Развитие мирового социума на современном этапе носит драматически противоречивый характер. Процесс глобализации, научно-технический прогресс, цифровая экономика, динамичный рост производительных сил свидетельствуют об исключительной силе человеческого разума. Однако наблюдаются и крайне негативные тенденции: мировой экономический кризис, безумная гонка вооружений, борьба за экономическое и военное лидерство, планетарный экологический кризис, природные и техногенные катастрофы, локальные войны, террористические акты, бедность, нищета, преступность… Эти тенденции отражают глубинные противоречия капиталистической системы и наглядно показывают, что монетаристский капитализм все более и более становится источником экзистенциальных рисков и угроз, и человечество уже не может их игнорировать, особенно на фоне глобального экологического кризиса. «Сейчас мы живем в орбите многочисленных, взаимосвязанных, иногда опасных и всегда сложных преобразований, рисков и кризисов, которые охватывают наш земной шар. Некоторые из них являются результатом более ранних изменений, таких как империализм или распространение проектов индустриализации национальных государств, в то время как другие являются результатом недавних форм глобализации» [Cohen, Kennedy, 2013: 1].

Состояние неустойчивости характерно для всякой чувствительной к флуктуациям системы, поскольку процесс развития в принципе невозможен без неустойчивости. Смена этапа устойчивого развития этапом неустойчивого развития (точка бифуркации) является универсальной закономерностью в природных и социальных системах [Ельчанинов, 2019, т. 1: 55–56]. В неустойчивом мировом социуме, таким образом, в ходе нелинейных макросоциальных процессов флуктуации, риски и кризисы могут внезапно трансформироваться в глобальную бифуркацию.

Действительно, современный мир втягивается в водоворот нарастающей турбулентности, длительные следствия которой остаются пока смутными и неясными, но вполне понятными в аспекте саморазрушительной патологии, если человечество и дальше будет проявлять политический, общественный и экологический индифферентизм к глобальным проблемам современности. С каждым днем увеличивается риск возникновения эффекта домино с непредсказуемыми последствиями в глобальном масштабе. Трагический сценарий глобальной турбулентности становится наиболее вероятным, и мрачные алармистские настроения все больше и больше охватывают ученых, экспертов, политиков и обывателей. Мировой правящий класс растерян, так как стандартные монетаристские схемы уже не работают или работают плохо, а либеральная доктрина, неспособная предложить новых привлекательных идей, вызывает у большинства людей растущее разочарование. Глобальная ситуация также усугубляется тем, что в социальных науках отсутствуют новые, неортодоксальные идеи общественного переустройства. «Выглядит так, – пишет С. Жижек, – словно этот кризис был организован с расчетом на то, чтобы показать, что даже во время разрушительного кризиса никакой альтернативы капитализму нет» [Жижек, 2011: 21].

Модель монетаристского капитализма оказалась в состоянии глубокого кризиса, и будущее капитализма уже ставится под сомнение [Есть ли будущее у капитализма, 2015]. Системного понимания, что делать сейчас, в момент нарастания многочисленных рисков и опасностей, просто нет, и власть имущие по инерции заклинают кризисные явления с помощью неолиберальной риторики, но на фоне эскалации драматических событий она звучит отнюдь не убедительно. Мировой социум, несомненно, переживает беспрецедентный кризис. «Кризис носит не циклический, а нарастающий характер. И это не ограничивается окружающей нас природой. Существуют также социальный кризис, политический и культурный кризис, моральный кризис, а также кризис демократии, идеологий и капиталистической системы. Кризис также заключается в углублении нищеты во многих странах и потере работы значительной частью населения во всем мире. Миллиарды людей достигли такого состояния ума, когда они больше не доверяют своему правительству»¹. Человечество столкнулось с множеством прогрессирующих проблем, вызванных перенаселенностью, безумным потреблением, экологически вредным промышленным производством, чрезмерным социальным неравенством и вопиющим паразитизмом богатых. В этой чрезвычайной ситуации пока никто не может предложить вразумительной альтернативы глобальному капитализму, хотя критика его негативных аспектов раздается всё чаще и чаще.

По сути дела, мировая ситуация крайне неустойчива, и спектр рисков только расширяется, что все более отчетливо манифестирует тренд к глобальной бифуркации. Ряд ученых считает, что предотвратить глобальную катастрофу уже невозможно, потому что безмерное потребление гигантской массой людей ограниченных природных ресурсов вышло за пределы физических и биологических возможностей планеты Земля [ <a target=_blank href="https://www.amazon.com/Donella-H-Meadows/e/B001JPC6AC/ref=dp_byline_cont_book_1"><span style="text-decoration: underline;">Meadows</span></a> et al., 1992]. Фундаментальные вопросы, связанные с грядущей трансформацией мирового социума, с процессом глобальной бифуркации, требуют адекватного ответа. Недостаточно просто констатировать, что земная цивилизация переживает беспрецедентный этап в своем историческом развитии. Прежде всего необходимо выявить планетарные проблемы и альтернативы глобальной бифуркации, поскольку это крайне важно для более глубокого понимания проблематики бифуркационного процесса, которую ученые пытаются исследовать с разных теоретических позиций.

<h3><strong>Кризис капиталистической системы.</strong></h3>

Исследуя кризис капиталистической системы, И. Валлерстайн в рамках миросистемного подхода делает акцент на вопросе о будущем капитализма. По его мнению, неотъемлемым, основополагающим принципом капиталистической мировой системы является «устойчивое стремление к <em>бесконечному</em> накоплению капитала – накоплению капитала ради накопления еще большего капитала» [Валлерстайн, 2015: 25]. Как он утверждает, современная мировая система, базирующаяся на этом капиталистическом принципе, исчерпала свои возможности. Капитализм больше не может накапливать прибыль, а низшие классы «больше не верят, что история на их стороне». Однако исход кризиса капитализма, на его взгляд, непредсказуем [Валлерстайн, 2015: 23–60].

В свою очередь Р. Коллинз рассматривает феномен глобального капитализма и его исторические перспективы с технологической точки зрения. Согласно его гипотезе, главной причиной структурного кризиса капитализма является технологическое замещение человеческого труда машинным. Со временем это неизбежно приведет к массовой безработице, к падению уровня жизни, к социальному недовольству огромной массы людей и, как следствие, к долгосрочному кризису капитализма. С точки зрения Р. Коллинза, все это может завершиться в конечном итоге полным коллапсом капиталистической системы, который, как он считает, может случиться ещё до конца XXI в. В качестве альтернативы капитализму он рассматривает социалистическую систему, основанную на централизованном управлении и планировании [Коллинз, 2015: 61–112].

Оценивая перспективы капитализма, М. Манн утверждает, что пока нет никаких оснований считать, что капитализм переживает структурный кризис, тем более окончательный. В то же время М. Манн не сомневается, что конец гегемонии Соединенных Штатов, несмотря на их огромный военный потенциал, близок, хотя варианты ослабления американского могущества пока неясны. В свою очередь, глобальный экологический кризис, по мнению М. Манна, требует кардинального реформирования таких институтов, как глобальный капитализм, национальные государства и права граждан (потребителей). Если же случится ядерная война или губительное изменение климата, то, полагает он, любой из этих кризисов вызовет крах не только капитализма, но и всего человечества [Манн, 2015: 113–155].

Прогнозируя будущее капитализма, Г. Дерлугьян считает, что вариант насильственных революций и диктатур можно будет избежать, поскольку «кризис капитализма в XXI веке будет разворачиваться главным образом в сфере мировой экономики, а не в сфере геополитики» [Дерлугьян, 2015: 214]. Согласно его мнению, социальные протесты и классовые столкновения затронут в первую очередь страны капиталистического ядра, имеющие сильные демократические политические институты, большой опыт и устойчивые традиции общественных движений. Следовательно, коммунистическая альтернатива в виде большевистского 1917 года не грозит капитализму, а его концом, судя по всему, будут массовые гражданские мобилизации, хотя их конкретные сценарии пока непредставимы.

Анализируя современное состояние глобального капитализма, К. Калхун приходит к выводу, что, несмотря на тяжелейший финансово-экономический кризис, это, однако, не конец капитализма. В то же время он утверждает, что капиталистическая система может потерпеть крах вследствие присущей ей склонности к кризисам и растущей финансиализации в экономиках стран мира. Он также не исключает вариант внешнего подрыва капитализма, поскольку «экологические катастрофы, болезни, войны или восстания» могут вызвать огромные непредвиденные опасности. Ещё одну альтернативу он видит в том, что процесс глобальной интеграции может ослабнуть и в мире может появиться новая экономическая система. Всеобщий развал капиталистических рынков К. Калхун расценивал как катастрофу, способную вообще уничтожить экономические и политические институты. В целом капитализм имеет шансы на историческое существование, если государства продолжат его защищать в разных формах, но в этом случае капитализм, естественно, будет обновляться, хотя конкретные сценарии обновления находятся уже за горизонтом прогнозирования [Калхун, 2015: 216–265].

Согласно У. Беку, современное общество в ходе модернизации становится обществом риска, порождающим универсальные угрозы, опасности и катастрофы. По его мнению, «общество риска есть <em>общество, чреватое катастрофами</em>» [Бек, 2000: 27]. Сегодня быстро нарастают экономические риски, дестабилизирующие жизнь всего человечества, и это по вполне понятным причинам может сыграть критическую роль в динамике глобальной бифуркации. Так, за последние 50 лет мировая экономика выросла почти в пять раз, но в основном за счет утроения добычи природных ресурсов, производства энергии и продовольствия². В 2018 г. 1 % самых богатых владели 45 % всего мирового богатства³. В 1998–2013 гг. 3 млн самых богатых американцев были ответственны примерно за 2,5 % от общемировых выбросов парниковых газов, а 10 % богатейших семей в мире – уже за 45% от всеобщего уровня⁴. Более чем очевидно, что чрезмерное потребление природных ресурсов и экономическое неравенство представляют собой огромные риски, вызывающие планетарные деструктивные последствия.

После краха советской системы социализма и СССР либеральные правительства обещали, что рыночные реформы и демократия приведут к европейским стандартам жизни, но на самом деле подавляющее большинство людей столкнулось с небывалым ростом экономического неравенства. Согласно экспертным оценкам, «значительное увеличение доли имущества наиболее состоятельных лиц произошло в Китае и России после перехода от коммунистической экономики к более капиталистической. В период с 1995 по 2015 г. доля верхней центили удвоилась в обеих странах, с 15 до 30 % в Китае и с 22 до 43 % в России»⁵.

Между тем человечество столкнулось не только с прогрессирующим экономическим неравенством, но и с другими экономическими проблемами, которые вызвали далекоидущие последствия. Начиная с 1980-х гг. капитализм существенно изменил свою стратегию: от социально-рыночной экономики он перешел преимущественно к максимизации прибыли, причем спекулятивная прибыль в финансовой сфере стала преобладающей в мировой экономике, что, в свою очередь, наносит ущерб социальным, экологическим и этическим ценностям. По сути, <em>финансиализация</em> экономики служит причиной неравенства доходов, снижения заработной платы и низкой производительности труда, так как отвлекает капитал от инвестирования в реальное производство [Калхун, 2015: 224–230]. В сентябре 2008 года номинальная стоимость финансовых продуктов достигла 640 трлн долларов, что в 14 раз превышает ВВП всех стран мира⁶.

Одна из острейших социальных проблем современного мира – крайнее неравенство по условиям жизни и доходам. В 2017 г. в мире насчитывалось 60 млн беженцев, существующих в крайне неблагоприятных социально-экономических условиях⁷. В то же время всего 8 богатейших людей мира владеют таким же богатством, как беднейшая половина населения мира вместе взятая (примерно 3,96 млрд человек)⁸. Мировая олигархия стремится сохранить свои баснословные богатства и доходы, что приводит к дальнейшему росту социального неравенства, бедности и нищеты. Так, около 3 млрд человек в развивающихся странах живут менее чем на три доллара в день на душу населения и еще 1,5 млрд – приблизительно на 9 долларов⁹. Неудивительно, что потребовалось бы по меньшей мере пять таких планет, как Земля, чтобы обеспечить для всего населения мира уровень жизни, привычный для современного среднего американца [Вайцзеккер и др., 2013: 7].

Ведущие ученые, таким образом, пессимистично оценивают будущее капитализма и всего человечества, научно понимая, какие планетарные проблемы угрожают существованию человеческого рода.

<h3><strong>Глобальный экологический кризис.</strong></h3>

В рамках экологического подхода будущее рассматривается в основном как различные сценарии глобального коллапса, если человечество не изменит свой устоявшийся паттерн исторического развития. Так, в 2006 г. Д. Медоуз снова подчеркнул: «Глобальные проблемы – изменение климата, истощение нефтяных запасов, деградация сельскохозяйственных угодий, дефицит пресной воды – уже проявились либо проявятся в ближайшие десятилетия» [Медоуз, 2012: 11].

Исследуя проблему будущего человечества, Э. Ласло считает, что наш мир находится в процессе фундаментальной трансформации, но исход этой трансформации пока неясен. Как он пишет, «критическими факторами при выборе нашей судьбы являются мышление, ценности и восприятие творческих людей всех сфер жизни» [Ласло, 2011: 187]. В точке хаоса, которая характеризуется крайней неустойчивостью системы, перед человечеством возникнет два альтернативных пути: 1) путь гибели – регресс, ведущий к катастрофе; 2) путь прорыва – создание новой цивилизации [Ласло, 2011: 42–43].

Аналогичную позицию занимал российский ученый Н. Н. Моисеев. Он был глубоко убежден, что человечество находится на пороге катастрофической перестройки, которая качественно изменит характер истории человечества и его развития как биологического вида. «Мне представляется, – писал он, – что этот кризис может иметь лишь два исхода: либо нас ожидает судьба динозавров, когда-то бывших властителями Земли, либо энергия, талант, ВОЛЯ человечества как единого целого найдут и утвердят качественно новые формы своей жизни в составе нашей биосферы. Третьего исхода не дано!» [Моисеев, 2000: 25].

В этой связи очень интересны эмпирические факты. Так, по состоянию на 29 января 2022 г. население мира составляет примерно 7,923 млрд человек¹⁰. Около 4 млрд человек живут в крайне неблагоприятных экономических условиях или находятся под угрозой стихийных бедствий или войн¹¹. Около 1,3 млрд человек остаются бедными, а около 700 млн голодают¹². По прогнозам ООН, к 2037 г. население планеты увеличится почти до 9 млрд¹³.

Демографический взрыв, таким образом, особенно наглядно демонстрирует, что благополучие человека по-прежнему чрезвычайно сильно зависит от физических и биологических ресурсов Земли.

Благодаря экологии мы теперь знаем, какие серьезные риски связаны с бездумным потреблением материальных благ. Важную роль в этом процессе играет потребительская идеология, стимулирующая бесконечное потребление в ущерб развитию постматериалистических интересов. Как известно, важнейшим компонентом консьюмеризма является фетишизированная идея потребления: чем больше человек потребляет товаров и услуг, тем более он успешен, респектабелен и счастлив. По сути дела, потребление стало не только процессом использования продуктов и услуг для удовлетворения жизненных потребностей человека, но и способом утверждения и повышения его социального статуса.

В этом контексте очень печальное впечатление производят статистические данные о нерациональном использовании природных ресурсов, о стремительном загрязнении окружающей среды, об антиэкологичном отношении человека к природе.

В XX в. потребление стали на душу населения выросло в 4 раза, меди – в 5 раз, бумаги – в 7 раз, бетона – в 16 раз, пластмасс – в 20 раз. В начале 1990-х гг. количество кондиционеров в жилищах увеличилось в сравнении с 1950 г. в 4,7 раза (с 15 до 70 %), цветных телевизоров – в 9,5 раз (с 10 до 95 %) [Лукьяненко и др., 2009: 154].

Если посмотреть на проблему гипертрофированного потребления с цифровой точки зрения, то в этой сфере рыночная экономика добилась весьма впечатляющих результатов. По состоянию на 29 января 2022 г. Интернетом пользуются примерно 5,189 млрд человек во всём мире¹⁴. Цифровая революция открывает поистине безграничные возможности в области чувственного искусства и чувственного наслаждения, и это дает новый мощный импульс развитию чувственной культуры и потребительской психологии. Например, по данным на конец марта 2020 г., в мире было продано 1 560 000 000 игровых консолей за все время их существования¹⁵. Только в 2021 г. на компьютерные игры было потрачено 180,3 млрд долларов¹⁶. Следовательно, потребительский ажиотаж и чувственные забавы в новой, электронной форме необычайно популярны. В этой ситуации перспективы экологической этики весьма невелики: только 12 % россиян считают, что каждый должен существенно сократить потребление различных ресурсов для борьбы с глобальным потреблением¹⁷.

Согласно докладу Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП), 17% всех производимых продуктов питания выбрасывается. Причем 11% от общего количества приходится на домашние хозяйства. Каждый житель Земли выкидывает в год 121 кг продуктов, из них 74 кг – у себя дома. В ресторанах и магазинах выбрасывается 17 % всех продуктов¹⁸.

<p>В 1950 г. в мире производилось более&nbsp; <a href="https://ourworldindata.org/faq-on-plastics" target="_blank"><span style="text-decoration: underline;">2 млн т пластика в год</span></a> .&nbsp;К 2015 г. эта годовая добыча выросла до 419 млн т, примерно&nbsp; <a href="https://earth.org/ocean-plastic-pollution-on-track-to-triple-by-2040/" target="_blank"><span style="text-decoration: underline;">11 млн т пластика</span></a> &nbsp;ежегодно попадает в океаны¹⁹. Ежегодно в мировые воды попадает до 400 млн т тяжелых металлов, растворителей, токсичных осадков и других промышленных отходов²⁰.</p>

В целом загрязнение окружающей среды вызывает около 9 млн преждевременных смертей ежегодно и еще миллионы умирают от других рисков для здоровья, связанных с окружающей средой²¹.

Средняя приповерхностная температура Земли уже повысилась более чем на 1 °C по сравнению с периодом с 1850 по 1900 год. При нынешних темпах потепление достигнет 1,5 °C примерно к 2040 г.²²

По оценке Межправительственной группы экспертов по изменению климата, с 1750 по 2011 г. совокупный объем антропогенной эмиссии СО₂ в атмосферу составил 2040 (±310) млрд т. Половина этого количества пришлась на последние полвека. Часть выбросов (около 40 %) остается в атмосфере, вызывая существенное повышение концентрации углекислоты – основной причины глобального потепления, провоцирующего изменение климата²³.

В то же время наблюдается быстрый рост количества стихийных бедствий и природных катастроф. Так, за период с 1980 по 2020 г. наибольшее количество стихийных бедствий на планете приходилось на метеорологические – 44,4 %, гидрологические – 21,8 %, геофизические – 19,7 %, климатологические – 14,1 %, причем тенденция к увеличению их масштабов совершенно очевидна [Кузьмин, 2021: 19].

Эксперты считают, что «глобальное потепление более чем на 2 °C в сочетании с продолжающейся потерей биоразнообразия и увеличением загрязнения, вероятно, будет иметь для человечества ужасные последствия»²⁴.

<h3><strong>Последствия глобального экологического кризиса.</strong></h3>

В условиях глобального экологического кризиса жизнедеятельность людей подвергается негативному воздействию нарастающих рисков и опасностей.

В 2017 г. около 2,2 млрд человек не имели доступа к безопасной питьевой воде и более 4 млрд человек – к безопасной санитарии. В совокупности эти лишения стали причиной примерно 8 % всех смертей среди детей в возрасте до 5 лет²⁵. К 2025 г. две трети населения мира могут столкнуться с нехваткой воды²⁶.

Ежегодно диарейные заболевания, в основном вызываемые загрязненной фекалиями водой, приводят примерно к 1,7 млн смертей, многие из которых – дети в возрасте до 5 лет в странах Африки к югу от Сахары и Южной Азии²⁷.

По состоянию на 29.01.2022 г. число зараженных коронавирусом в мире составляет 371 133 931 человек, из них выздоровело 292 916 371 и погибло 5 669 970 человек²⁸. По предварительным оценкам, экономический ущерб, вызванный пандемией COVID-19, будет измеряться от триллионов до десятков триллионов долларов²⁹.

С середины XX в. по крайней мере 40 % всех внутригосударственных конфликтов были связаны с эксплуатацией природных ресурсов. В настоящее время по всей планете происходит более 2500 конфликтов из-за таких ресурсов, и по меньшей мере 1000 экологических активистов и журналистов были убиты в период с 2002 по 2013 г.³⁰.

Таким образом, основательные научные факты подтверждают, что именно глобальный экологический кризис – главная экзистенциальная угроза для человеческого рода, беспрецедентный вызов устойчивому развитию земной цивилизации. Эмпирические факты свидетельствуют о том, что глобальная экологическая катастрофа – наиболее вероятная историческая перспектива человечества. <em>Ученые с грустью констатируют, что международному сообществу не удалось достичь ни одной из целей по защите природных ресурсов и ограничению вредных изменений в окружающей среде, хотя эти цели основаны на науке и посредством консенсуса установлены в многосторонних соглашениях, посвященных решению экологических проблем</em>³¹.

<h3><strong>Исторические альтернативы глобальной бифуркации. </strong></h3>

Экономические, социальные и экологические риски и кризисы могут спровоцировать нелинейный процесс глобальной бифуркации. Мир, видимо, уже вступает в эпоху глобальной бифуркации, но её исторические альтернативы пока довольно смутны, тем более что в точке бифуркации возникнут новые аттракторы, причем совершенно неожиданно, и поэтому возможности научного предвидения здесь весьма ограниченны. Как утверждает В. Смил, «фундаментальная неопределенность – одно из основных условий жизни нашего вида» [Смил, 2012: 353]. Тем не менее один из бифуркационных вариантов – глобальный экологический кризис – более чем очевиден, хотя его различные вариации, конечно, нуждаются в дополнительных научных исследованиях. Планетарный экологический кризис является беспрецедентной флуктуацией, которая вызовет аномально большие нелинейные глобальные последствия. При этом предвидеть конкретную комбинацию исторических альтернатив в точке бифуркации невозможно, но можно представить их широкий спектр, причем многие из них окажутся промежуточными, не играющими самостоятельной роли или существующими лишь как временный источник хаоса [Ельчанинов, 2019, т. 2: 34]. Некоторые из этих промежуточных аттракторов будут губительны для всего человечества, а другие вызовут лишь локальные следствия, хотя тоже трагические. В целом глобальная бифуркация будет развиваться как экзистенциальная трагедия человечества, имеющая всемирно-историческое значение. Человечество, по-видимому, бессильно остановить процесс глобальной бифуркации, но может предупредить или, по крайней мере, смягчить наиболее разрушительные её следствия. В этой драматической ситуации особенно нужны знания, объясняющие, почему и как происходит глобальная бифуркация. Если мы будем знать особенности и тенденции глобальной бифуркации, то мы сможем лучше подготовиться к ней и более или менее компетентно ответить на её вызов. Прежде всего, мы можем уменьшить ущерб от процессов глобальной самодезорганизации, используя научные знания в интересах человека и природы.

Без всякого сомнения, человечество столкнется с множеством планетарных угроз и рисков, и глобальные процессы в бифуркационную эпоху приобретут катастрофический характер. На мой взгляд, в точке бифуркации, в момент кульминации всех трансформационных процессов, рисков и кризисов, возможны четыре основных бифуркационных сценария: 1) глобальная экологическая катастрофа и гибель земной цивилизации и человеческого рода; 2) глобальный экологический кризис, вызывающий долговременную деградацию человечества и социальный регресс с непредсказуемыми последствиями; 3) мировая ракетно-ядерная война и гибель человечества; 4) глобальная гуманистическая и инклюзивная перестройка мирового социума (экологическая трансформация, например, реализация Целей устойчивого развития) и его выход на новую траекторию устойчивого социально-экологического и исторического развития.

<em>Первый </em><em>бифуркационный</em><em> сценарий</em> – глобальная экологическая катастрофа – характеризуется тем, что мировой социум, переживающий общепланетарный экологический кризис, внезапно окажется в точке бифуркации, в которой начнется нелинейный процесс макросоциальной самодезорганизации, затрагивающий буквально все страны и народы мира. Согласно точке зрения Н.Н. Моисеева, в результате глобального экологического кризиса биосфера нашей планеты становится крайне неустойчивой, так как антропогенная нагрузка на неё уже подходит к критическому порогу, и в точке бифуркации биосфера как нелинейная система внезапно, скачком изменит свои основные, существенные характеристики [Моисеев, 1998: 250]. Фундаментальная отличительная особенность глобального экологического кризиса заключается в том, что он будет трансформироваться в глобальную катастрофу невероятно быстро, и этот неожиданный бифуркационный скачок вызовет необратимые общепланетарные смертоносные катаклизмы. В новой, постбифуркационной биосфере род человеческий уже не сможет существовать физически. В антропологическом аспекте это будет гибель человека как биологического вида homo sapiens. В конечном счете глобальная экологическая катастрофа станет трагическим финалом социокультурного, исторического и биологического существования человечества.

<em>Второй </em><em>бифуркационный</em><em> сценарий</em> – долгосрочная деградация мирового социума – подразумевает глобальный экологический кризис, порождающий долговременные негативные последствия. Этот вариант вполне вероятен, если человечество в силу разных причин недооценит системные факторы глобальной катастрофы. В этом случае кризисное общество будет двигаться по направлению к глобальной катастрофе, но большинство людей, живущих локальными заботами, так и не поймут, что в современном мире возникли общепланетарные проблемы. Ситуация будет также осложняться тем, что их индивидуальный и коллективный опыт, закрепленный в исторической памяти, до сих пор связан только с локальными кризисами. Например, большинство россиян (68%) оценивают экологическую ситуацию в своем регионе как удовлетворительную и хорошую³², более того, 40 % считают, что глобальное потепление является надуманной и раздутой проблемой³³.

Однако объективная социальная реальность развивается по своей логике, и стремление масс к гедонистическому существованию не может остановить глобальные кризисные процессы, перерастающие в длительный социальный регресс. Скорее всего, будут приниматься половинчатые меры, способные предупредить глобальную катастрофу, но не социальный регресс. Если не будет остановлена деградация окружающей среды, риски для нормальной и стабильной жизни людей будут неуклонно расти. Именно планетарный экологический кризис разрушит сложную нелинейную динамику современного общества, но в конечном итоге все это трансформируется не в катастрофу глобального масштаба, а в процесс долговременной деградации человечества. Люди неизбежно столкнутся с различными катастрофическими явлениями: нехваткой земли, воды, голодом, хаотической погодой, резкими колебаниями температуры воздуха, пожарами, таянием ледников, подъемом уровня Мирового океана, затоплением огромных прибрежных территорий, стихийной миграцией пострадавших и т. д. В этих условиях часто будут случаться локальные войны, вызванные истощением природных ресурсов и ожесточенной борьбой за их остатки. Без всякого сомнения, «война всех против всех» будет сопровождаться масштабным уничтожением инфраструктуры земной цивилизации. Однако в целом биосфера сохранит свои прежние параметры, отвечающие возможности биологического существования человеческого рода.

<em>Третий </em><em>бифуркационный</em><em> сценарий</em> – мировая ракетно-ядерная война – зависит от множества случайностей, но опыт новейшей истории показывает, что до сих пор человечеству хватало благоразумия избежать ядерного самоуничтожения. Однако ситуация радикально изменится в условиях отчаянной борьбы за истощенные ресурсы планеты. Ракетно-ядерная война вполне вероятна в случае, если глобальная бифуркация начнет развиваться по сценарию долговременной деградации человечества. Тогда ядерное оружие, имеющееся у ряда государств (Россия, США, Франция, Китай, Британия, Пакистан, Индия, Израиль, Северная Корея), может быть использовано для защиты своей территории от огромных миграционных потоков из стран, которые сильно пострадали от наводнения, голода или пожаров, либо для защиты своих природных ресурсов от агрессивных притязаний других государств.

<em>Четвертый стратегический сценарий</em> – экологическая трансформация. Планета Земля, чьи ресурсы конечны, исчерпаемы, имеет объективные пределы для растущего человечества, и этот экзистенциальный вызов пока остается без адекватного ответа, поскольку существующая ныне парадигма эгоцентрического выживания локальных обществ не в состоянии обеспечить консенсуальное научное решение планетарных проблем современности. Экологическая трансформация – это сверхсложный глобальный трансформационный процесс, который потребует от современного человечества и каждого из нас беспрецедентных интеллектуальных, технологических, духовных и моральных усилий. В этом сценарии глобальная бифуркация трансформируется в системную универсальную перестройку мирового сообщества, небывалую по своему масштабу и не имеющую аналогов во всемирной истории. В мировоззренческом аспекте макросоциальные преобразования будут базироваться на новом экологическом сознании, новом планетарном мышлении, новой экологической этике, новых ценностях и новых структурах, адекватных глубокой перестройке современного общества в целях устойчивого развития человечества. В точке бифуркации основой новой, эколого-гуманистической цивилизации будет доминирующая структура-аттрактор в форме широкого альянса экологических объединений, организаций, партий и движений, интегрированных в процессе кардинального преобразования мирового социума и поддержанных национальными государствами. В то же время промежуточные аттракторы, конкурирующие с экологическим движением, будут непрерывно генерировать социальный хаос на микро- и макроуровнях. В условиях неопределенности и хаоса может показаться, что в бифуркационный период промежуточные аттракторы появляются внезапно и в большом количестве, но на самом деле реальная борьба идет, как правило, между двумя основными аттракторами, один из которых станет доминирующей структурой-аттрактором [Ельчанинов, 2019, т. 2: 33–34]. Наиболее вероятным результатом глобальной бифуркации, если она осуществится в форме глобальной гуманистической и инклюзивной перестройки мирового социума, окажется, видимо, вариант ноосферы [Вернадский, 2004]. По логике В.И. Вернадского, ноосфера – закономерный этап развития биосферы, когда решающим фактором её эволюции становится человечество, его научная мысль как новая мощная геологическая сила. Человечество и биосфера могут гармонично развиваться только благодаря научно-рациональной деятельности человека, основанной на знаниях законов глобальной экологии.

Таким образом, вариант ноосферы представляет собой наиболее рациональный и гуманный способ разрешения планетарных проблем, характерных для капиталистического развития человечества на современном этапе. Несмотря на эскалацию рисков и угроз глобального катаклизма, у человека, благодаря научным знаниям, инновационным экологичным технологиям, цивилизационному опыту и экологической этике, всё ещё сохраняется минимальный шанс найти адекватный и гармоничный путь исторического движения в будущее.