Постановка проблемы.

В эпоху глобализации в полиэтнических обществах остро встает проблема сосуществования языков и сужения функций одних за счет расширения функций других. Наиболее заметно она проявляется в малых этноязыковых группах, в том числе не имеющих своего административно-территориального образования в пределах отдельных регионов или государств в целом. Их языки подвергаются влиянию языка межнационального общения, носителями которого выступает доминантное этническое большинство территории или страны проживания. Одним из типичных примеров такой ситуации могут служить буряты и бурятский язык.

Зоны компактного расселения бурят имеются в России, Монголии и Китае. В нашей стране, по данным Всероссийской переписи 2010 г., проживает 461 389 бурят, из них в Республике Бурятия – 286 839 чел., в Иркутской области, включая Усть-Ордынский бурятский округ, – 77 667 чел., в Забайкальском крае, включая Агинский бурятский округ, – 73 941 чел. Случаи компактного проживания бурят также наблюдаются в ряде крупных российских городов за пределами вышеуказанных субъектов федерации – около 23 тыс. чел. В Монголии буряты общей численностью 45 087 чел. проживают в граничащих с Россией северных аймаках (регионах) – Дорнодском, Хэнтэйском, Селенгинском и Булганском. В Китае бурят насчитывается около 10 000 чел., и локализованы они в двух Шэнэхэнских сомонах (сельских поселениях) городского округа Хулунбуир автономного района Внутренняя Монголия. Также бурятские диаспоры представлены в крупных городах Южной Кореи, США, стран Европы и др. Всего по миру насчитывается около 550 тыс. этнических бурят¹.

Современное состояние бурятского языка вызывает обоснованные опасения. Еще в 2009 г. ЮНЕСКО включила его в список вымирающих языков как язык, находящийся под угрозой или серьезной угрозой (в зависимости от диалекта) исчезновения². Продолжающийся с 1990-х гг. мониторинг степени сохранности бурятского языка в регионах проживания бурят в России, Монголии и Китае, проводимый Институтом монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН (ИМБТ СО РАН) [Дырхеева и др., 1999; 2009; Бажеева, 2009], показал, что за последнее десятилетие проблема реабилитации и спасения бурятского языка не утратила своей актуальности. Еще острее стоит проблема владения им среди подрастающего поколения бурят, определяющего будущее языка и в то же время более других возрастных групп подверженного процессам языковой ассимиляции. В целях выявления степени сохранности и уровня владения этническим языком среди детей-бурят было проведено исследование школьников в местах компактного расселения бурят в анклавах Центральной и Северной Азии. Особое внимание при этом уделялось языковой среде, в которой растут и обучаются учащиеся – семья, сверстники, школа – и от которой зависит их уровень знания этнического языка.

Эмпирическая база исследования.

Эмпирическая база исследования представлена данными опросов 2015–2017 гг., организованных ИМБТ СО РАН среди школьников бурятской национальности, проживающих в России, Монголии и Китае. Всего методом анкетирования был опрошен 1731 чел.: Республика Бурятия (РБ) – 1225 чел., Усть-Ордынский бурятский округ – 100 чел., Агинский бурятский округ – 120 чел., Дорнодский (сомоны Дашбалбар и Баяндун) и Хэнтэйский (сомон Дадал) аймаки Монголии – 242 чел., Шэнэхэнский западный сомон Хулунбуира в Китае – 44 чел. В исследовании приняли участие учащиеся 1–9 классов в Шэнэхэне (там 9-летняя школа) и 1–11 классов во всех остальных регионах. Распределение респондентов по классам соответствовало статистическим пропорциям школьников бурятской национальности, проживающих на соответствующей территории. Их отбор производился методом 4-ступенчатой квотно-гнездовой выборки с квотированием по месту проживания, полу, возрасту/классу, уровню знания языка. Анкеты составлялись на языке обучения школьников³, а в качестве анкетеров привлекались специалисты со знанием русского, бурятского и монгольского языков. В дальнейшем, на этапе анализа данных, учитывалась специфика языковой политики, действующей на исследуемых территориях, а также их социально-экономическое, демографическое и этнокультурное своеобразие. По причине очевидной разницы в количестве опрошенных на разных территориях сравнение полученных данных производилось в относительных показателях, в том числе и данных по китайскому Шэнэхэну, где количество анкет существенно меньше ста.

В российских регионах, помимо анкетного опроса, осуществлялся замер уровня знания бурятского языка учащимися⁴. Данная методика реализовывалась в три этапа. Сначала изучались сведения, предоставленные администрациями всех школ, о численности детей бурятской национальности, распределенных по уровню владения языком. Затем параллельно с вышеупомянутым анкетированием проводилось выборочное собеседование с учащимися, в котором принимали участие эксперты-педагоги бурятского языка и социологи ИМБТ СО РАН и Бурятского государственного университета (23 чел.). Далее, на этапе анализа данных, осуществлялось сравнение сведений, представленных школами, и оценок экспертов по итогам собеседований. Как оказалось, процентный разброс между первыми и вторыми не превысил 1%.

Вклад семьи и школы в освоение и сохранение бурятского языка.

Сопоставление данных текущего опроса по РБ с результатами исследований прошлых лет [Дырхеева, 2002: 70–92] выявило противоречивые тенденции. Так, с начала 2000-х гг. доля школьников, признающих родным бурятский язык, выросла с 66,4 до 76,6% (русский в 2015–2017 гг. посчитали родным всего 10,5%). Однако доля владеющих этническим (родным) языком с детства снизилась за тот же период на 20 п.п. – с 63,9 до 42,9%, причем это снижение происходило на фоне роста числа тех, кто в школе и в общении с друзьями использует только русский – с 72,6 до 81%. Доли школьников-бурят, в сфере домашнего общения использующих преимущественно русский или бурятский язык, на момент проведения опроса оказались примерно равными с незначительным перевесом первых – 50,3 и 48,2% соответственно.

Ситуация в российских округах за пределами РБ складывается несколько иная, но основные тенденции при этом сохраняются. Менее всего бурятский язык востребован среди школьников-бурят Усть-Ордынского бурятского округа. Там с детства его знают всего 29,7%, и большинство опрошенных и дома, и в школе, и с друзьями в основном общаются на русском – 48,5, 87,1 и 85,1% соответственно. В семье преимущественно по-бурятски говорят 32,7%, а еще 15,8% используют при общении с родными сразу оба языка – русский и бурятский. Напротив, в Агинском бурятском округе позиции бурятского, в первую очередь в сфере семейного общения, довольно прочны: 73,8% знают его с детства и 63,9% разговаривают дома в основном на нем. В школах и дружеских сообществах округа, как и в двух других исследуемых регионах России, доминирующим является русский, однако и в пределах этих коммуникационных сфер доля бурятского оказывается выше, чем в РБ и Усть-Ордынского округе, – 11,5 и 20,5% соответственно. И чаще, чем в других регионах, школьники Агинского округа используют в школе и с друзьями сразу оба языка – по 13,1%, причем билингвальность в школьном общении практикуют не только учащиеся, но в ряде случаев и учителя-предметники в рамках своих уроков. В то же время у опрошенных в обоих округах возникли заметные проблемы с определением языка, который они могли бы назвать родным: более половины оставили этот вопрос без ответа. Из тех же, кто ответил, большинство признали родным бурятский: 32,7% – в Усть-Ордынском и 46,7% – в Агинском. Русский в качестве родного назвали лишь 5 и 3,3% юных бурят соответственно.

В аймаках Монголии наблюдается ситуация, в целом схожая с российской. Более половины детей монгольских бурят до поступления в школу общались в семье (52,1%) и продолжают общаться сейчас (51,7%) в основном по-бурятски, 44,2% говорят с родными преимущественно по-монгольски. Общение в школе и с друзьями для большинства из них протекает, как правило, на монгольском – 88 и 78,9%. Бурятский в этих случаях используют только 9,9 и 16,5%, а в основном к билингвальному общению с товарищами прибегают лишь 3,3%. И подобно российским школьникам-бурятам из округов за пределами РБ большинство юных бурят Монголии не смогли назвать язык, который они считают родным – 67,4% не-ответов. Те же, кто смог определиться, указывали в основном бурятский (26,5%) и значительно реже монгольский (6,2%).

В китайском Шэнэхэне показатели по бурятскому языку существенно выше, чем на всех остальных исследованных территориях. 88,6% до школы говорили дома в основном на бурятском и 81,8% продолжали это делать на момент опроса. В школе подавляющее число детей китайских бурят отдают предпочтение монгольскому (81%) – языку, на котором осуществляется преподавание, а при общении с друзьями – бурятскому (65,3%). Значительно реже с друзьями разговаривают в основном по-монгольски (20%) и еще реже по-китайский (12%). Не возникло у школьников из Китая и проблем с определением родного языка. Для 3/4 таковым является бурятский, для 16% – монгольский.

Преподавание бурятского языка по общеобразовательным программам осуществляется только в регионах России. В 2018/19 учебном году ему обучали в 341 из 471 школы Бурятии с общим охватом 50,1% детей-бурят. В Усть-Ордынском округе бурятский изучается в 60 из 113 школ, которые в общей сложности посещают 22,9% всех школьников-бурят. В 52 школах Агинского округа в 2017/18 учебном году 69% юных бурят изучали бурятский как родной, а остальные – по программе интенсивного обучения. В Монголии и Китае бурятские дети, проживающие в регионах с преимущественным бурятским населением, обучаются на монгольском языке, при этом в первой для письма используется кириллический алфавит, а во втором – старомонгольская графика (вертикальное письмо).

Субъективные оценки знания этнического языка школьниками-бурятами по четырем основным параметрам: понимание, речь, чтение и письмо – показали, что в целом лучше всего им «владеют» школьники-буряты Китая, с детства общающиеся преимущественно на нем в семье и с друзьями. По доле очень хорошо и хорошо понимающих (84,1%) и говорящих на нем (75%) они опередили другие регионы на 6–15 п.п. и более, а по доле очень хорошо и хорошо читающих (56,8%) и пишущих (54,5%) почти не отстают от своих российских сверстников из Агинского округа (63,1 и 51,6% соответственно) и РБ (52,7 и 48,5% соответственно), изучающих бурятский в школах.

Объективный уровень владения бурятским языком, выявленный по итогам собеседования с экспертами и анализа сведений, полученных от администраций школ, позволяет сделать вывод о том, что лучше всего дела обстоят в Агинском округе, а хуже всего – в Усть-Ордынском. РБ по этому показателю занимает промежуточное положение. При этом распределение владеющих бурятским языком в региональном контексте в целом совпадает с распределениями знающих его с детства и общающихся в семье преимущественно на нем (табл.).

Таблица. Уровень владения бурятским языком среди российских школьников-бурят, 2016–2017 гг.

В масштабах регионов, как показывает исследование, происходит сужение сферы применения бурятского языка до пределов узкого семейно-бытового круга. Исключение составляет только китайский Шэнэхэн, где он используется также и в ситуации дружеского общения. Вероятно, относительно прочные позиции бурятского в сомонах Шэнэхэна объясняются тем, что практически все взрослое бурятское население там владеет своим этническим языком, в результате чего создается и поддерживается единое пространство его применения. Определенную лепту, скорее положительную, в сохранение этнического языка бурятами Китая вносит и использование родственного монгольского языка в школах, препятствующее языковой китаизации местного бурятского населения.

В среде бурят Монголии, как и России, ассимиляционные тенденции проявляются гораздо резче и выражаются в постепенном замещении бурятского мажоритарным языком этнического большинства практически во всех сферах коммуникации, кроме семейной, – монгольским и русским соответственно. Основные причины, по которым школьники-буряты не стремятся знать свой этнический язык, – трудность в изучении, отсутствие интереса к нему и, самое главное, ограниченность использования в будущем.

Заключение.

Проведенное исследование подтвердило актуальность и нарастающую серьезность проблемы языковой ассимиляции бурят в местах их компактного расселения. В большей или меньшей степени ей подвержены юные буряты практически всех территорий, где проводился опрос. На данный момент самым значимым фактором сохранения и воспроизводства бурятского языка остается семья. Школа же выполняет скорее вспомогательную функцию, помогая поддержать и закрепить знание этнического языка тем, кто владеет им с детства и имеет практику постоянного его использования, пусть и в узком кругу семейно-бытового общения. Напротив, в отсутствие подобной практики изучение бурятского в образовательном учреждении не обеспечивает должный уровень владения им. В других важных для подрастающего поколения сферах коммуникации – в школе и с друзьями – бурятский активно вытесняется мажоритарным языком этнического большинства: русским в России, монгольским в Монголии и отчасти в Китае.

На ряде территорий наблюдается утрата этноязыковой идентичности проживающими там детьми-бурятами. Только в РБ, где бурятский официально закреплен в статусе государственного языка республики, и китайском Шэнэхэне, практически все взрослое население которого является активным носителем бурятского, у опрошенных не возникло проблем с определением родного языка – подавляющее большинство признало в качестве такового бурятский. В остальных исследованных регионах – российских округах и монгольских аймаках – более половины школьников оставили вопрос относительно родного языка без ответа, что весьма симптоматично.

В Монголии и Китае, где бурятский считается диалектной формой монгольского языка, какая-либо официальная его поддержка на государственном или региональном уровне отсутствует: он не изучается в школах, на нем не ведется делопроизводство. В России в отличие от соседних стран предпринимаются целенаправленные шаги по расширению сферы применения бурятского. В РБ и бурятских округах с разной периодичностью выходят газеты на бурятском, вещает телевидение и радио, делаются постановки в национальных театрах, дублируются на бурятском таблички названий учреждений, улиц и т.п. Той же цели расширения сферы представленности бурятского служит его использование в качестве рабочего языка международных фестивалей, спортивных состязаний, конференций, форумов; активно пропагандируются возможности бурятского как универсального средства коммуникации бурят, проживающих в разных странах. Впрочем, судить об эффективности предпринимаемых попыток сохранить бурятский язык говорить пока рано. Лишь будущее покажет, насколько они окажутся успешными.