Везде
Эмоциональная составляющая российской идентичности: позитивный и негативный контексты
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Эмоциональная составляющая российской идентичности: позитивный и негативный контексты
Аннотация
Код статьи
S013216250019609-2-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Рыжова Светлана Валентиновна 
Должность: Ведущий научный сотрудник Центра исследования межнациональных отношений
Аффилиация: Институт социологии ФНИСЦ РАН
Адрес: Москва, Россия
Выпуск
Номер 4
Страницы
21-32
Аннотация

В статье на основе концептуальных подходов теории социальной идентичности и социологии эмоций изучается эмоциональная составляющая российской идентичности. Описываются результаты анализа представленности моральных эмоций – «гордость за Россию», «вера в Россию», «стыд за Россию» – в сообщениях СМИ и медиапространстве за 2019–2020 гг.: позитивные эмоции в них широко представлены, тогда как негативная эмоция стыда, представляющая угрозу позитивной российской идентичности, не упоминается, хотя присутствует в массовых настроениях россиян. На данных всероссийских социологических опросов 2015 и 2020 гг. анализируется динамика чувств к России среди населения. Отмечается, что в структуре российской идентичности преобладают позитивные эмоции – любовь, гордость и уважение к своей стране. Возмущение, обида и стыд также вовлекаются в формирование российской идентичности, однако не носят массового характера. Наблюдается снижение уровня позитивных и повышение уровня негативных эмоций по отношению к стране в 2020 гг. Выявляется взаимозависимость эмоциональной составляющей российской идентичности и ряда показателей субъективного благополучия – удовлетворенности работой, оплатой труда и жизнью в целом.

Ключевые слова
национально-гражданская идентичность, российская идентичность, эмоции и чувства к России, моральные эмоции, социология эмоций
Источник финансирования
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-011-00241.
Классификатор
Получено
26.07.2021
Дата публикации
18.04.2022
Всего подписок
11
Всего просмотров
61
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 Введение. Уровень российской идентичности – это стратегический параметр оценки национально-гражданской консолидации1, но и для экспертов, и для широкой общественности смыслы общероссийской идентичности пока неочевидны [Дробижева, 2020]. Ее содержание подвержено влиянию ситуационных факторов культурного и политического характера, особенно важную роль играет оценка истории страны.
1. Указ Президента Российской Федерации «О Стратегии государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года» (с изменениями на 6 декабря 2018 года). URL: >>>> (дата обращения: 15.05.2021).
2 Российская идентичность, представляющая собой процесс и результат идентификации человека с Россией, подобно любой социальной идентичности имеет трехчастную структуру и проявляет себя в когнитивном, эмоционально-оценочном и поведенческом измерениях. Эмоциональные компоненты поддерживают мотивацию принадлежности к макрообщности или ее избегания. Таким образом, их анализ применительно к российской идентичности дает возможность оценить степень общенациональной солидарности или отчуждения, потенциал чувств и эмоций в процессах нациестроительства.
3 Эмоции, сопряженные с принадлежностью к России, несмотря на известную противоречивость и неустойчивость, оказывают прямое влияние на характер российской идентичности. Пандемия коронавирусной инфекции, осложнившая жизнь людей в 2020–2021 гг., продемонстрировала зависимость силы российской идентичности от текущих событий и массовых настроений, ее высокую обусловленность актуальными эмоциями. В условиях ограничительных мер, увеличения тревожности и социальной дистанции значительно снизилась актуализация российской идентичности2.
2. По данным репрезентативных всероссийских социологических исследований в 2019 г. «часто» ощущали общность с гражданами России 67% респондентов, в 2020 г. – 19%. В 2015 г. «в значительной» степени ощущали общность с гражданами России 27% респондентов. Описание выборки этих исследований см. ниже.
4 На наш взгляд, следует дифференцировать понятие национально-гражданской идентичности от близких к нему понятий российского менталитета и национального характера. Идентичность – более узкое и содержательно подвижное понятие, отражающее, в том числе, динамику процесса идентификации, важнейшую роль в котором играют эмоции и чувства. Российскую идентичность целесообразно рассматривать в процессуальном ракурсе, поскольку идентификация со страной и соотечественниками происходит в «фоновом режиме» – постоянно и зачастую неосознанно. В процессе повседневной деятельности актор переживает и переосмысливает различные составляющие идентичности. Опору для такого взгляда дает известное представление Ренана о том, что нация – это ежедневный плебисцит, требующий постоянного подтверждения на уровне повседневных практик и эмоций согласия людей быть и считать себя нацией.
5 Спектр представлений о России и россиянах, на основе которых формируется российская идентичность, может быть очень широким. В качестве осевых измерений исследователями выделяются представления об общем гражданстве и политических институтах [Семененко, 2017], государстве, стране, территории, культуре, гражданской ответственности [Дробижева, 2020], а также комплекс историко-культурных, политических и морально-правовых характеристик [Тишков, 2008–2016]. При этом эмоции сопутствуют практически всем составляющим российской идентичности.
6 Следует отметить, что если в психологии существует аналитическое разделение эмоций и чувств (эмоции лабильны и кратковременны, чувства более стабильны и долгосрочны)3, то в социологии четкого размежевания этих категорий пока не произошло, как правило, они употребляются как синонимы [Ильин, 2016]. Говоря об эмоциональных компонентах российской идентичности, мы не дифференцируем устойчивые и кратковременные эмоциональные и аффективные состояния, участвующие в ее формировании, и используем понятия «эмоции» и «чувства» как синонимы. Таким образом, предметом нашего анализа являются эмоции и чувства позитивного и негативного спектра, вовлеченные в процесс идентификации с Россией.
3. Козлов Н.И. Эмоции и чувства // Психологос. Энциклопедия практической психологии. URL: >>>> (дата обращения: 15.07.2021).
7 Задачи статьи – исследовать эмоциональные компоненты российской идентичности; выявить факторы, обусловливающие динамику позитивных и негативных чувств к России; рассмотреть моральные эмоции, вовлеченные в процесс формирования российской идентичности. В качестве эмпирической базы используются данные всероссийского репрезентативного опроса РМЭЗ НИУ ВШЭ за 2020 г.4, опроса по программе научных исследований РАН за 2020 г.5, а также материалы СМИ за 2020 г., собранные и проанализированные с помощью автоматизированной системы «Медиалогия»6. Для иллюстрации некоторых наблюдений и выводов привлекаются данные второй волны мониторингового исследования ИС ФНИСЦ РАН за 2015 г., опросов ФАДН-ВЦИОМ за 2019 г.7, Левада-Центра и ФОМ, а также интервью с экспертами в области образования, науки и журналистики, проведенных Центром исследования межнациональных отношений ИС ФНИСЦ РАН в 2020 г.
4. Российский мониторинг экономического положения и здоровья населения НИУ ВШЭ (RLMS HSE), проводимый Национальным исследовательским университетом «Высшая школа экономики» и ООО «Демоскоп» при участии Центра народонаселения Университета Северной Каролины в Чапел Хилле и Института социологии ФНИСЦ РАН. URL: >>>> ; >>>> (дата обращения: 15.05.2021). В 2020 г. в рамках мониторинга было опрошено 14 007 чел. в 39 регионах РФ.

5. Опрос по программе научных исследований РАН проводился в 22 субъектах РФ методом face-to-face интервью (N=2000).

6. Мониторинг соцмедиа и СМИ // Медиалогия. URL: >>>> (дата обращения: 15.05.2021). Автор благодарит П.В. Фадеева за помощь в сборе данных.

7. Общероссийский опрос, осуществленный ВЦИОМ по заказу ФАДН в ноябре 2019 г. по многоступенчатой стратифицированной случайной выборке с элементами целенаправленного отбора (N=2000).
8 Теоретические подходы к исследованию эмоциональной составляющей национальной идентичности. Большим потенциалом для изучения эмоциональной составляющей российской идентичности обладают теория социальной (психосоциальной) идентичности и социология эмоций. Для сторонников первой идентичность представляет собой единство личностной и социальной идентичностей, она динамична и теснейшим образом связана с текущими общественными трансформациями, культурными, религиозными и историческими контекстами [Эриксон, 1996]. Фундаментальным условием успешного социального взаимодействия и стабильности социальной идентичности являются формирование и защита позитивных представлений о группе или сообществе, к которым принадлежит человек, и формирование соответствующих позитивных эмоций [Tajfel, Turner, 1986]. Эмоциональный компонент в значительной мере определяет интенсивность идентичности и обеспечивает ее изменчивость: в случае с российской идентичностью – «флуктуацию» от солидарности со всеми россиянами и Россией до отчуждения от них.
9 Обращение к социологии эмоций позволяет по-новому подойти к изучению эмоциональной компоненты российской идентичности и расширить представления о роли эмоций в становлении общероссийской солидарности. О. Симонова, изучающая процесс институционализации этого направления исследований, отмечает, что сегодня практически каждая социологическая школа включает в рассмотрение эмоции как «реакции, вписанные в социальный порядок и поддерживающие его» [Симонова, 2016]. Один из главных тезисов – эмоции встроены в социальную структуру общества и являются неотъемлемым свойством социальных отношений. Они имеют социальную природу и являются побудительной силой коллективного поведения, «связующим звеном» между социальной структурой и актором [Barbalet, 1999: 27], а также ресурсом, вовлеченным в легитимацию деятельности социальных институтов [Turner, 2010].
10 Эмоции регулируются и контролируются обществом, формируются в определенной социокультурной среде и соответствуют ее нормам. Так, существуют, например, «правила для чувств» – предписанные нормы эмоциональных переживаний, адекватные текущим ситуациям и социальным ожиданиям, для соответствия которым проводится «эмоциональная работа» – сознательное управление собственными эмоциями [Хокшилд, 2019: 103–105].
11 Концептуальные подходы, сформировавшиеся в рамках социологии эмоций, применимы к исследованию эмоционального измерения социальных макроидентичностей, в том числе российской национально-гражданской идентичности. В частности, в этом контексте важен тезис Т. Шеффа о том, что эмоции – это переживание социальной связи [Scheff, 2000]: эмоции сопутствуют идентификации и включены в структуру идентичности, которая обеспечивает связь человека с воображенным и реальным сообществом, а также интенсивность этой связи. По мнению А. Хокшилд, эмоции выполняют сигнальную функцию в общественных взаимодействиях – они всегда являются индикатором того, что какое-то явление привлекает внимание актора [Хокшилд, 2019]. Применительно к анализу российской идентичности можно говорить о том, что характер чувств к России и их динамика сигнализируют о событиях, представляющих угрозу позитивной российской идентичности или, наоборот, укрепляющих ее.
12 Для анализа эмоциональных компонент российской идентичности также важно понятие моральных эмоций, которые сопряжены с оценкой ситуации – с одобрением или неодобрением ее с моральных позиций – и поддерживаются моральными представлениями. Моральные эмоции рассматриваются как «чувства, связанные с оценкой себя и других в соответствии с моральными кодами общества» [Симонова, 2014], как основа поддержания социального порядка в современном обществе. В условиях упадка традиционной религиозности именно моральные эмоции поддерживают положительные социальные связи и сплачивают общество.
13 Исследования эмоций проводятся и в российской социологии, однако они не выделяются в самостоятельное направление. Эмоции изучаются в контексте травмы российского общества (Ж.Т. Тощенко), его «эмоционального баланса» (Ю.А. Левада), российского менталитета (А.В. Юревич), социальных настроений (С.В. Харченко), социального самочувствия (исследования Левада-Центра), влияния общественной эмоциональной атмосферы на текущий политический процесс (М.К. Урнов). Социальные чувства изучаются как «массовидные духовно-психологические образования» [Горшков, 2021]. Л.Д. Гудков отмечает, что россиянам свойственна тревожность, а также «рессентиментный национализм», формирующийся на основе фрустраций по поводу несправедливости социального порядка и чувств «неполноценности и ущербности, подавляемого раздражения, не имеющего выхода» [Гудков, 2015: 147]; тревожность в глазах автора приобретает свойство российского национального характера.
14 Патриотические эмоции. Эмоциональное содержание российской идентичности чаще всего рассматривается в исследованиях патриотизма. В его основе, согласно Толковому словарю русского языка В. Даля, лежит любовь к Отечеству, забота о его благе8. В.К. Левашов отмечает, что патриотизм выражает собой «общественный и нравственный принцип», характеризующий отношение граждан к своей стране [Левашов, 2006]. В таком ракурсе патриотизм можно рассматривать как одну из моделей российской идентичности. При этом связь патриотизма с идеологией создает риски политического манипулирования этим элементом общественного сознания. С позиций социологии эмоций, в патриотизме как идеологии воплощается нормативный характер эмоционального компонента российской идентичности, который формируется благодаря воспитанию. Наравне со стихийной эмоциональной приверженностью России и россиянам, патриотизм предполагает изрядный объем «эмоциональной работы», волевые усилия, направленные на управление чувствами – культивирование позитивных эмоций в отношении России и сдерживание негативных. Благодаря эмоциональной работе процесс идентификации со своей страной (или отчуждения от нее) может быть осознанным и намеренным: человек может развивать в себе благодарность и сочувствие, эмпатию и любовь к России, либо, напротив, развивать и питать негативные чувства к России и взращивать в себе отчуждение от нее.
8. Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. URL: >>>> (дата обращения: 22.07.2021).
15 Когда патриотические эмоции наделяются оттенком долженствования, то подавляется динамичность и пластичность повседневных, нередко негативных эмоциональных состояний, которые вовлекаются в процесс идентификации с Россией. Поощрение исключительно положительных, нередко идеализированных чувств и эмоций приводит к тому, что эмоции негативного спектра вытесняются из общественного обсуждения и подавляются. Вопрос о том, насколько уместно общественное обсуждение негативных эмоций, связанных с идентификацией с Россией, требует отдельного рассмотрения. Пока же отметим, что именно патриотические эмоции, в основе которых лежит как искренняя любовь, гордость и уважение к стране, так и нормативные аналоги этих чувств, обеспечивают сплоченность общества, разделяемую всеми позитивную «эмоциональную энергию» (по Р. Коллинзу) [Collins, 1990], создающую чувство общероссийского единства.
16 Согласно данным ФОМ, в представлениях большинства россиян (53%) люди становятся патриотами под влиянием патриотического воспитания; чуть меньше половины опрошенных (42%) считают, что это происходит по иным причинам9. Сегодня в РФ приняты меры, направленные на закрепление патриотических чувств как нормативного эмоционального компонента российской идентичности. В июле 2020 г. был принят Федеральный закон10 об обязательном патриотическом воспитании в школах, учреждениях высшего и среднего образования. Эта инициатива подкрепляется новой статьей Конституции РФ (ст. 67.1.4), в которой воспитание патриотизма у детей позиционируется как важнейший государственный приоритет.
9. По данным всероссийского телефонного опроса (N=1000), проведенного 2 августа 2020 г.: Критерии патриотизма // Официальный сайт Фонда Общественное Мнение. URL: >>>> (дата обращения: 25.06.2021).

10. Федеральный закон № 304-ФЗ от 31.07.2020 «О внесении изменений в Федеральный закон "Об образовании в Российской Федерации" по вопросам воспитания обучающихся». URL: >>>> (дата обращения: 25.05.2021).
17 В формировании эмоциональной составляющей российской идентичности важную роль также играет праздничная культура, которая выступает хранилищем и аккумулятором чувств, сопряженных с празднуемым событием или датой. Всеобщее празднование Дня Победы и эмоциональное единение в шествии «Бессмертный полк» способствует накоплению позитивного «эмоционального заряда» [Collins, 1990], формирующего российскую идентичность. Общенациональным праздником постепенно становится и День России: в 2021 г. о нем знали уже 73% наших соотечественников (по сравнению с 62% в 2006 г.)11. Религиозные праздники преобладающей конфессии, возможно, также вносят свой вклад в общероссийскую солидарность и идентичность этнического большинства.
11. 12 июня – День России // Официальный сайт ВЦИОМ. URL: >>>> (дата обращения: 19.07.2021). По данным инициативного всероссийского телефонного опроса (N=1600), проведенного 11 июня 2021 г.
18 «Гордость за Россию», «стыд за Россию» и «вера в Россию» в СМИ и социальных сетях. Эмоции, прежде всего страх, гнев, стыд и гордость, не только имеют значение для индивидуальной жизни, но и играют фундаментальную роль в социальных процессах [Симонова, 2016]. Гордость и стыд считаются наиболее важными моральными эмоциями, оказывающими влияние на формирование социальных связей. Стыд возникает как эмоциональный ответ на нарушение моральных норм, в то время как гордость – на соответствие этим нормам. По мнению Т. Шеффа, эти эмоции, возникающие на микроуровне, могут проявляться и аккумулироваться на национальном и межнациональном уровне [Scheff, 2000].
19 В психологии гордость и стыд именуются эмоциями самосознания (вторичными), которые, в отличие от первичных эмоций (счастье, удивление, возмущение, отвращение, опасение и грусть), обусловлены культурным влиянием. В частности, стыд понимается как эмоция, возникающая в результате столкновения и несоответствия идеального и реального «Я» [Ильин, 2016]. Но социологическая концептуализация стыда отличается от психологической. В социологии эмоций стыд понимается как группа чувств, главное содержание которых – «реакция на отвержение», «чувство неудачи», «низкая самооценка» [Симонова, 2014], сопутствующие состоянию ресcентимента. Ситуация, вызывающая чувство коллективного стыда, представляет собой угрозу общественной целостности, поскольку ведет к гневу, разрыву социальных связей и отчуждению [Scheff, 2000]. В свою очередь гордость, напротив, способствует поддержанию этих связей, коллективной идентичности и позитивной солидарности.
20 Для эмпирического изучения эмоциональной составляющей российской идентичности мы обратились к материалам СМИ и социальных медиа, которые могут рассматриваться как активные агенты, оказывающие прямое влияние на эмоциональную систему общества и формирование национальной идентичности. Для этого мы выбрали категории «гордость» и «стыд», поскольку они представляют собой обобщенные эмоциональные паттерны, связанные с моральными переживаниями и придающие российской идентичности оценочный характер, позитивный или негативный. Мы включили в анализ также категорию «вера в Россию», которую можно отнести к эмоциональным переживаниям морального свойства, отражающим доверие к стране, веру в ее будущее и способность к поступательному развитию.
21 С помощью автоматизированной системы анализа СМИ и социальных медиа «Медиалогия» мы посчитали количество сообщений в газетах, журналах, информагентствах, блогах и других интернет-ресурсах, на телевидении и радио12, где употреблялись эмоционально-насыщенные словосочетания «вера в Россию», «гордость за Россию», «стыд за Россию», за период с 1 ноября 2019 г. по 31 октября 2020 г. Отметим, что изучаемый период был осложнен развитием пандемии COVID-19.
12. «Медиалогия» как система поиска и анализа информации осуществляет автоматический мониторинг в режиме реального времени свыше 60 тыс. источников СМИ и 900 млн. аккаунтов в социальных сетях. URL: >>>> (дата обращения: 15.05.2021).
22 Исследование носило разведывательный характер. Подсчет и сравнение количества сообщений, содержащих данные словосочетания, сравнение суммарных медиаиндексов13 показывает не только обсуждение данных чувств к России в СМИ и социальных сетях, но и их «заметность» и репрезентацию в позитивном или негативном контексте, что оказывает непосредственное влияние на характер и содержание формирующейся российской идентичности.
13. Медиаиндекс рассчитывается автоматически и отражает «яркость», актуальность контента в поле СМИ и социальных медиа, его обсуждаемость. Чем выше значение медиаиндекс, тем более позитивен образ изучаемого объекта.
23 Результаты показали следующее:
24 1. Эмоциональная категория «стыд за Россию» вообще не прозвучала в сообщениях СМИ в течение этого времени: не нашлось ни одного сообщения, где упоминалось бы это словосочетание.
25 2. Эмоциональная категория «вера в Россию» была представлена в СМИ. Количество сообщений, содержащих данное словосочетание, составило 311. Большинство упоминаний (86%) носило нейтральный характер, доли позитивных и негативных сообщений составили 5% и 9% соответственно. Значение суммарного медиаиндекса, отражающего, насколько ярко и позитивно объект представлен в СМИ, составило 1056. Наиболее упоминаемые слова в этой категории (в порядке убывания частоты в сообщениях): «Россия», «русские»», «гражданство», «Конституция», «вера», «справедливость», «народ».
26 Анализ сообщений показал, что «вера в Россию» включает в себя целый спектр эмоциональных состояний, которые используются в различных, порой диаметрально противоположных контекстах и наделяются разным содержанием. Несмотря на то что это содержание преимущественно позитивное, негативные смыслы также присутствуют. Разброс мнений очень широк – от искренней веры в то, что «Бог любит Россию» и «Господь на нашей стороне» и поэтому Россия возродится как империя в масштабах, значительно превышающих ее дореволюционные размеры14, до пессимизма и сарказма: «Но как поверить в Россию?... Россия же не делает ничего, чтобы в нее поверили! Россия же делает только то, чтобы в нее не верили!»15. В сообщениях на эту тему представлены обзоры религиозной ситуации и культурных мероприятий, размышления о будущем России и ее истории, тексты патриотической ориентации. Значительная часть сообщений посвящена словам президента РФ В.В. Путина, сказанным им лауреатам государственных премий 2020 г., о том, что в его окружении нет людей, не верящих в Россию.
14. Охлобыстин И. Господь на нашей стороне // Авторский блог. 13.01.2020. URL: >>>> (дата обращения: 15.07.2021).

15. Яркевич И. Темная личность // Независимая Газета. 19.02.2020. URL: >>>> (дата обращения: 15.07.2021).
27 3. Эмоциональная категория «гордость за Россию» шире представлена в СМИ. Этой теме посвящено в три раза больше сообщений, чем «вере в Россию» – 1044, при этом их большая часть (515 сообщений) приходилась на август 2020 г., когда отмечается День Государственного флага РФ. Как и в предыдущем случае, основной массив сообщений (89%) имел нейтральный характер. Доля сообщений позитивной направленности составила 5%, негативной – 6%. Значение суммарного медиаиндекса в пять раз выше по сравнению с аналогичным показателем для сообщений, связанных с верой в Россию, – 5568, что характеризует «гордость» как более влиятельную и ресурсную эмоцию, оказывающую воздействие на формирование российской идентичности. Гордость за Россию чаще всего звучала в связи с упомянутым выше праздником и высказыванием президента РФ о том, что он испытывает гордость за Россию и россиян в пандемию: «Я в очередной раз в самые тяжелые моменты развития пандемии испытал и, честно скажу, испытываю чувство гордости за Россию, за наших граждан, за их готовность делать друг для друга все возможное»16. Наиболее упоминаемые слова по этой теме (в порядке убывания частоты в сообщениях): «флаг», «триколор», «государственный», «гордость», «Путин», «Россия».
16. Заседание дискуссионного клуба «Валдай». URL: >>>> (дата обращения: 22.07.2021).
28 Моральные эмоции «гордость за Россию» и «вера в Россию» широко представлены в СМИ, и эта тенденция отражает и поддерживает позитивные тренды формирующейся российской идентичности. При этом в отсутствии в поле СМИ моральной эмоции «стыд за Россию» проявляется, возможно, стратегия общественного самосохранения, поскольку артикулированные эмоции стыда в отношении своей страны в состоянии нанести серьезный ущерб социальным связям и поколебать целостность и устойчивость формирующейся национальной идентичности. Это наблюдение позволяет дискутировать с выводами некоторых социологов о постоянном рессентименте как черте российского национального характера, включающего такие эмоции, как обида и зависть к Западу, самоумаление, недостаток самоуважения, дефицит гордости, стыд за Россию [Гудков, 2015].
29 Скорее, можно говорить о том, что рессентимент присутствует в структуре российской идентичности, но не представляет угрозу для ее позитивного развития. В экспертных интервью звучат представления о том, что негативные эмоции также включаются в содержание российской идентичности. Отмечается, что все чувства, связанные с идентификацией с Россией, в том числе негативные (например, «ощущение тревоги, связанное с этой страной»; «ощущение чувства вины за Россию в связи с какими-то историческими событиями»), «работают» в пользу общероссийского единства, за исключением равнодушия, и сопутствуют формированию российской идентичности:
30 «На формирование общности «работают» все чувства, связанные со своей страной и направленные на ее укрепление, включая боль, тревогу, возмущение и прочие. Главное – не быть равнодушным» (эксперт, преподаватель).
31 «Обидно и досадно тогда, когда мы видим свои не совсем хорошего качества дороги, когда видим пьянствующих людей среди своих одноклассников и соседей, когда видим, что мама одинокая в деревне осталась, а дети не ухаживают. Это стыдно. Что я могу сделать? У нас много ресурсов и дороги должны быть ровные, но этого нет (эксперт, сфера науки).
32 Но как показывают наши исследования, чувства рессентимента, участвуя в формировании российской идентичности, не носят массового и всеобъемлющего характера. Согласно данным всероссийских опросов 2020 г. (см. ниже табл. 1), «обиду и стыд» в отношении России чувствуют 15-16% россиян, а «возмущение» – 10-13%.
33 Чувства к России в массовых настроениях. Для формирования уверенной и ярко выраженной российской идентичности важны положительные эмоции, сопровождающие процесс идентификации с Россией. Согласно репрезентативным общероссийским опросам ИС ФНИСЦ РАН, проведенным в 2015 и 2020 гг., а также опросу RLMS-HSE за 2020 г. (табл. 1), в массовых настроениях жителей страны преобладают позитивные чувства к России – любовь, гордость и уважение17. Наиболее устойчивым и распространенным чувством можно считать уважение (его отметили 26% респондентов в 2015 г. и 25–28% в 2020 г.).
17. Во всех опросах респондентам задавался одинаковый вопрос: «Назовите главное чувство, которое выражает Ваше личное отношение к сегодняшней России». Описание выборки данных опросов см. выше.
34 Таблица 1
35 Чувства, выражающие личное отношение к современной России, 2015–2020 гг.
36 (в % от числа опрошенных)
Главное чувство, которое выражает личное отношение к современной России 2015 ФНИСЦ РАН 2020 ФНИСЦ РАН 2020 RLMS-HSE
Любовь 17 11 11
Гордость 24 14 16
Уважение 26 25 28
Общий уровень позитивных чувств 67 50 55
Равнодушие 5 9 9
Обида, стыд 7 16 15
Возмущение 6 10 13
Общий уровень негативных чувств 18 35 37
Затруднились ответить 15 15 8
37 Эмоции в отношении России во многом обусловлены текущими социальными условиями и общественными вызовами. Во время пандемии фиксируется ослабление позитивных чувств и усиление негативных, таких как равнодушие, обида и стыд, возмущение. Если в 2015 г. общий уровень позитивных чувств составлял 67%, то в 2020 г. он снизился до 50–55%. Количество упоминаний гордости за Россию, которую в 2015 г. испытывали четверть россиян (24%), в 2020 г. снизилось до 16%. При этом общий уровень негативных чувств, в 2015 г. составлявший 18%, в 2020 г. поднялся до 35–37% (табл. 1).
38 Как отмечалось выше, в сообщениях СМИ за изучаемый период (1 ноября 2019 г. по 31 октября 2020 г.) эмоциональная категория «стыд за Россию» ни разу не упоминалась. Однако всероссийские опросы, проведенные в 2020 г., показывают, что среди чувств к России «обиду и стыд» назвали 15–16% респондентов. По сравнению с 2015 г. «вес» этих эмоций заметно вырос. Представляется, что снижение уровня позитивных чувств и нарастание негативных в последние годы обусловлено социальной травматизацией, усилением страхов, появлением новых ограничений и рисков, связанных с пандемией, а также недовольством действиями властей в условиях пандемии.
39 Несмотря на описанное выше мнение о том, что любые эмоции, за исключением равнодушия, играют важную роль в формировании общероссийского единства, мы полагаем, что стыд – опасная для российской идентичности эмоция, поскольку она разрушает социальные связи и травмирует чувство причастности к России. В отличие от нее, другие негативные эмоции, связанные с переживанием общих бед и поражений, такие как горечь или скорбь, сплачивают, а не разделяют людей. Согласно исследованию ИС ФНИСЦ РАН (2020 г.), совокупная доля тех, кто считает, что «память о пережитых трагедиях, потерях и поражениях» и «пережитые социальные и экономические кризисы и трудности» объединяют россиян, достигает 38%.
40 В большей степени ослабление позитивных и усиление негативных чувств к России в период пандемии проявлялось среди респондентов, неудовлетворенных работой, зарплатой и жизнью в целом. Серьезным стимулом к этому послужили ограничительные меры, которые привели к массовым фрустрациям в связи с сокращением рабочих мест и снижением уровня доходов населения. Если в среднем в 2020 г.18 любовь, гордость и уважение к России испытывали 55% жителей страны, то среди неудовлетворенных работой и зарплатой – 35 и 40% соответственно (табл. 2). А уровень негативных чувств (равнодушие, обида и стыд, возмущение в отношении России) среди респондентов из этой категории превышает 50% (в сравнении с 37% в среднем)19. Среди удовлетворенных своим материальным положением россиян уровень позитивных чувств к стране поднимается до 65%, а уровень негативных – снижается до 27%.
18. По данным опроса RLMS-HSE.

19. Здесь и далее статистическая значимость выявленных различий проверялась критерием связи ꭓ² (p≤0,01)
41 Таблица 2
42 Чувства к России в зависимости от удовлетворенности/неудовлетворенности работой, оплатой труда, жизнью в целом, 2020 г.
43 (в % от числа опрошенных)
Насколько вы удовлетворены или не удовлетворены вашей работой?
Чувства к России удовлетворены и да, и нет не удовлетворены
Позитивные чувства к России (любовь, гордость, уважение) 56 42 35
Негативные чувства к России (равнодушие, обида и стыд, возмущение) 36 48 58
Насколько вы удовлетворены или не удовлетворены оплатой вашего труда?
Позитивные чувства к России (любовь, гордость, уважение) 58 54 40
Негативные чувства к России (равнодушие, обида и стыд, возмущение) 33 37 51
Насколько Вы удовлетворены или не удовлетворены своей жизнью в целом?
Позитивные чувства к России (любовь, гордость, уважение) 62 51 44
Негативные чувства к России (равнодушие, обида и стыд, возмущение) 31 40 48
44 Удовлетворенность жизнью, выражая интегральное качество субъективного благополучия, наравне с удовлетворенностью работой, зарплатой и материальным положением, непосредственным образом способствует формированию позитивных чувств к России. Среди «в целом удовлетворенных жизнью» россиян уровень позитивных эмоций (любовь, гордость и уважение к стране) достигает 62%, среди неудовлетворенных он снижается до 44% (табл. 2).
45 Благоприятной можно считать тенденцию, в соответствии с которой позитивные чувства к России связаны с гражданским измерением российской идентичности. Среди тех, кто связывает свою российскую идентичность с «ответственностью за дела в стране», уровень позитивных эмоций к России вырастает до 61% (по сравнению с 50% в среднем).
46 Заключение. Национально-гражданская идентичность наравне с другими социальными идентичностями имеет эмоциональную составляющую, которая поддерживает мотивацию принадлежности к макрообщности или ее избегания. Эмоции в значительной мере определяют интенсивность и изменчивость идентичности. В связи с этим чувства по отношению к России служат важным индикатором внутрироссийской консолидации.
47 Российскую идентичность целесообразно рассматривать в процессуальном ракурсе, поскольку идентификация жителей страны с Россией и своими соотечественниками происходит постоянно и зачастую неосознанно, под влиянием множества ситуационных факторов – например, культурного и политического характера. Уважение к России на протяжении рассмотренного нами периода (2015–2020 гг.) оставалось наиболее стабильной и распространенной эмоцией. Однако если в 2015 г. среди населения преобладали позитивные эмоции к стране, то в 2020 г. произошло их ослабление, тогда как негативные эмоции, напротив, стали более распространенными. Во многом это связано с режимом социальных ограничений, вызванными пандемией. Важными факторами стали также некоторые показатели субъективного благополучия: удовлетворенность работой, оплатой труда и жизнью в целом. Среди респондентов, удовлетворенных этими аспектами, общий уровень позитивных чувств к России значительно выше по сравнению со средними значениями, как и среди тех, для кого общность с Россией связана с «ответственностью за дела в стране».
48 Важную роль в процессе формирования российской идентичности играют моральные эмоции – гордость и стыд за Россию, а также вера в нее. Положительная эмоция гордости была широко представлена в материалах СМИ за 2019–2020 гг. Эмоциональная категория «вера в Россию» в сообщениях СМИ была более противоречивой: в наших данных она была связана как с уверенностью в том, что у России достойное уважения настоящее, прошлое и будущее, так и с сомнением в этом. Моральная эмоция «стыд за Россию», несмотря на то что она проявляется в массовых настроениях россиян, отсутствовала в материалах СМИ за изучаемый период. Возможной причиной этого может служить стратегия общественного самосохранения: избегание артикулирования чувства стыда за страну во избежание нанесения серьезного ущерба социальным связям и нарушения целостности и устойчивости российской идентичности. Исследование показывает, что большинство россиян испытывают позитивные эмоции в отношении своей страны (любовь, гордость, уважение). Чувства рессентимента (обида, стыд, возмущение) участвуют в формировании российской идентичности, однако они не носят массового и всеобъемлющего характера.

Библиография

1. Горшков М.К. К вопросу о социологии массовидных духовных образований (теоретико-методологический аспект) // Социологические исследования. 2021. № 2. С. 3–14. DOI: 10.31857/S013216250012674-4.

2. Гудков Л.Д. Рессентиментный национализм // Политическая концептология. 2015. № 4. С. 102–187.

3. Дробижева Л.М. Российская идентичность: поиски определения и динамика распространения // Социологические исследования. 2020. № 8. С. 37–50. DOI: 10.31857/S013216250009460-9.

4. Ильин В.И. «Чувства» и «эмоции» как социологические категории // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 12. Психология. Социология. Педагогика. 2016. № 4. С. 28–40. DOI: 10.21638/11701/spbu12.2016.402.

5. Левашов В.К. Патриотизм в контексте современных социально-политических реалий // Социологические исследования. 2006. № 8. С. 67–76.

6. Семененко И.С. Национальная идентичность // Идентичность: Личность, общество, политика. Энциклопедическое издание / Отв. ред. И.С. Семененко. М.: Весь мир, 2017. С. 405–413.

7. Симонова О.А. Базовые принципы социологии эмоций // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 12. Психология. Социология. Педагогика. 2016. № 4. С. 12–27. DOI: 10.21638/11701/spbu12.2016.401.

8. Симонова О.А. Социология эмоций и социология морали: моральные эмоции в современном обществе // Социологический ежегодник, 2013–2014. М.: ИНИОН РАН, 2014. С. 148–187.

9. Тишков В.А. Национальная идентичность (о смысле дебатов) // Вестник российской нации. Спецвыпуск 2008–2016. № 51. С. 33–43.

10. Хокшилд А. Управляемое сердце: коммерциализация чувств / Пер. с англ. И. Кушнаревой; под науч. ред. В. Данилова. М.: Изд. дом «Дело» РАНХиГС, 2019.

11. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М.: Прогресс, 1996.

12. Barbalet J.M. Emotion, Social Theory and Social Structure: A Macrosociological Approach. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

13. Collins R. Stratification, Emotional Energy, and the Transient Emotions // Research Agendas in the Sociology of Emotions / Ed. by T.D. Kemper. New York: State University of New York Press, 1990. P. 27–57.

14. Scheff T.J. Shame and the Social Bond: A Sociological Theory // Sociological Theory. 2000. Vol. 18. No. 1. P. 84–99.

15. Tajfel H., Turner J. The Social Identity Theory of Intergroup Behavior // Psychology of Intergroup Relations / Ed. by S. Worchel, V.G. Austin. Chicago: Nelson-Hall, 1986. P. 7–24.

16. Turner J.H. The Stratification of Emotions: Some Preliminary Generalizations // Sociological Inquiry. 2010. Vol. 80. No. 2. P. 168–199.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести