Постановка проблемы. Раннее вступление в поле профессиональной деятельности, требующей высокого уровня квалификации и знаний – такой как наука, – важно и для формирования успешной карьеры ученого, и для воспроизводства этой социально-профессиональной группы в целом. Зависимость этого процесса от различных обстоятельств делает его особым объектом социального конструирования среды, согласованно связывающей факторы макро- и микроуровня. Специфика связана с кризисным характером воспроизводства профессиональной группы ученых, прежде всего фактической утратой в 1990–2000-е гг. среднего поколения и нарушением преемственности. Проблема привлечения в российскую науку молодых ученых обсуждается на протяжении многих лет (см., напр.: [Аблажей, 2010; Ащеулова, Душина, 2012; Винокурова, 2016; Иванченко, 2020]).

В ходе авторского проекта, посвященного исследованию профессиональной карьеры в сфере науки и технологий, проявились особенности и различия в начальных этапах научной карьеры ученых естественнонаучных дисциплин разных поколений с точки зрения влияния на них факторов среды. Это наблюдение стало шагом к уточнению представлений о многоуровневом характере инфраструктуры карьеры в сфере научной деятельности (см.: [Попова, 2017], реального соотношения и взаимодействия различных уровней, от национальной научной политики и состояния общественной атмосферы в отношении этой деятельности до уровня семьи.

Полученные данные дали возможность сформулировать исследовательский вопрос: каковы особенности влияния социального и семейного контекста на формирование раннего карьерного старта¹ в сфере науки и технологий в сравнительной поколенческой перспективе; как это происходит в различных условиях и что оказывается определяющим в воспроизводстве профессиональных групп в этой сфере – «внешняя» сторона, формирующая институты и структуры («условия») той или иной степени доступности, или индивидуальный характер раскрытия воспитания талантов и мотивации через семью? Анализ опирался на оценки самих ученых в их рассказах о своей профессиональной биографии.

Методологические подходы к исследованию. Проблематика воспроизводства профессиональных групп в условиях изменений сферы научной деятельности привлекает внимание к вопросам конструирования ее среды как определенной целостности, способствующей формированию новых поколений ученых. Одно из направлений, рассматривающих эти процессы, – исследования карьеры, где в целом отмечается внимание к контекстуализации [Попова, 2020: 25–26]. В них для раскрытия влияния социального контекста часто используют методологию социального конструкционизма. Это весьма разнородное направление, имеющее специфику в различных дисциплинах (см., напр.: [Лекторский, Труфанова, 2019; Подвойский, 2020]); его версии рассматриваются в качестве метатеоретических походов в построении теории карьеры [Patton, McMahon, 2014], при этом их отличием от эпистемологии конструктивизма признается определяющая роль социальных процессов и взаимодействия в конструировании «социальных и психологических миров», социальная, а не индивидуальная направленность [Young, Collin, 2004: 375–376]. Соответственно, связь карьеры и контекста рассматривается через исследование практик взаимодействия индивида с окружением на протяжении определенного времени как способов воспроизведения или же трансформации существующих структур [Cohen et al., 2004]. В нашем исследовании приемлема точка зрения на контекст карьеры как на условия, которые окружают индивида по степени доступности и непосредственности воздействия (уровни его происхождения, работы, общества и культуры в границах страны и пределах глобального мира, которые описываются как «модель луковицы» (см.: [Mayrhofer et al., 2007: 216–217]). Исследователи научной карьеры подчеркивают особую значимость факторов контекста, связанных с властью и идеологией, которые влияют на легитимацию определенных моделей карьеры [Cohen et al., 2004; Cohen, Duberley, 2015]). Возможность рассматривать длительный исторический и культурный контекст формирования карьеры, начиная с детства, важна для социологической рефлексии карьерного старта. В таких исследованиях контекстуализм означает процесс формирования карьеры через раскрытие способностей ребенка путем вовлечения в профессиональные, образовательные и досуговые мероприятия, под влиянием значимых отношений и социальных условий (см.: [Patton, McMahon, 2014: 170]).

Взгляд на формирование профессиональных групп через процессы конструирования карьеры возвращает к мысли, которая прозвучала в давнем комментарии к дискуссии (в рамках противоречий таксономического подхода) об их конструируемой природе, о том, что источники социального конструирования профессий/профессиональных групп находятся «как внутри самой профессии, так и внутри внешних организаций, которые заинтересованы в профессии» [Hall, 1978: 126]. С точки зрения практики формирования профессиональных групп речь идет о различных сторонах среды профессиональной деятельности, например, ее статуса как части профессионального проекта [Мансуров, Юрченко, 2009: 41].

Специфика контекста самой сферы научной деятельности связана с подходами, в которых конструирование часто – основная метафора в анализе. Эта сфера в нашей стране рассматривается как объект системного проектирования под влиянием идей А.А. Богданова о науке при социализме, что многие ученые сегодня склонны расценивать как идеи социального конструктивизма/конструкционизма [Лекторский, Труфанова, 2019; Пирожкова, 2020]. В советское время научно-техническое развитие в духе этих подходов создало широкую базу массовой профессии, связанной с научными исследованиями [Kojevnikov, 2015]; резкое изменение факторов власти и идеологии в 1990-х гг. привело к глубокому кризису в ней. В современных условиях исследователи склонны говорить о конструировании технонауки как основной тенденции, радикально меняющей модели профессиональной научной деятельности [Кошевец, Фролов, 2020].

Ценной для понимания конструирования карьер является возможность интерпретации ограничений и возможностей социального пространства, внешнего контекста в качественных исследованиях [Cohen et al., 2004], в нарративном анализе [Chudzikowski et al., 2020]. Последний рассматривается как определенная версия социально-конструктивистских подходов, влияющая на «революционное» развитие методологии качественных исследований (см.: [Герген, 2016]). Рассказ о профессиональной карьере – всегда особенно глубоко рефлексируемая история становления личности в обществе, взаимоотношений с ним. Это индивидуальное восприятие событий, имеющее смысл только в этом контексте, и задача анализа – попытаться схватить эту целостность, не нарушая смыслообразующие структуры жизненного опыта [Ярская-Смирнова, 1997], способ организации рассказа, с собственными критериями значимости [Рождественская, 2010: 13], оценки истории с определенных социальных позиций современности [Пузанова, Троцук, 2003].

С этой точки зрения анализ биографических версий событий рассказчика дает возможность понять логику их интерпретацию для осмысления своей карьеры [Cohen et al., 2004; Ribeiro, 2015], включая возможности сравнения значимости тех или иных факторов в формировании карьерного старта. Влияние семьи имеет особый смысл при принятии карьерных решений (см., напр.: [Cohen, Duberley, 2015: 194]). Его анализ дает более объемную картину развертывающихся во времени межличностных и социоструктурных взаимосвязей, помогая схватить «динамику воспроизводства и исторической трансформации» [Bertaux, Delcroix, 71–74]. В нашем исследовании внимание уделялось тем периодам индивидуальной истории жизни, когда роль членов семьи приобретает особое значение – при определении жизненного и профессионального пути. Этой задаче соответствовал метод исследования – мягко структурированные глубинные интервью (или биографическо-нарративное полуструктурированные, см.: [Wengraf 2001; Cardenal, 2015]). Учитывалась возможность объединения стратегий внимания к субъективной логике рассказа о событиях своей жизни и их интерпретации с детализацией их контекста.

Такие интервью, сочетающие две части (свободный рассказ, инициированный одним вопросом, и уточнение интервьюером деталей), были проведены автором с сотрудниками научных учреждений естественнонаучного профиля России и за рубежом, имеющими ученую степень, в 2018–2019 гг. (N=40)². Анализ имел целью выявление образцов влияния семьи и социального контекста на формирование выбора профессии, их особенностей на различных исторических этапах с позиций самих информантов. Он включал два этапа: на первом для обобщения представлений о социальном и семейном контексте использовался тематический анализ всех интервью, точнее фрагментов, относившихся к начальному периоду карьеры (до поступления в вуз), в которых были упомянуты люди, события, институты, так или иначе повлиявшие на выбор профессиональной сферы деятельности. Далее анализировались отдельные истории, в которых карьерный старт относился к трем историческим периодам: 1970–1980-е гг. (на момент интервью 50-летние), 1980–1990-е гг. (40-летние) и 1990–2000-е гг. (30-летние). Эти периоды в воспроизводстве профессиональной группы научных работников отличаются в целом следующими чертами: 1960–1980-е гг. – формирование институциональных оснований научной карьеры в связи с воспроизводственными структурами ее регулирования, полностью контролируемыми государством; 1980-е гг. – попытки трансформации этого механизма для более эффективной связи с производством; с начала 1990-х гг. – резкое изменение условий организации науки и научных работников, которое характеризовалось кризисом фундаментальной науки и массовым исходом из этой сферы деятельности³, новыми формами воспроизводства, мобильности, адаптации и выживания. Отбирались случаи (по два для каждого периода), в которых нарративная рефлексия по поводу первоначального выбора профессиональной траектории особенно ярко проявлялась. Для уточнения представлений о способах влияния семьи один из анализируемых случаев включал определенную степень профессиональной преемственности.

Социальный и семейный контекст в карьерном старте. Контекст карьеры в общем виде можно понимать как ресурсы их конструирования и условия, в которых они реализуются. Представления о социальном контексте и оценки его влияния на карьерный старт исходили из понимания важности тех структур, факторов, которые были включены в ближайшее окружение информанта и непосредственно определяли его выбор. Упоминания о таких структурах можно объединить в две крупные категории. Одна из них связана со структурами образования: дошкольные центры по интересам (кружки, секции); преподавание в школе (талантливые учителя), школьное образование, в том числе дополнительное (спецшколы, кружки по предметам), внешкольное образование (центры детского творчества, научные центры, дворцы пионеров и школьников), внешкольная подготовка при вузах (олимпиады, курсы, заочные или очные, при вузах); репетиторство. Особое значение придавалось роли учителей, в большинстве случаев именно они упоминалось в первую очередь в рассказе о выборе профессии: «У нас были совершенно удивительные учителя… Самое трудное время, 45–47 годы. Поэтому в школе я был уже подготовлен к этому делу» (м., физик, 89); «Последние годы… у нас были очень хорошие преподаватели, я только вот смог кое-что понять уже в последние эти годы» (м., биолог, 73 года). Школа, организация школьного образования остается основой для большинства. Особую роль в рассказах играют внешкольные научно-образовательные центры, кружки, в основном в крупных городах или наукоградах: «В этом кружке, в этих экспедициях я получила первый опыт... И в каком-то смысле отсчитываю свою научную карьеру от первой экспедиции… после моего 8-го класса» (ж., биолог, 32 года). Упоминания об олимпиадах и конкурсах чаще всего значимы для ранней карьеры, формирующейся в средних и малых городах.

Вторая категория включала упоминания роли общества: атмосфера по отношению к науке, доступность информации о поступлении в вузы, средства массовой информации (научно-популярные издания). Они не столь часто встречаются в рассказах, не всегда четко выделены, но чрезвычайно важны для понимания общей атмосферы, помогающей в первоначальном выборе или, напротив, затрудняющей его: «…это целеполагание и мотивация в смысле ценностной ориентации людей, т.е. ценностная ориентация общества 70-х годов…. это были высокие идеалы… стремление к познанию как высшей ценности И вот это сыграло, может быть, даже самую главную роль… просто сейчас я понимаю, что помимо… технической возможности доступа… к соответствующей информации, техническим вещам, очень важна была вот эта ценностная такая ориентация» (м., физик, 50 лет).

Карьерная траектория ученого, которая вплетается в его биографию со школьных и даже дошкольных лет, всегда уникальна. Влияние ближайшего окружения, семьи чаще всего осознается как приоритетное и целенаправленное, с детства, на раннее выявление интереса и способностей, которые составляют ее основу, на формирование достижительной мотивации в отношении этого интереса.

Поддержка семьи в этом могла быть эмоциональной – через принятие, одобрение интереса ребенка / подростка и поощрение его склонностей, даже если это было далеко от сферы деятельности родителей (в таких случаях она ценилась особенно высоко); организационной – через активный поиск практических способов реализации способностей ребенка и поступления в соответствующий вуз; профессиональной – если кто-то в семье работал в той же или близкой к выбранной сфере, – которая заключалась в более глубоком освоении мира предполагаемой профессии.

В реальности все виды поддержки могут так или иначе присутствовать в рассказах, но в зависимости от ситуации на передний план выдвигается наиболее важная с точки зрения решающего влияния на формирование карьерного старта. Так, первоначальный выбор – следовать ли своему интересу в той или иной отрасли науки – поддерживается по-разному в семьях с различным отношением к профессиональной преемственности. В далеких от науки – это скорее эмоциональная поддержка выбора, который не всегда кажется рациональным, поскольку не основан на общей истории семьи, ее профессиональных ресурсах. В семьях, в которых есть родственники, связанные с выбираемой сферой деятельности, это использование «внутреннего знания» об устройстве профессии, ее структуре, аспектах и деталях, которые не очевидны и неизвестны непосвященному. Тип профессиональной поддержки важен как «экономия усилий», направление их в нужное русло: «…были какие-то непонятные моменты, когда можно было родителей спросить, это дает огромную уверенность. Те, у кого, например, нет никого в семье, кто занимается наукой, они начинают учиться – у них нет такой уверенности… Какие-то ситуации возникают, им приходится самим понимать, как все устроено, вот этот мир-то» (ж., физик, 50 лет).

Важным аспектом влияния семьи можно считать реконструкцию социальной ценности статуса научной деятельности. Семья чаще всего становится ближайшей средой, где такие представления поддерживаются, несмотря на снижение престижа профессии в более широком социальном окружении. В особенности это касается периода 1990-х гг., с новыми ценностями и иерархией престижа, диктуемыми социальной обстановкой: «…тогда было понятно, что биология в целом очень непопулярное направление. Тогда были юристы, менеджеры… Хотя мои родители, например, моя бабушка, поддержали, – все-таки они понимали, что надо идти по интересу, нежели по каким-то финансовым направлениям» (м., биолог, 40 лет).

Соотношение семейной и институциональной поддержки оценивается по-разному не только исходя из специфики семейной ситуации, но и с точки зрения быстро меняющихся условий. Именно поэтому эти различия значимы и приобретают особый смысл. Лучше понять его помогает анализ отдельных случаев, в которых карьерный старт формировался в различные периоды и в различных по степени близости к будущей сфере профессиональной деятельности семьях.

А) 1970–1980-е годы. Выше уже упоминалась конструируемая основа научно-технической составляющей социального контекста того времени. Первая из анализируемых историй в этом разделе А-1⁴ раскрывает это определяющее влияние через описание атмосферы в обществе, различных институциональных стимулов для выбора занятия научной деятельностью. Свой рассказ о профессиональном выборе информант начинает с описания общей ситуации как способствующей широкому вовлечению молодых людей, практически независимо от места проживания и отношения к научной среде. Приведем достаточно большой его фрагмент, иллюстрирующий эту оценку. «Семья… гуманитарная, родители преподавали в музыкально-педагогическом училище Д.* …Никаких естественнонаучных родственников не было…. никаких таких … семейных корней, что касается именно естественнонаучного выбора, не было. … Но как, в общем, мы все помним, в Советском Союзе в те годы необязательно было иметь какие-то семейные корни для того, чтобы заинтересоваться естественными науками. Было огромное количество побуждающих к этому механизмов, начиная от популяризации науки через телевидение, радио, популярные журналы – огромное количество их было. Начиная от «Науки и жизни» – … была подписка «Науки и жизни» за шестидесятые-семидесятые годы, … и на даче я маленьким ребенком перебирал все эти журналы, ну и так далее… Да, ну и естественно, конечно, …очень сильный элемент романтики, связанный с естественными науками … ну достаточно вспомнить фильмы – «Девять дней одного года», «Укрощение огня», например… Или там «Иду на грозу» Гранина… Их было много – таких фильмов и книг. …Атмосфера была такая, и возможности были такие, что если какой-то интерес у ребенка существовал, в той или иной области, например, в физико-математической, то развить этот интерес не составляло никакого труда. Что и произошло! То есть – не было человека, который меня к этому бы подталкивал».

Элементы социального контекста предстают как важная поддержка, оказанная вовремя: учителя, кружки в школе, заочное обучение на курсах в МГУ и, наконец, поступление в этот вуз. Поддержка семьи воспринимается как вторичная, «фоновая», но не менее важная основа выбора. «Я хотел поступить в МГУ наверное, где-то с седьмого класса школы, это было уже оформленным таким желанием. Отец меня очень поддерживал во всем этом деле. И это крайне было важным в семье, потому что вообще это универсальное такое свойство… в семье, допустим, растет ребенок, у него там дедушки, бабушки, тети, дяди и так далее, как-то они смотрят на то, что из него происходит, и вот они не обязательно дают какие-то советы, но они могут, ну, косвенно как-то выражать свое отношение к тому, чем ребенок увлекается, что он хочет делать и так далее. …Из всей семьи отец невероятную роль сыграл вот этой сильнейшей поддержкой желания».

На этом фоне профессиональный выбор в семьях с преемственностью выглядит как часть этой атмосферы (обстановка в наукоградах, активные профессиональные сообщества в них, которые становились близким примером для подражания) и опора в профессиональном развитии, в другом рассказе А-2⁵, «Мои родители оба физики… П* – это городок по сути молодой, созданный вокруг строившегося в шестидесятые годы ускорителя протонного, в то время он самым мощным в мире был… Из-за того, что родители физики, и друзья физики, в вообще в этом городке много было моих сверстников тоже из семей физиков, и в классе, и вообще – друзей во дворе и так далее, – то это как бы существенное влияние оказало. И если называть самое существенное, что повлияло на мой выбор, поскольку другие варианты тоже в голове были, – это то, что я видел друзей моих родителей, собственно коллег друзей, и видел, что это действительно умные, образованные, приятные в общении люди. И в первую очередь повлияли на мой выбор именно личные качества тех, кто работают в этой области».

Раннее введение в научную среду оказывает решающее влияние, серьезная институциональная поддержка выглядит в рассказе уже вторичной: «…во вторую очередь, конечно, повлияло то, что учеба в школе по разным предметам мне нравилась и удавалась… 9-й класс – уже да, определенность была. Я на олимпиады ездил и по физике, и по математике… в старших классах я ходил в кружок по физике и математике, занятия вели ребята, обычно студенты Физтеха, или уже аспиранты, которые уже, по сути, начинали работать в П*. И еще я решал задачи заочные в физико-математической школе тоже при физтехе, а при МГУ я решал задачи заочной… это при механико-математическом факультете».

Таким образом, характеристика этого периода – определяющее влияние социального контекста. Семейный при этом представляется важным его следствием, адекватным отражением макросреды. В целом можно отметить их баланс, поддержку друг друга: в одном случае – на первом плане социальный контекст, который влечет за собой поддержку семьи, в другом – семейный, который прочно поддержан социальным.

Б) 1980–1990-е годы. Заметной тенденцией рассказов о первоначальном выборе становится акцент на роли родителей, семьи, которая по сути часто предстает организацией коммуникаций с институтами. В одном из них (Б-1⁶) эта роль заключалась в поиске нужной информации, учреждений, путей поступления в вуз. Решающий характер этой поддержки подчеркивается с самого начала: «…мои родители никакого отношения к физике и математике не имеют. Просто в какой-то момент мне…в классе седьмом или восьмом стала интересна вся эта наука, физика как таковая, наверно. Я так помню. И каким-то образом у меня мама нашла эту школу. Просто на момент седьмого-восьмого класса… пошла речь о том, что если поступать куда-то, то хорошо обучиться в какой-то спецшколе, профильной. Так вот нашелся интернат. Я даже не знаю каким образом. Ну как обычно – через кого-то, кто-то где-то что-то слышал. Ну вот, физфак. Ну а дальше как-то оно само по себе, честно говоря, шло». Родители организовали и репетиторство в целях подготовки к поступлению. «…мне было четырнадцать лет, кого я там найду. … Я думаю, что мне просто повезло очень с родителями, в том плане, что если я говорила, что мне что-то интересно, то мне помогали найти, где этим заняться». Такой способ организации профессионального старта, зависящий во многом от усилий семьи, представляется обычным и необходимым, принятым в данной сфере деятельности во всех современных обществах: «…чтобы поступить в какую-то специальную школу … никогда знания обычной школы недостаточно. Это, вот я смотрю, в любой стране так. Здесь [в Австралии] то же самое. Смотрю на своих детей – всегда нужно искать кого-то, курсы, подготовки, что угодно. Но готовиться отдельно».

Другой случай (Б-2⁷) представляет интерес как образец семейного проекта домашнего воспитания, приведшего к выбору через многостороннее, широкое приобщение ребенка к культуре. И начат он был, по утверждению самого информанта, до школы. «Я оцениваю начало своего профессионального пути – это как раз детство, детский садик, когда отец привил мне интерес к… науке, которой я занимаюсь…. Это первое. И очень поддерживала мой интерес к науке моя бабушка – она… занималась именно моим образованием. Мама была совсем молодой, она работала, а бабушка меня постоянно таскала на различные лекции общества «Знание», и не только, на различные научные выставки, притаскивала, покупала книжки… я ничего не понимал, но смотрел картинки. Поэтому если бы вот отец меня в научную среду не интродуцировал, а бабушка не поддержала, наверное, ничего не было бы». Респондент подчеркивает отстраненность семьи от той сферы, которую он выбрал, по сути, под ее влиянием, хотя можно говорить о причастности к научно-технической интеллигенции в целом («…все – моя бабушка, мама и папа – это... инженеры. К научной среде они в общем-то не имели отношения, к научным кругам»). Важный момент здесь – сознательная реконструкция статуса научной деятельности как престижной, несмотря на изменившуюся обстановку в обществе и более благоприятные перспективы других профессий.

Не менее важным предстает социальный контекст, и прежде всего дополнительное внешкольное образование, начиная с младших классов (5-й класс), которое определяется как поворотный момент в выборе профессиональной траектории. «Это вот в общем-то ключевой момент, я считаю. Потому что я в итоге оказался на биологическом факультете. я пришел в науку исключительно через дополнительное образование. … когда я уже был во Дворце пионеров, я оказывался в университете. Например, мы писали детские исследовательские работы, а рецензентами этих работ были люди из университета… соответственно, благодаря этому я посмотрел университет изнутри. Аудитории, главные коридоры и так далее. И, конечно, мне захотелось там учиться. Т.е. у меня уже зрел интерес к биологии, и я увидел университет. Когда эти три вещи совпали, у меня сомнений не было – я поступал на биофак». Важен момент, связанный с обстановкой этого периода, – неоплачиваемая, волонтерская работа профессионалов для занятий с школьниками. «…преподаватели, студенты вели занятия у школьников совершенно на бесплатной основе, просто потому что и те и другие любили биологию».

Можно заметить, что влияние социального контекста по-прежнему существенно. И хотя уже проявляется инерционность действия институтов, их роль по-прежнему активна. Роль семьи значительна, и во многом она удерживает значимость ценностей научной деятельности.

В) 1990–2000-е годы. Истории, выбранные для сравнительного анализа, в основном концентрируются на роли семьи, по большей части организационной и финансовой. Поддержка структур социального контекста в рассказах «отдаляется», ее достижение становится главной задачей усилий семьи. Это хорошо видно в одной из историй (В-1⁸), где роль родителей, прежде всего отца, в построении профессиональной траектории трудно переоценить. Особенно представляя ограниченные условия малого города, «который был основан в 1980-е гг., … родители, как инженеры, участвовали в наладке и обслуживании городка… городок небольшой, где-то 2–3 тысячи человек, и одна школа… Потом родители предложили ездить на воскресные курсы в физматлицей [областного центра], … очень сильный в плане образования… Потом после олимпиады в 8-м классе по физике, областной, мне предложили перейти на полную форму обучения в лицее, что я и сделал, то есть с середины 8-го класса учился уже в К* (областной центр). И мы с отцом снимали квартиру, сначала первые полгода мы жили втроем на съемной квартире, потом отец получил общежитие от завода… На выходные…тут час на автобусе, – домой ездили… Два года мы жили с отцом уже в другом общежитии вдвоем. …через два года я сам поступил на физический факультет МГУ имени Ломоносова». Краткий рассказ об основных вехах этой траектории передает всю сложность усилий родителей, без которых она вряд ли была согласованной и успешной. По крайней мере, он оставляет впечатление, что ее инициаторами и основными организаторами были именно они: «…мне нравилась сначала математика … потом физика в 7-м классе появляется,… задачки решать, олимпиады, получалось… и… когда родители предложили [продолжить обучение в областном городе], я подумал, почему бы нет». Социальный контекст включает олимпиады, спецшколу, но их использование было инициативой семьи, что подчеркивается в рассказе: «мы съездили на областную олимпиаду, …и там получил диплом второй степени. … и нам было предложено перейти на очную форму обучения. … Это 8 класс – это 2002 год. … Да, ну там были финансовые вопросы, … я как ребенок их просто не знал».

В другой истории (B-2⁹) инициатива и помощь семьи в выборе научной карьеры также оцениваются как решающие. «Мои родители … оба по образованию инженеры, выпускники МАИ. Примерно на заре девяностых они подались в предпринимательство, чем, в общем, занимаются сейчас. Сколько я себя помню, родители уже… занимались бизнесом, поэтому семья достаточно обеспеченная всегда была. Наверное, где-то в районе класса восьмого-девятого … я понял, что больше всего, наверное, хотел бы заниматься наукой. А родители всегда мне говорили, что… одна из вещей, которых им всегда в жизни не хватало, которую они бы хотели дать мне, это возможность делать карьеру и поприще, не оглядываясь или минимально оглядываясь на какие-то бытовые обстоятельства. Поэтому они всегда меня поощряли… не особо учитывать денежный вопрос в выборе карьеры. Потому что, конечно, если бы я его учитывал, я вряд ли выбирал бы карьеру ученого».

Как и в предыдущем случае, условия доступа к профессиональному образованию предстают дифференцированными и труднодоступными, прежде всего из-за различий в подготовке. В качестве основного фильтра при поступлении в рассказе выступают олимпиады («…проводился такой предварительный отбор абитуриентов на олимпиадах, которые фактически представляли собой что-то вроде вступительных экзаменов, но видимо, посложнее…»). Позже, в процессе учебы, неравные условия в подготовке давали о себе знать, заставляя прилагать серьезные дополнительные усилия для их устранения: «Учитывая, что я учился во вполне обычной школе, … всю высшую математику, общую физику мне нужно было учить с нуля… в то время как у нас было много ребят из продвинутых школ, для которых это было повторение изученного».

В обеих историях примечательно отсутствие влияния общей ценностно-ориентирующей социальной атмосферы. Их герои не проявляют собственного выбора как ценностного; они – люди другого контекста, в котором сфера научной деятельности не является столь важной и ценностно окрашенной, как, очевидно, для их родителей, которые, скорее всего, воспитаны другой обстановкой и атмосферой. Можно заключить, что для поколения 30-летних происходит замещение семьей функций многих институтов. Очевидна сильная поддержка родителей, которая оказывается решающей в карьерном старте их детей. Заметим, что часто это – представители поколения 50-летних, которые вынужденно совершили так называемую «внутреннюю эмиграцию» из сферы научно-технической деятельности.

Выводы. Исследование фиксирует сходство и различия в формировании начального этапа карьерных стратегий в сфере естественнонаучной деятельности у представителей разных поколений. Сходство в том, что его успешность зависит от влияния поддержки семьи и социальных структур (средняя школа, дополнительное школьное образование, подготовка в вуз и т.д.). При этом профессиональная преемственность не является решающим фактором этой успешности, хотя и способствует более глубокому пониманию внутреннего устройства профессиональной деятельности, области знания, ее возможностей и ограничений.

Что касается различий, то они определяются изменениями социального контекста в зависимости, прежде всего, от научной политики и общих условий, столь разных для трех поколений. Для ситуации 1970–1980 гг. характерна преобладающая роль социального контекста на разных уровнях: от школы и школьных учителей до дополнительных курсов в вузах, их доступность, а также общая атмосфера разделяемых социальных ценностей. Инерционность этой модели продолжает поддерживать ее принципы, несмотря на явные изменения, разрушающие институциональную поддержку, – как кажется, благодаря этой сохраняющей свое влияние ценностной основе. На первый план выходят усилия семьи, связанные с организацией условий реализации профессионального выбора.

Обобщая, можно зафиксировать тенденцию эволюции образцов влияния социального и семейного контекста в биографических нарративах ученых о начале их научной карьерной траектории в направлении от их согласованности, при определенной независимости, к росту значимости поддержки семьи. Учитывая сложность, нестабильность и кризисность состояния сферы науки, можно говорить о повышении внимания при конструировании научной политики к роли семьи в установлении связи со структурами социального контекста. По сути, это роль социального демпфера в период кризиса, которая компенсирует потери в системности институциональной поддержки науки. Так, исследование показывает, что отголоски атмосферы престижа и ценности научного труда, научных знаний для общества, созданной в 1970-е гг., способствуют реконструирующей функции: профессиональные траектории ученых нового поколения опираются на активную помощь старших членов их семей, выросших в ней. Достижение нового баланса – вопрос возможностей поддержки на разных этапах карьерного старта молодых людей в науке через ослабление неравенств, внимание к талантам, поддержание профессиональных ценностей интеллектуального труда.