посягательства», «иными средствами задержать такое лицо не представлялось возможным» и т.д. Эту критическую позицию разделяют многие специалисты: по результатам опроса, 38% следователей испытывают затруднения при толковании ст. 37–39 УК РФ. Подавляющее большинство опрошенных экспертов, 83%, среди причин этих затруднений указали наличие слишком общих (неконкретных) и оценочных понятий в данных статьях, еще 11% – на отсутствие у них необходимых знаний и опыта по установлению рассматриваемых форм самозащиты, а 6% указали иные обстоятельства.
23 Анализ судебно-следственной практики показывает, что уголовное законодательство в отношении лиц, осуществивших самозащиту, применяется в России чаще всего с квалификацией произошедшего по более тяжкой, но менее сложной для доказывания статье УК РФ (например, убийство или причинение вреда здоровью) с поиском аргументов, подтверждающих отсутствие состояния самозащиты [Назаров, Майорова, 2001: 28]. Это способствует доминированию «обвинительного уклона» при рассмотрении судами первой инстанции уголовных дел данной категории и преобладании презумпции виновности в отношении этих лиц. Вынесенные судебные решения удается опротестовать на стадиях пересмотра дела только при удачном стечении обстоятельств [Казакова, 2018: 182]. В итоге это приводит к формированию негативного отношения общества к правоохранительным органам, суду и государству в целом, поскольку публичная власть и правоохранительные институты в ситуациях самостоятельной защиты гражданином своего правового статуса чаще всего, по мнению граждан, «встают на сторону» правонарушителя. Именно поэтому большая часть следователей (81%) считают, что условия самозащиты прав и свобод в УК РФ должны быть конкретизированы. Вместе с тем подавляющее большинство судей (87%) с этим не согласны.
24 Согласно ст. 37 УК РФ, способ самозащиты прав и свобод по характеру и степени своей общественной опасности не должен превышать характер и степень общественной опасности посягательства на них. Исключение составляют только случаи «беспредельной» необходимой обороны, когда наличествует реальная угроза причинения вреда жизни защищающегося лица или когда жертва в силу неожиданности посягательства не смогла объективно оценить характер и степень общественной опасности посягательства на нее. Однако наше исследование показало: большинство респондентов (59,5%) считают, что жертва может и должна выбрать любой вариант защиты от общественно опасного посягательства, который, по ее мнению, предотвратит его. Только 20% считают, что выбирать надо (как и указано в ст. 37 УК РФ) только тот вариант, который причинит посягающему лицу равный или меньший вред, а 20,5% затруднились ответить.
25 Хотя потерпевший зачастую остается один на один с лицом, причиняющим ему общественно опасный вред, и предотвратить его вредоносные действия невозможно иначе, чем причинить вред здоровью этого лица или даже лишить его жизни (т.е., с точки зрения российского уголовного закона, превысить пределы самозащиты), УК РФ предусматривает привлечение таких потерпевших к уголовной ответственности (ст. 108 и ст. 114). Подобное отношение к потерпевшему вызывает негативную реакцию у абсолютно всех опрошенных нами граждан. Однако принципиальная позиция законодателя заключается в защите субъекта общественно опасного посягательства и лица, совершившего преступление, от чрезмерного причинения им вреда со стороны законопослушных граждан, поэтому невозможно исключать эти статьи из уголовного закона. При сохранении данных норм большая часть опрошенных нами граждан (54,9%) считает, что лицо, превысившее пределы необходимой обороны, не следует наказывать лишением свободы. Вместе с тем большая часть следователей (67%) и подавляющая доля судей (93%) согласны с назначением именно такого наказания.
26

Выводы.

27

Самозащита прав и свобод личности в сфере уголовно-правовых отношений является частью системы обеспечения внутренней национальной безопасности. Реализация этой самозащиты нашла отражение в УК РФ, но регламентирована так, что под большей защитой находится лицо, совершающее или совершившее общественно опасное посягательство, а также ставшее источником грозящей опасности. Поэтому граждане ожидают от государства расширения правовых условий легитимности данной самозащиты и смягчения мер государственного реагирования на нарушение этих условий.
28

Российская власть относится к данной проблеме неоднозначно: часть парламентариев поддерживает законодательное расширение права граждан на самозащиту в сфере уголовно-правовых отношений, другие, наоборот, не желают этого13. Социологический подход позволяет лучше понять, какая из двух позиций больше соответствует общественному мнению.

13. Башлыкова Н. Оборонный наказ: россиянам хотят разрешить все способы защиты жизни // Известия. 2019. 25 ноября. URL: >>>> (дата обращения: 23.03.2020).
29

Распространение в российском обществе самосудных расправ над причинителями вреда связано в первую очередь с недостатками в работе правоохранительных органов и судов, способствующих неэффективному и не соответствующему социальным ожиданиям реагированию на преступность. Поэтому наряду с расширением прав граждан на самозащиту в сфере рассматриваемых отношений необходимо добиваться повышения их доверия к полиции и судам, что снизит «жажду мести» россиян.

References

1. Gilinsky Ya.I. (2018) Criminology. Theory, history, empirical base, social control. Moscow: ID Alef-Press. (In Russ.)

2. Кazakova V.A. (2018) Legal assessment of circumstances related to justified necessity and extreme necessity. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. Obrazovaniye i pedagogicheskiye nauki [Bulletin of the Moscow State Linguistic University. Education and pedagogical sciences]. No. 790: 180–186. (In Russ.)

3. Nazarov A.D., Mayorova L.V. (2016). The following and judicial errors associated with improper execution of the criminal law and violation of its prohibition. Sibirskiy yuridicheskiy vestnik [Siberian Legal Bulletin]. No. 4 (75): 27–33. (In Russ.)

4. Smirnov A.M. (2012) Criminological analysis and protection measures. Kriminologicheskiy zhurnal Baykal'skogo gosudarstvennogo universiteta ekonomiki i prava [Criminological journal of the Baikal State University of Economics and Law]. No. 1: 39–43. (In Russ.)

5. Smirnov A.M. (2014) The phenomenon of legal nihilism in Russian society and the willingness of citizens to contribute to the resolution of criminal conflicts. Probely v rossiyskom zakonodatel'stve [Gaps in Russian law]. No. 3: 143–146. (In Russ.)

6. Uzdimaeva N.I. (2011) The role of civil society institutions in the implementation of the right to self-defense. Pravovaya politika i pravovaya zhizn' [Legal policy and legal life]. 2011. No. 3: 76–81. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate