Везде
Социологические и исторические аспекты миграционных процессов в русской деревне XX – начала XXI вв. (на материалах Тамбовской области)
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Социологические и исторические аспекты миграционных процессов в русской деревне XX – начала XXI вв. (на материалах Тамбовской области)
Аннотация
Код статьи
S013216250019393-5-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Дьячков Владимир Львович 
Должность: доцент кафедры всеобщей и российской истории
Аффилиация: Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина
Адрес: Российская Федерация, Тамбов
Канищев Валерий Владимирович
Аффилиация: Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина
Адрес: Российская Федерация
Окатов Александр Владимирович
Должность: заведующий кафедрой теоретической и прикладной социологии факультета истории, мировой политики и социологии
Аффилиация: Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина
Адрес: Российская Федерация, Тамбов
Выпуск
Номер 6
Страницы
88-100
Аннотация

В статье с позиций междисциплинарного подхода рассмотрены данные исторических источников и различных форм социологических опросов, которые позволяют характеризировать микромиграционные процессы в сельских социумах типичной аграрной Тамбовской области. Проведен анализ не только фактов бесповоротного отъезда из сельской местности, но и возвратной миграции, особенно молодых специалистов советского времени, разнообразных проявлений маятниковых перемещений как нынешних селян, так и их ранее мигрировавших родственников. Получены дополнительные подтверждения сделанного ранее наблюдения о заметной роли в возвращении на родину «зова предков». Особое внимание обращено на исторические и социально-психологические факторы состоявшихся миграций. Предпринята попытка установить направления и субъективные мотивы миграционных планов изученных групп сельского населения, которые во многом, по мнению авторов, являются мечтаниями, отчасти иллюзорными.

Ключевые слова
сельское население, миграции, Тамбовская область
Источник финансирования
Работа выполнена в рамках проекта РНФ № 18-18-00187.
Классификатор
Получено
27.06.2022
Дата публикации
28.06.2022
Всего подписок
11
Всего просмотров
84
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf Скачать JATS
1 Представлены результаты проекта по изучению миграционного движения в современной российской деревне. Актуальность работы авторы видят в необходимой для современной науки междисциплинарности и прагматичной полезности изучения нынешнего русского села, особенно в условиях пандемического кризиса. При наличии исследований миграционных процессов на общероссийском уровне и уровне отдельных регионов России редкими являются исследования миграции на уровне отдельных поселений. Такие исследования позволяют видеть и количественные закономерности, и определить мотивы миграционного поведения конкретных людей.
2 Разнообразие подходов к изучению миграции в российских регионах. В последнее время подобные исследования предпринимали экономисты и социологи регионов страны. Е.В. Мезина на материалах Ставрополья показала, что для большинства респондентов определяющими являются такие факторы миграции, как низкая заработная плата, отсутствие перспективы работы и учебы [Мезина, 2011]. О.А. Козлова и А.А. Проворова, изучив миграционные установки населения Северного региона, определили направления желательного переезда городских и сельских жителей Архангельской области [Козлова, Проворова, 2016]. О.Н. Калачикова и А.П. Будилова представили анализ ответов сельской молодежи Вологодской области на вопрос «Какие чувства вы испытываете по отношению к региону проживания?», сравнив данные 2012 и 2016 гг. Хотя в эти годы у опрошенных сохранялся высокий процент позитивного отношения к месту рождения, исследование показало преобладание стремлений к переезду в город по экономическим причинам. Отмечено положительное отношение части молодежи к ритму сельской жизни вкупе с хорошей экологической ситуацией и просторным жильем [Калачикова, Будилов, 2018].
3 В большинстве исследований процессов миграции анализ направлений выезда/въезда, мотивов миграционных устремлений ведется раздельно, редко рассматривается их историческая «глубина». Но некоторые работы эти подходы учитывают хотя бы на уровне сельского населения областей, районов и даже сельских поселений. Не только отток, но и возвращение как заметное явление конца прошлого столетия отмечали применительно к Тамбовской, Курской, Пензенской областям авторы очерков «Население России в XX в.» [Население России…, 2011]. Среди работ, посвященных историческим аспектам сельской миграции, выделим статью О.М. Вербицкой о миграционных процессах на постсоветском пространстве 1990-х гг.: подробно рассмотрена реализация программ переселения русских людей из бывших республик СССР, показаны сложности их реализации. По мнению автора, многие вынужденные переселенцы не задержались в сельской местности, переехав в большие города [Вербицкая, 2018]. В какой-то мере исторический характер носит раздел демографического исследования Белгородской области Л.Л. Рыбаковским. Отмечая особенности региона, автор обратил внимание на сравнительно большой миграционный прирост в регионе, в 1990–2000-е гг. обеспечивший положительный прирост населения. К сожалению, автор не выделил специфику миграционных процессов в сельской местности Белгородской области [Практическая демография…, 2005].
4 Из близких нашей теме работ выделим монографию о возвратной миграции коллектива сотрудников Института географии РАН; в её основе – экспедиционные исследования 2014–2016 гг. в ряде областей России, включая Тамбовскую [Между домом…, 2016]. Т.Г. Нефедова и А.М. Старикова обратились к особенностям миграций населения Центра России. Для нашей темы интересны их наблюдения о причинах миграций в Подмосковье и соседних нечерноземных областях, измерения масштабов отходничества, внимание к возвратным миграциям. Для обоснования нашего похода важны указания этих авторов на использование материалов переписей населения и текущей статистики последних 10 лет, особенно хроногеографического подхода [Нефедова, Старикова, 2020]. М.Б. Денисенко и У.Г. Николаева, изучив миграционную составляющую на микроуровне различных муниципалитетов Костромском области, показали её неоднородность даже в сельской местности [Денисенко, Николаева, 2015].
5 Н.Е. Покровский, А.Ю. Макшанчикова и Е.А. Никишин показали, как пандемия COVID-19 привела к росту нетипичных миграционных процессов, к массовому оттоку в марте – начале мая 2020 г. жителей Москвы в загородные дома в Московской, Владимирской, Костромской, Вологодской, Нижегородской областях. Для историков интересна мысль о том, что эти процессы протекают в специфических условиях незавершенной урбанизации и одновременно начавшейся постурбанизационной стадии. Правда, не совсем ясно, почему авторы рассматривают только переезд горожан во «вторые дома» (дачи), не учитывая отъезд в родительские дома. Это стало бы более заметно, если социологи обратились бы к материалам областей южнее Московской, где немало крепких сельских поселений с развитым личным подворьем, способным прокормить «возвращенцев» [Покровский и др., 2020].
6 Методология и эмпирическая база исследования. Тамбовские историки на протяжении двадцати с лишним лет изучают социально-демографические процессы в среде сельского населения юга Центральной России. Анализ статданных показал, что последние 50 лет демографические процессы в деревне Центрального Черноземья развивались как сочетание депопуляции (естественной убыли населения) и девастации (запустения в результате миграции). При этом происходила обратная миграция, особенно в критические периоды (1990-е, 2020–2021 гг.) в родную для бывших селян среду с установкой пережить «лихие времена» [Исторические исследования…, 2020; Канищев, Жиров…, 2021].
7 Целью данного исследования мы поставили комплексное изучение современных миграционных процессов на первичном поселенческом уровне с учетом исторической подосновы. Исследовались расположенные в разных частях Тамбовской области пгт Сосновка (современные жители во многом сохраняют сельский образ жизни), села Подлесное, Туголуково, Искра, Ярославка и Сычевка. По историческим корням их жители были переселенцами из Московского центра России, постоянно участвуя в миграционных процессах. В целом отобранные поселения исторически были типично русскими земледельческими селами, имели разную социальную основу, испытали административные и хозяйственные перемены XX в., существенно определившие процессы выбытия и прибытия населения.
8 Эмпирической базой исторической части исследования служили данные о миграциях сельского населения на микроуровне, отраженные в электронных базах данных «Подвиг народа» и «Мемориал», печатных Книгах Памяти и книгах «Вернулись с Победой» районов Тамбовской области. В них запечатлены перемещения десятков тысяч сельских жителей в 1920–1950-е гг.1 Социологическая часть эмпирической базы обеспечена материалами исследований 2018–2021 гг., проведенных методами анкетирования (опроса) и интервьюирования.2
1. Обобщенный банк данных «Подвиг народа в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»). URL: >>>> Обобщенный банк данных «Мемориал». URL: >>>>

2. Опрос был обеспечен необходимым объемом выборки (Сосновка – 846 чел. (n=9,8% от генеральной совокупности (далее N)), Подлесное – 137 чел. (13,0% от N), Туголуково – 282 чел. (27,4% от N), Искра – 148 чел. (61,9% от N), Ярославка – 306 чел. (30,3% от N), Сычёвка – 125 чел. (33,3% от N). Общий объем выборки – 1844 чел. (15,0% от N). Ошибка выборки 1,62% при уровне значимости 95%. Интервьюирование включало глубинные интервью 13 жителей Ярославки и Сычевки.
9 Исторический аспект миграционных процессов в сельских поселениях Тамбовской области. После обработки первых результатов опросов в четырех поселениях обнаружилась доля респондентов, родившихся в других территориях (от 20 до 42%). Мы высказали предложение о роли «зова предков» в пополнении сельских поселений уроженцами других мест. Выражение «зов предков» мы используем как метафору. Конечно, у нас больше косвенных обоснований этой метафоры. На основе массовых исторических источников выявлены места давнего переселения уроженцев населённых пунктов, откуда с большой долей вероятности вернулись потомки тех переселенцев [Дьячков и др., 2020]. Проведение новых опросов в 2-х поселениях дополнило наши суждения двумя прямыми и несколькими косвенными фактами.
10 Источники свидетельствуют, что в миграции из Ярославки и Сычевки первой половины XIX в. заметен факт преодоления аграрного перенаселения «вольных» государственных крестьян. Сотни молодых жителей сел направлялись на юго-восток, заполняя не полностью освоенные угодья Тамбовской губернии. Наиболее из них уходили на юг – в казачьи регионы Дона, Кубани, Нижней Волги, Терека. Изучение «патронимических следов» распространения на новые территории специфически ярославских и сычевских фамилий показало, что некоторые из них ушли в молоканство, и эта своеобразная повышенная социальная активность была погашена властью выселением в Закавказье и Приазовье. Ономастический подход позволил установить сословно-родственные брачные миграционные связи Ярославки и Сычевки с окрестными казёнными селами, полное отсутствие таких связей с помещичьими селениями.
11 В 1865 г. началось строительство Рязанско-Уральской железной дороги, к Первой мировой войне превратив г. Козлов с прилегающими селениями в одно из «сердец» железнодорожного пространства по линии Смоленск – Транссиб. В жизни Ярославки и Сычевки произошел второй «коренной перелом». Началом его было массовое вовлечение населения в строительство железной дороги в «шаговой доступности» от дома. Далее расширялись обучение и втягивание в различные роды занятий, а потом и переселение. За 30 лет после того, как РУЖД прошла рядом с Ярославкой и Сычевкой, их «розы» эмиграции развернулись на 180 градусов. Эмиграция отныне набирала ход по главной линии Козлов – Москва – С.-Петербург (с «отстрелами» «в бок» от Козлова до Москвы). Другим направлением стало оседание железнодорожников ярославско-сычевского происхождения на станциях от Тамбова до Уральска с дальнейшим переходом на Транссиб и КВЖД и оставлением родовых следов от Челябинска до Харбина.
12 По принципу – «один переехал и манит за собой родню» – выбирались субрегион, сельский населенный пункт и район в крупном городе внутри региона приема. Так, уроженцы Ярославки Попов П.С. и Попов К.В. были призваны в РККА Рыбинским РВК Красноярского края, их земляки Кобзев С.Г., Конобеев А.Н., Шишков А.И., Конобеев В.А., Брыксин В.Е., Брыксин И.Г. оказались в РККА через Ояшинский РВК Новосибирской обл. Кунцевский РВК Москвы призвал в РККА не менее десятка ярославцев и сычевцев.
13 Исторические материалы свидетельствуют о масштабах предвоенных миграций. Результаты анализа баз данных участников Великой Отечественной войны показали, что более 70% мигрантов из шести изученных поселений десятки лет назад выехали в столицы и регионы Европейской части России, около 10% – в Сибирь и на Дальний Восток, 3-9% – в республики СССР.
14 Таблица 1 Места рождения некоренных жителей тамбовских сельских поселений
Место рождения Подлесное Сосновка Туголуково Искра Сычевка Ярославка Общий итог
кол-во % кол-во % кол-во % кол-во % кол-во % кол-во % кол-во %
Свой район 15 29 96 43 30 67 21 49 15 82 13 27 190 44
Другие районы Тамбовской области 10 19 21 9 3 7 1 2 1 6 12 24 48 11
Города Тамбовской области 5 10 35 16 2 4 3 7 0 0 12 24 57 13
Соседние области 2 4 2 1 4 9 2 5 0 0 2 4 12 3
Другие области Европейской части РФ 9 17 19 9 2 4 6 14 1 6 5 10 42 10
Сибирь 3 6 9 4 0 0 1 2 0 0 2 4 15 3
Другие государства 3 6 27 12 0 0 0 0 1 6 3 6 34 8
В т.ч. республики СНГ 3 6 26 11 0 0 0 0 1 6 3 6 34 8
Дальнее зарубежье 0 0 1 1 0 0 0 0 0 0 0 0 1 0
Неопределенные 5 9 14 6 4 9 9 21 0 0 0 0 32 7
Итого 52 100 223 100 45 100 43 100 18 100 49 100 430 100
15 Данные социологических опросов и интервью 2018–2021 гг. показывают, что из благоприятных для жизни и карьеры мест (столицы, юго-западный, южный и др. регионы) возврат потомков имел место много меньше отъезда – максимум 40% от указавших рождение за пределами Тамбовской области. Социологический анализ позволил увидеть следы миграций предков вдоль железных дорог: современных переселений в Ярославку уроженцев крупных ж.д. узлов Бологое, Москва, Тверь, Рязань.
16 Масштаб возвращения в родные края потомков тех, кто уехал за пределы РСФСР, примерно равен долям уехавших в этих направлениях до войны. Такое явление понятно с учетом того, что русским людям после распада СССР стало «неуютно» в республиках СНГ. На «малую родину» предков в последние десятилетия потянуло родившихся в соседних областях – 3% современных иммигрантов, почти столько же в процентном отношении, как и мигрировавших в этом направлении до войны.
17 В среднем 3% участников опросов составили лица, родившиеся в Сибири и на Дальнем Востоке. По удельному весу их меньше, чем среди мигрантов предвоенного времени. Это отчасти подтверждает версию о масштабном выезде жителей азиатской части Российской Федерации в западные районы страны в постсоветский период («западный дрейф»). Вероятно, возврат из восточного «далёка» шел не только на историческую деревенскую родину предков.
18 Миграционные установки современных тамбовских селян. Мы пытались выяснить эмиграционные настроения нынешних жителей обследованных селений.
19 Таблица 2 Миграционные планы жителей тамбовских сельских поселений
Показатели Подлесное Сосновка Туголуково Искра Сычёвка Ярославка Общий итог
Собираетесь ли вы покинуть данный населенный пункт? Хотел(а) бы, но нет возможности 6 90 57 38 1 36 228
4,4% 10,8% 20,4% 26,0% 0,8% 11,9% 12,5%
Точно нет 96 489 182 77 119 218 1181
70,1% 58,8% 65,0% 52,7% 95,2% 72,2% 64,8%
Точно да, в ближайшее время (в течение года) 9 94 10 9 1 13 136
6,6% 11,3% 3,6% 6,2% 0,8% 4,3% 7,5%
Точно да, в течение 1-2 лет 13 60 9 10 2 14 108
9,5% 7,2% 3,2% 6,8% 1,6% 4,6% 5,9%
Да, через несколько лет (более 2-х лет) 13 99 22 12 2 21 169
9,5% 11,9% 7,9% 8,2% 1,6% 7,0% 9,3%
Итого 137 832 280 146 125 302 1822
100,0% 100,0% 100,0% 100,0% 100,0% 100,0% 100,0%
20 Таблица показывает, что свыше 60% опрошенных не собирается покидать родные места: в современном русском селе средней полосы Европейской части остались жить те, кто «прикипел» к сельской жизни. Точно намерены покинуть свои поселения в среднем около четверти респондентов. Около 13% опрошенных попали в разряд сомневающихся. Поэтому доля потенциальных мигрантов из изученных поселений составляет до трети опрошенных.
21 В изученных селах средний возраст опрошенных и членов их семей 37 лет. Молодежь до 35 лет насчитывает не менее 40%. Теоретически все они могли покинуть село, но частично остаются. Анализ возрастного измерения миграционных установок современных тамбовских селян показал, что желание покинуть родные места обратно пропорционально возрасту респондента. Среди молодежи до 25 лет число потенциальных мигрантов достигает 80% и более. Исключение - села Сычевка и Туголуково (не более 50%). Жители старше 36 лет в большинстве (более 70%) никуда не собираются.
22 Таблица 3. Мотивы потенциальной миграции жителей тамбовских сельских поселений (в %)
23
Мотив миграции Подлесное Сосновка Туголуково Искра Сычёвка Ярославка
Нет возможности получить хорошее образование 18,2 23,3 20,8 15,8 0,0 18,1
Низкий уровень жизни (низкая зарплата / пенсия или отсутствие работы) 37,9 33,5 37,1 39,9 45,5 45,7
Не устраивает качество медицинского обслуживания 6,1 9,1 1,9 19,7 0,0 11,8
Мало возможностей для проведения свободного времени (нет кинотеатров, клубов, музеев и т.п.) 21,2 19,3 20,8 18,2 27,3 12,6
Мало магазинов и кафе 6,1 4,6 10,7 3,8 27,3 4,7
Плохая экологическая обстановка 1,5 1,4 0 0 0,0 0,8
Высокий уровень преступности 0,0 0,5 0 0 0 0
Низкий социальный и культурный уровень населения (хамство, алкоголизм, наркомания и т.п.) 1,5 5,6 5,7 2,3 0,0 3,1
Другое 7,6 2,6 3,1 3,0 0,0 3,1
24 Результаты анализа мотивов потенциальных мигрантов первых опросов свидетельствуют о примерном равенстве материальных и социально-культурных мотивов возможного отъезда из своего населенного пункта. В Сычёвке и Ярославке ситуация различна – материальные факторы, побуждающие к миграции, в Ярославке назвали 50% респондентов, чуть больше опрошенных в 4-х первых селах, в Сычёвке – 73%. Последнее число, на наш взгляд, связано с малым числом желающих уехать из данного села – менее 5% опрошенных. Неодинаковы данные о социально-культурных мотивах: 42% – у респондентов из Ярославки, 27% – у респондентов из Сычёвки. Преобладание социально-культурных запросов жителей трех из шести обследованных сельских поселений несколько необычно. Большинство опросов такого рода, прежде всего, указывает на материальные факторы миграции.
25 Для молодежи до 25 лет значимо отсутствие возможности получения хорошего образования (до 70% в отдельных поселениях). Трудоспособные граждане (26–45 лет) чаще обращают внимание на низкий уровень жизни (в среднем более половины респондентов этого возраста, в ряде поселений до 80%). Примечательно, что участники опроса свыше 56 лет редко называют низкое качество медицинского обслуживания в качестве причины возможного отъезда из родного поселения.
26 В результатах опросов невысоки значения морально-психологических факторов «выталкивания» из сельской местности (низкий социальный и культурный уровень населения, уровень преступности). Опрошенные селяне характеризуют свою жизнь как спокойную. Респонденты тамбовских поселений указали на малую роль или вовсе отсутствие роли экологического фактора как причины миграции: «места у нас воздушные».
27 Таблица 4 Направления миграционных мечтаний опрошенных жителей сел Тамбовской области
28
Желаемое направление миграции Подлесное Сосновка Туголуково Искра Сычёвка Ярославка
кол-во % кол-во % кол-во % кол-во % кол-во % кол-во %
Райцентр 0 0 0 0 9 11 4 7 0 0 1 2
Другие города Тамбовской области 9 64 120 43 34 41 29 48 5 100 31 49
Соседние области 0 0 9 3 4 5 2 3 0 0 1 2
Другие области европейской части РФ 3 21 101 36 28 34 13 21 0 0 22 35
Сибирь 0 0,0 2 1 0 0 0 0 0 0 0 0
Другие государства 1 7 20 7 3 4 4 7 0 0 4 6
В т.ч. республики СНГ 0 0,0 5 2 2 2 3 5 0 0 1 2
В т.ч. дальнее зарубежье 1 7 15 5 1 1 1 2 0 0 3 5
Неопределенное 0 0 7 3 2 2 5 8 0 0 3 5
Итого 14 100 279 100 83 100 61 100 5 100 63 100
29 Ответы на вопрос о желаемом направлении предполагаемой миграции из обследованных поселений (условно миграционные мечты) прозаичны. О желании переехать в райцентр заявили 4 жителя с. Искра и 1 житель с. Ярославка. В другие города Тамбовской области, главным образом в Тамбов, планирует переехать большая часть «мечтателей» – 40-60% респондентов пяти поселений и 100% - с. Сычевка (здесь областной центр - предмет мечтаний пять опрошенных). Детальное изучение показало, что в эту пятерку вошли четыре молодых женщины, незамужние, стремящиеся к заведению семьи и детей, в большинстве имеющие среднее специальное или высшее образование, ведущие здоровый образ жизни, недовольные уровнем жизни в селе. Свои устремления они надеются реализовать в областном центре. Вероятно, единственный мужчина в этой группе, образованный, без вредных привычек, молодой, разведенный, надеется решить свои семейные и материальные проблемы в Тамбове. Данные тамбовских сел аналогичны материалам опроса сельского населения Архангельской области, которое ориентировано на переезд в крупный город своего региона, не за пределы области [Козлова, Проворова, 2016].
30 Соседние области центрально-черноземного региона как миграционная мечта почти не привлекают опрошенных (максимум 5% в Туголуково). Другие регионы Европейской России, прежде всего Москва, занимают в ответах о планах миграции 21–36%. Нынешние жители тамбовских сел в отличие от предков не думают о переезде в Сибирь. 4–7% респондентов из сел Искра, Подлесное, Туголуково, Ярославка, поселка Сосновка многократно чаще предков мечтают о загранице. Только в Сычёвке не нашлось таких. Помимо стран СНГ и развитых стран дальнего зарубежья потенциальных мигрантов влекут экзотические места типа ОАЭ, Южной Кореи и острова Бора-Бора в Полинезии (в последнем ответе предполагаем желание поёрничать).
31 Возвратная миграция: изучить её время и место позволили опросы 2018–2021 гг. Бросается в глаза малый показатель временного отъезда по разным причинам до 1970-х гг. В некоторых изученных населенных пунктах среди опрошенных не оказалось лиц, отъезжавших 1950–1960-е гг. на учёбу/работу. Причины не только в малом числе вернувшихся домой мигрантов тех лет или не уезжавших вообще, но и в небольшой доле среди респондентов людей старше 70 лет. Мог сказаться и случайно небольшой круг опрошенных. В ходе глубинных интервью выяснилось, что в с. Сычёвка живут люди с образованием выше среднего, полученным более 50 лет назад, что не выявил опрос 2020 г.
32 Рост показателя удельного веса вернувшихся после учёбы в 1970–1980-е гг. до 32–43% объясним: в тот период молодым специалистам в селах создавались условия, которые способствовали их закреплению на работе, тем более в родных местах. Сравнительно высокий процент возврата после учёбы в 1990-е гг. объясняется расширением в то время возможностей поступить в вузы, техникумы, училища, а также сложностями трудоустройства в городах.
33 Тенденции 1990-х гг. впоследствии развивались неравномерно. В южных тамбовских сёлах, а также Ярославке в 2000–2010-е гг. доля вернувшихся после учёбы выше, чем в конце XX в. В Сосновке этот показатель остался на прежнем уровне, в Подлесном заметно сократился. В любом случае нельзя говорить о резком сокращении в это время возвратной учебной миграции обследованного сельского населения. Выезд на учёбу за пределы области в Туголуково, Искра, Ярославке составлял 18–27%, а в Подлесном и Сосновке – 95–100%. В первых трёх сёлах еще 35–46% выезжало на учёбу в Тамбов. Другими словами, у большинства опрошенных выезд на учёбу в «дальние края» и областной центр не стал препятствием возвращению домой.
34 Ответы на вопрос о местах службы в армии дали ожидаемые ответы. Почти все местные призывники проходили военную службу вне области. Анализ периодов отъезда современных жителей обследованных сёл на службу в армию показал низкие значения показателя для 1950–1960-х гг. Полагаем, что это связано с малым числом среди опрошенных мужчин старше 70 лет, в меньшей мере – с высокой степенью невозврата домой солдат призывов тех лет. В Туголуково сравнительно большую долю вернувшихся домой (20%) составили призванные в 1960-е гг. Возможна привлекательность райцентра.
35 Относительно высокий удельный вес вернувшихся на родину солдат 1980-х гг. мы связываем с привлекательностью сельскохозяйственного труда для части демобилизованных. Об обратном говорят цифры 1990-х гг. Вряд ли в эти годы призывалось малое число жителей изученных сёл. Вероятно, мало из них возвращались на постоянное жительство домой. Данные 2000–2010-х гг. свидетельствуют, что недавние солдаты вновь стали «оседать» скорее дома.
36 Ответы на вопрос о направлениях отъезда на заработки очередной раз подтвердили известное: большинство селян отъезжали на заработки в города плюс трудовая миграция в другие села в большинстве случаев за пределы Тамбовской области.
37 На вопрос о времени отъезда ответы варьируют. По понятным причинам среди респондентов всех селений мало или вовсе нет людей, вернувшихся с заработков до 1980 г. В 4-х селах спад показателя возврата после трудовой миграции домой в 1990-е гг. объясним недостатком там работы. Рост цифр 2000-2010-х гг. вряд ли связан с увеличением рабочих мест на родине. Скорее всего, родные тамбовские села с умеренным климатом и надежным подсобным хозяйством расценивались многими трудоспособными как тыл вахтовой и маятниковой миграции.
38 Результаты интервью с жителями тамбовских сел углубили данные опросов по проблемам миграций в 2021 г. в селах Сычевка и Ярославка. В основе построения выборочной совокупности легли методы невероятностной (неслучайной) выборки. В частности, были применены метод типичных представителей. Ключевым признаком, в качестве контрольного, выступили данные архивов о фамилиях коренных жителей сельских поселений. С членами этих семей, в первую очередь, проводилось интервьюирование. Использовался метод «снежного кома», в ходе интервьюирования отбор дополнительных (последующих) респондентов после ссылки на них первоначально отобранных и метод стихийного отбора (метод «первого встречного») - опрашивались жители сельских поселений, встреченные на улицах. Мы пытались найти для интервью людей с «гнездовыми» фамилиями двух сёл. Помимо вопросов о социальных и психологических мотивах современных миграций в программе интервью были вопросы семейной памяти о родственниках-мигрантах.
39 Современные жители двух сёл помнят немного фактов давних миграций. 46-летняя жительница Ярославки: «Дед по здоровью на фронт не попал, а попал на трудовой. Его отправили в Амурскую область». Вспомнила этот факт она потому, что родилась в Амурской области. Большинство отвечавших позабыли точные годы отъезда родственников. Типичными были: «Все это в период перестройки было», «Это было до 90-х годов».
40 Для историко-демографического исследования интересны результаты интервьюирования по вопросу направлений отъезда. Мы просили выделять факты переезда в райцентр Дмитриевку, города Мичуринск, Тамбов, Москву, Ленинград (С.-Петербург). Результаты подтвердили традиционное стремление жителей Ярославки и Сычёвки переселиться в Москву – 7 фактов, Тамбов – 4 факта, Мичуринск – 2 факта. Подтвердилось предположение о повышенной миграции в райцентр – минимум 6 человек.
41 С исторической точки зрения понятно сохранение проявлений локального «брачного рынка»: 2 факта выхода замуж из Сычёвки в Ярославку, 2 – из Ярославки в Дмитриевку, 1 – из Ярославки в Сычёвку. С другой стороны, из интервью показали расширение этого «рынка» со второй половины XX в.: выход замуж и отъезд в Мичуринск, Москву, Московскую, Пензенскую, Саратовскую области.
42 В позднесоветское время никто из жителей Ярославки и Сычёвки, фигурировавших в интервью, не переезжал в республики СССР. Практически нет упоминаний о миграции родственников в Сибирь, на Европейский Север и юг Российской Федерации. Два случая отъезда в дальние и суровые по тамбовским меркам края закончились возвращением на родину. Мы привели факт мобилизации жителя Ярославки на трудовой фронт в Амурскую область. Наиболее интересно для нашего исследования сообщение его внучки о возвращении в родные края: «Причина переезда – сложности с работой. А здесь корни». Другим свидетельством «зова предков» можно признать сообщение жительницы Сычёвки Р.И. Сычёвой об отъезде с мужем в 1960-е гг. в Карелию, затем возвращении в родное село.
43 По характеру миграции среди родственников участников интервью преобладал безвозвратный отъезд на учёбу – минимум 10 фактов. У интервьюированных имели место отъезд на учёбу и последующая работа в родных сёлах – 7 человек.
44 Редки упоминания в интервью фактов невозврата в родные сёла после службы в армии. О трёх родственниках: «после армии не вернулись». Из неопределённых по характеру фактов отъезда отметим высказывание одной из участниц интервью про своих детей: «Как выросли, так и уехали».
45 Ответы на вопрос о занятиях на новых местах жительства разнообразны. По нескольку раз названы факты работы инженером, «в больнице», «на заводе». Другие занятия мигрантов назывались единожды: подрывник на угольном карьере, техничка в школе, инспектор ГАИ, бухгалтер, менеджер. Одна из жительниц Ярославки про занятие дочери, живущей в пгт Дмитриевка, сказала: «Дома сидит, в огороде копается». Единичен случай выбора уроженцем Сычёвки военной профессии прапорщика. Ещё один из уроженцев села после учёбы в институте недолго служил офицером. Малая тяга к профессиональной службе в армии во второй половине XX – начале XXI в. в сёлах, откуда в довоенные годы вышло немало красных командиров, требует специального изучения. Пока предполагаем, что сказалась Великая Отечественная война. В этом контексте интересен ответ 60-летнего жителя Ярославки, который после службы в армии вернулся домой: «Куда я уезжал и где служил? Не скажу (смеется)».
46 В ответах интервьюированных о периодических наездах родственников типичны формулировки: «Никто из них не возвращался на долгий период. Так, если только на денек погостить». Реже сообщалось: «дочери регулярно навещают, тамбовская дочь каждые выходные, праздники, летом живет с мужем у матери».
47 Участник интервью в с. Сычёвка местный уроженец В.А. Топильский постоянно живет в Тамбове, имеет дачу в Сычёвке. В июле 2021 г. он в очередной раз «сезонно» жил в селе, но на постоянное жительство переезжать не собирался. В этом факте отражено зафиксированное в научной литературе явление, когда горожане заводят дачи не в садовых товариществах, а в родных сёлах [Между домом…, 2016].
48 Мы обратили внимание на периодические выезды участников интервью из своих сёл, которые можно оценить как бытовую «маятниковую» миграцию. Сотрудница Ярославского сельсовета сообщила, что постоянно приходится выезжать в Тамбов и Мичуринск на обучение. Типично высказывание другой жительницы Ярославки: «Недавно ездила к родственникам в Мичуринск, в Москве была в 2020 году. Постоянно бываю в Тамбове: в больницу, за продуктами».
49 Важным в бытовых «маятниковых» миграциях мы посчитали наезды для оказания помощи, участия в ведении личного подсобного хозяйства родственников. Пожилая жительницы Ярославки сообщила о дочерях, живущих в Дмитриевке: «Бывает, приезжают. Я лежала три недели в больнице, они тут все мое хозяйство вели, и за поросятами, и за цыплятами, и помидоры мне посадили и огурцы, всё. А так, ну, приедут на час-два, палас постирать, помогут и обратно». Р.И. Сычёва ответила короче: «Дочь из Тамбова помогает по хозяйству». 4 жителя Сычёвки сказали о детях и родственниках: «Регулярно навещают, помогают по хозяйству».
50 На вопрос о длительном пребывании в родных краях в период пандемии коронавируса в 2020 и 2021 гг. ранее уехавших жителей Ярославки и Сычёвки прямых ответов участники интервью не дали. Такая ситуация представляется нетипичной. Летом 2020 г. в ходе опросов студентами истфака Тамбовского государственного университета в десятке с лишним сельсоветов области повсеместно выявились - немногочисленные - факты временного пребывания на родине в период карантинных мероприятий ныне жителей больших городов, а также временного отказа от вахтовой работы в Москве и Подмосковье.
51 Среди давших интервью современных жителей Ярославки и Сычёвки не оказалось желающих уехать из этих мест. К типичным можно отнести высказывание жительницы Ярославки (46 лет): «Село Ярославку покидать не собираюсь и даже не задумывалась об этом. Я даже не вижу причин, по которым можно было бы уехать. Да и куда?». Наиболее подробным представляется разъяснение отказа от миграции из родного села 68-летней жительницы Ярославки: «Мысль покинуть Ярославку возникала (до учебы), но не пришлось. После учебы меня здесь сразу бухгалтером устроили работать. Так и работала. А теперь никуда не собираюсь. Вот если бы меня раньше по направлению куда-нибудь отправили, я бы уехала. А раз я попала в свой колхоз, с одной стороны, обрадовалась, конечно, с другой, нет. Потом прижилась». Последняя фраза ключевая. Говоря о нежелании уехать, участники интервью упоминали бытовые проблемы в своих сёлах: нехватка рабочих мест, низкое качество медицинского обслуживания, нет чистой воды, магазинов, дорог, уличного освещения, «цивилизации». Вместе с тем звучали заявления типа: «Я пенсионерка, свет, газ есть. Вроде, нет проблем». Такие заявления делают люди, привыкшие к современной сельской жизни, готовые терпеть трудности. На них как бы не распространяется закон «возвышающихся потребностей». Вместе с тем они не желают такой жизни своим детям. Можно было услышать: «Все дети разъехались. Правильно, что им тут делать-то».
52 Заключение. Сочетание исторического и социологического подходов к изучению миграции сельского населения на персональном уровне позволило установить разнообразие направлений и мотивов переселений отдельных людей в длинной временной динамике. На материалах 6-ти поселений аграрной Тамбовской области выявлены проявления людских перемещений от традиционной земледельческой миграции (в теплые южные края, затем на богатые плодородной земле лесостепные просторы Сибири) к переселениям, характерным для индустриального общества (в промышленные районы Центра России, добывающие регионы Донбасса и Сибири). В двух селах, расположенных близ железной дороги, проявилось стремление к миграции по «стальным магистралям» по Российской империи и Советскому Союзу.
53 Исторические данные и воспоминания опрошенных социологами современных сельских жителей не позволяют с большой степенью точности определить мотивы давней миграции их родственников. Наверняка можно сказать, что в меньшей мере это было стремлением к продолжению крестьянской жизни на новой земле, в большей – порывом к неземледельческим занятиям и недеревенскому образу жизни.
54 Сведения социологических опросов и глубинных интервью позволили выяснить установки сельских мигрантов второй половины XX в. Наиболее заметны факты отъезда сельской молодежи на учебу, затем – поиск престижной для сельских жителей работы и городского комфорта. Исследование показало отсутствие у большинства опрошенных стремления к отъезду с нынешнего места жительства. Но доля потенциальных мигрантов оказалась немалой. Мечтания большинства наших респондентов прозаичны, - устремления в города за лучшими материальными благами, в меньшей мере социально-культурными условиями. Преобладают планы переселения в Тамбов и другие близкие к родине места. В некоторых ответах прозвучали в прямом смысле иллюзорные мечтания о переезде в экзотические заграничные места.
55 Исследование дало возможность выявить истоки и мотивы возвратной миграции. Мы получили дополнительные факты возвращения домой «по зову предков». В некоторых поселениях заметным явлением было возвращение после учебы молодых специалистов, востребованных в советское время в своих селах.
56 Социологические данные позволили выяснить проявления маятниковой миграции, которая трудно уловима по другим источникам. Оказалось, что сельские жители примерно с 1960-х гг. часто совершали поездки по разным делам в близкую внутриобластную округу, в меньшей, но всё-таки заметной мере за пределы области, обычно в гости к родственникам. С другой стороны, родственники, уехавшие из своих сел, не порывали с ними связей, многие продолжали участвовать в сельскохозяйственной деятельности родни.

Библиография

1. Вербицкая О.М. Миграционные процессы на постсоветском пространстве и их влияние на демографический состав населения России (1990-е гг.) // Демографическая история России и регионов: сборник научных трудов. Выпуск II: миграции населения / редкол.: Г.Е. Корнилов (отв. ред.) [и др.]. Екатеринбург: ИИиА УрО РАН, 2018. С. 186-189.

2. Денисенко М.Б., Николаева У.Г. Что происходит с сельским населением на ближнем севере России? (на материале Костромской области) Социологические исследования. 2015. № 12. С. 70-81.

3. Дьячков В.Л., Канищев В.В., Окатов А.В., Слетков И.А. «Зов предков» и миграционные мечтания: география иммиграций и эмиграций в тамбовских селах начала XXI в. // Вестник ВГУ. Серия: История. Политология. Социология. 2020. № 1. С. 23-29.

4. Исторические исследования в Центральном Черноземье в 1990–2010-е гг.: коллективная монография / В.Б. Безгин и др. Отв. ред. В.В. Канищев. Тамбов: Издательский дом «Державинский», 2020.

5. Калачикова О.Н., Будилов А.П. Отток молодежи из сельской местности: мотивы и возможности регулирования // Социальное пространство. 2018. № 3 (15). С. 1-9.

6. Канищев В.В., Жиров Н.А. Естественное движение и миграции сельского населения Черноземного центра России в условиях урбанизации и консервативной модернизации XX–XXI вв. // Известия Уральского федерального университета. Сер. 2, Гуманитарные науки. 2021. Т. 23, № 3. С. 115-130.

7. Козлова О.А., Проворова А.А. Миграционные установки населения Северного региона (на основе данных социологического опроса) // Динамика и инерционность воспроизводства населения и замещения поколений в России и СНГ. Т. 2: Демографический потенциал регионов России и СНГ: динамика роста и инерционность изменений. Екатеринбург: Ин-т экономики УрО РАН, 2016. С. 403-409.

8. Между домом… и домом. Возвратная пространственная мобильность населения России / ред. Т.Г. Нефедовой, К.В. Аверкиевой, А.Г. Махровой. М.: Новый хронограф, 2016.

9. Мезина Е.В. Демографические процессы в сельской местности Ставропольского края в контексте региональной безопасности: Автореф. дис. … канд. экон. наук, М., 2011.

10. Население России в XX в. Т. 3. Кн. 2. 1980-1990 гг. / Отв. ред. Ю.А. Поляков. М.: Российская политическая энциклопедия, 2011.

11. Нефедова Т.Г., Старикова А.В. Миграции населения как способ адаптации к поляризации пространства в центре России // Социологические исследования. 2020. № 10. С. 24-38.

12. Покровский Н.Е., Макшанчикова А.Ю., Никишин Е.А. Обратная миграция в условиях пандемического кризиса: внегородские пространства России как ресурс адаптации // Социологические исследования. 2020. № 12. С. 54-64.

13. Практическая демография. Учебное пособие для вузов. Коллективная монография / Под редакцией Л.Л. Рыбаковского. М.: ЦСП, 2005.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести