В рамках Форума труда в Санкт-Петербурге 23 апреля 2021 г. состоялась секция «Молодежь и труд в изменяющейся социальной реальности» (рук. Ю.А. Зубок, ИСПИ ФНИСЦ РАН), где обсуждались вопросы занятости молодежи, вариативность ее трудовых практик, положение на рынке труда, трудовая мотивация и смысловые основания для нетрудового поведения. Изменения в сфере труда, приводят к противоречивым интерпретациям поведения молодежи и его мотивационной составляющей. В силу своей мобильности и адаптивности молодые люди принимают современные вызовы, пытаясь приспособится к новым условиям. Разобраться с тем, как происходит процесс адаптации, с какими трудностями сталкивается молодое поколение, какова роль государства в процессе регулирования занятости молодежи, как происходит саморегуляция жизненного выбора в сфере труда, попытались исследователи из Москвы, Санкт-Петербурга, Мурманска, Екатеринбурга, Ульяновска и др.

О.А. Александрова (ИСЭПН ФНИСЦ РАН, ФУ при Правительстве РФ) в своем докладе подняла проблему дефицита молодых кадров рабочих специальностей. Кадровый голод связан не только с условиями труда рабочих и нежеланием молодежи работать на этих местах, но и с сокращением программ подготовки специалистов, а также с качеством самого контингента учащихся. По данным исследования, 1/5 учится неудовлетворительно, а 43,7% на тройки. В связи с этим, обсуждалась и проблема институционального характера – невозможность отчисления слабых учеников из-за подушевого финансирования.

Продолжила тематику обсуждения рабочей молодежи Г.П. Бессокирная (ИС ФНИСЦ РАН), представив результаты анализа социальной адаптации рабочей молодежи на фоне старшего поколения по данным мониторингового исследования жителей Пскова, проведенного в 2019–2020 гг. (до начала пандемии). На социальную адаптацию рабочих, по ее мнению, преимущественно влияет социально-экономическая ситуация в стране, а важным фактором, определяющим ее успешность, являются условия жизнедеятельности по месту жительства (в поселении определенного типа).

Социологи из УлГУ представили результаты двух волн исследований рабочих Ульяновской области в коронавирусный период (осень 2020 г. и весна 2021 г.), проведение третьей волны предполагается осенью 2021 г. Е.Л. Лукьянова, описав общую ситуацию на рынке труда Ульяновской области в 2020 г., представила основные стратегии занятости рабочих и их особенности в анализируемый период, учитывая не только ориентацию на региональный рынок, но и трудовую миграцию (вахтовый метод и переезд в другой регион). Доклад Ю.В. Андреевой был посвящен неформальной занятости молодых рабочих. Она затронула вопросы утилитарного отношения к подобной занятости и отсутствие проблематизации ее рабочими. Однако в короновирусный период у рабочих все же присутствует страх остаться без заказов, также отмечались некоторые дискриминационные практики по отношению к неформально занятым. Н.Ю. Кремнева сосредоточилась на рабочих с высшим образованием, занятых в трех сегментах рынка труда: крупные «традиционные» предприятия (бывшие государственные), микропредприятия частного сектора и неформальный сектор экономики. На основе анализа кейсов она выделила три мотивационных типа работника: люмпинизированный, профессиональный и инструментально-хозяйский. Докладчик пришла к выводу, что выбор рабочей профессии выпускником вуза не является потерей в социальном статусе, поскольку высшее образование не является для них ни ресурсом карьерного роста, ни средством социальной мобильности, а сохранение рабочих позиций – осознанный выбор в условиях регионального рынка труда. Выбор сегмента рынка труда определяется прежде всего трудовыми ценностями и мотивами труда выпускников вузов.

Интересный доклад представила Г.А. Чередниченко (ИС ФНИСЦ РАН). На основе онлайн-исследования на всероссийской платформе городского населения были опрошены две группы заочников: студентов и тех, кто обучался по заочной программе с 2000 по 2018 гг. Образовательные траектории студентов отличаются: большая часть заочников приходит после получения среднего профессионального образования (58,9%), 13,6% – после первого высшего образования, а 90% студентов очного отделения — выпускники средних школ, причем преимущественно текущего года выпуска. Профиль обучения заочников также имеет некоторые различия — среди них больше обучаются наукам об обществе и меньше по технической направленности. Проанализировав степень соответствия занятости полученной заочно специальности, докладчик отметила значительный рост среди выпускников руководителей (14,6 против 1,9% при приеме в вуз) и специалистов высшей квалификации (50,7 против 18,8% при приеме в вуз), очевидна связь полученного образования с занятостью. Таким образом, степень успешности применения на рынке труда высшего образования, полученного заочно, не одинакова. У работающих не по специальности распространена больше модель перехода без перерыва после окончания средней образовательной организации в высшую. Среди работающих по специальности – модель непрерывного образования работающих людей. Поэтому заочное обучение в вузе, по мнению докладчика, в плане профессиональной отдачи оказывается более эффективным.

А.Л. Темницкий (МГИМО-У) на основе анализа данных РМЭЗ-ВШЭ выявил отличительные признаки молодых работников в ценностных диспозициях и связанных с ними практиках и мотивах поведения в сравнении со старшими возрастными группами и ровесниками в других европейских странах (по данным Европейского социального исследования). Так, связь ценностей достижения с показателями трудовой мотивации и благополучия в жизни характерна только для молодых российских работников. Она имеет преимущественно инструментальный характер и ее повышение происходит при росте значимости заработка при выборе работы. А большая важность достижения обратно коррелирует с оценками справедливости заработка. В целом, докладчик пришел к выводу, что различия в ценностях самоутверждения между молодыми работниками России и их старшими коллегами в динамике 2006–2018 гг. сохраняются, но стали менее значимыми (по ценности «достижения» сократились в 3 раза, «гедонизма» – в 2 раза, «власти-богатства» – стали незначимыми). Сохранение различий и большая значимость для молодежи ценностей самоутверждения рассматривается как конструктивное явление для современной России. Опережение молодых работников по важности ценностей «достижения» и «власти-богатства» и отставание по ценностям «гедонизма» и «самостоятельности» от своих коллег на Западе, по мнению А.Л. Темницкого, можно рассматривать как сохранение их мотивационного потенциала. В обсуждении доклада было подчеркнуто, что молодые работники в меньшей степени привязаны к организации, т.е. действует фактор неорганизованной занятости.

Тема трудовой мотивации постоянно звучала в выступлениях участников конференции. Так, данные исследования по трудовой мотивации представила И.С. Шушпанова (ИСПИ ФНИСЦ РАН). Однако на секции обсуждались и мотивы нетрудового поведения молодежи. Дискуссию вызвали доклады о NEET-молодежи. М.Б. Буланова (РГГУ), обрисовав общий портрет группы и ее особенности, каналы попадания в NEET, сконцентрировала внимание на его «ядре» – добровольно сделавших выбор в пользу данного варианта жизни, с выраженным нежеланием работать и учиться. Подчеркнув разнообразие состава – от детей представителей т.н. «социального дна» до детей «социальных рантье», докладчик отметила малоизученность такого социального явления – своеобразного вида социального иждивенчества, последствия которого связаны с исключением части общества из практик трудовой занятости. Продолжив тему, С.Ю. Демиденко (ИС ФНИСЦ РАН, ГАУГН) на данных наблюдений и глубинных интервью с молодежью, имеющей в своей биографии статус NEET, выделила наиболее характерные типы, различающиеся мотивацией, сценариями поведения, ценностными ориентациями. Она подчеркнула, что эти типы нетрудового поведения могут свидетельствовать не только об инфантилизации молодежи и потере в развитии человеческого капитала, но также об адаптации молодежи к новым социально-экономическим условиям. Важно изучать ситуации входа и выхода из группы и продолжительность пребывания в ней. Временность NEET-статуса – характерная черта молодежи, однако важно учитывать социальные факторы, выталкивающие молодых из сферы занятости и закрепляющие ее в этом состоянии, в том числе разочарование в уровне предлагаемого и недоступность качественного образования, невозможность найти работу по специальности, неудовлетворенность уровнем заработной платы, нестабильность рынка труда и др., также влияют и психологические особенности личности: образовательная неуспешность, стремление к социальной изоляции, разочарованность в ценностях капиализма, неумение выстраивать отношения с людьми, нарцисцизм, нежелание и неумение планировать собственную жизнь и т.п.

Яркий доклад сделала Я.В. Дидковская (УрФУ) об инновационной активности молодежи в контексте образа социального будущего. По результатам исследования обсуждались креативность и инновативность современной молодежи. Тему креативной экономики продолжили Я.Н. Крупец и Ю.В. Епанова (обе – НИУ ВШЭ-СПб.). Их доклад был посвящен крафтовым предпринимателям Санкт-Петербурга. На данных интервью (N = 58) обсуждалась проблема стартового капитала и развитие подобного бизнеса. Докладчики пришли к выводу, что с минимальным набором капиталов (экономического, социального, культурного) возможно выйти на рынок крафтового предпринимательства, однако их дефицит больше ощущается при дальнейшем развитии бизнеса. В условиях ограниченных капиталов анализировались «тактики слабых», позволяющие развивать и сохранить бизнес, однако докладчики отметили, что существуют ограничения и риск остаться «бизнес-пролетариатом».

Также на секции прозвучали доклады Н.В. Проказиной (Алтайский филиал РАНХиГС) об отношении к труду молодежи, Т.А. Гужавиной (ВолНЦ РАН) о социальном капитале молодежи как ресурсе на рынке труда. Е.В Недосека (СИ РАН ФНИСЦ РАН) и Е.Н. Шарова (МАГУ) представили доклад о профессионально-образовательных стратегиях молодежи Арктической зоны России. Проблемы трудовой миграции из России обсуждались в выступлении А.С. Лукьянеца (МГИМО), отметившего рост миграционных настроений молодежи, и, если даже 5–7% реализуют свои намерения, это может привести к серьезным последствиям.

Подводя итоги, отметим, что прозвучавшие доклады отражали положение разных групп молодежи на рынке труда, что, однако позволило отразить общие тенденции, свойственные современной молодежи. Особое внимание уделялось вопросам адаптации к меняющимся условиям и ценностям молодежи. Отдельно обсудили вопрос об отражении в законе о молодежной политике создания условий для разных групп молодежи, с сохранением ее субъектности. Переосмысление труда в жизни молодого человека дополняется острым кризисом занятости, вызванным пандемией, что приводит к трансформации в механизмах саморегуляции трудовых стратегий.