Амбивалентности цифровизации: востребованность ее национально-культурной модели для устойчивого развития
Амбивалентности цифровизации: востребованность ее национально-культурной модели для устойчивого развития
Аннотация
Код статьи
S013216250020181-2-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Кравченко Сергей Александрович 
Должность: Заведующий кафедрой социологии; главный научный сотрудник
Аффилиация:
МГИМО-МИД России
Федеральный научно-исследовательский социологический центр РАН
Адрес: Российская Федерация, Москва
Выпуск
Страницы
29-37
Аннотация

Автор анализирует амбивалентности цифровизации, изменяющие факторы, обеспечивавшие устойчивое развитие социума и природы. Показывается, что их последствия имеют сложную причинность – зависят не только от объективных трендов саморазвития современных реалий, но в значительной степени от выбора людьми путей имплентации цифровых инноваций, что национально и культурно обусловлено. В рационально-формальной модели цифровизации, утвердившейся на Западе и  навязанной нам, доминируют тренды хаотизации и дегуманизации, ей имманентно присуща «культура отмены» ценностей других народов. В качестве альтернативы ей предлагается национально-культурная модель  цифровизации, цель которой – создание качественно новых возможностей устойчивого развития страны с учетом возникших конфронтационных геополитических реалий.  Автором обосновываются базовые составляющие этой модели, квинтэссенция которых – управление характером и содержанием процессов цифровизации с учетом особенностей культуры и ментальности россиян, нашей цивилизационной специфики.  В этом контексте обосновывается востребованность переориентации цифровизации образования с западного прагматизма на цели всестороннего развития личности; цифровизации здравоохранения – с абсолютизации протокола лечения на нахождение его оптимального баланса с искусством врачевания.   Делается вывод о том, что предлагаемая модель цифровизации позволит  нелинейно приростить потенциал устойчивого развития нашего общества.

Ключевые слова
цифровизация, амбивалентность, устойчивое развитие, нелинейность, сложность, «культура отмены», гуманизм
Классификатор
Получено
28.09.2022
Дата публикации
29.09.2022
Всего подписок
3
Всего просмотров
34
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf Скачать JATS
1 Квинтэссенция проблемы: методологические подходы. В начале XXI столетия развернулась цифровизация, представляющая собой совокупность глобальных процессов, ведущих к презентации объектов и субъектов, текстов и образов в цифровом контенте, входящем в со-функционирование с национальным социумом и культурой, живой и неживой природой, традиционными технологиями. Вместе с тем масштабные модернизационные и технологические процессы всегда имели национальную специфику, будучи обусловленными экономическими, социальными, культурными и политическими реалиями [История модернизации..., 2014]. Соответственно, цифровизация, чтобы быть функциональной, особенно в контексте достижения цели устойчивого развития страны, должна быть национально ориентированной, учитывать наши цивилизационные особенности. Это нашло выражение в национальных проектах «Экология»; «Демография»; «Общественное здоровье»; «Образование»; «Жилье и городская среда» и др. Все проекты имеют цели и целевые показатели, предусматривают конкретные сроки реализации. ВЦИОМ регулярно осуществляет подборку данных по проблематике внедрения в проекты достижений цифровизации и искусственного интеллекта1.
1. См.: URL: rasshirennaya_podborka_dannyh_wciom_102020.pdf (дата обращения: 24.07.22).
2 Цифровые новации имеют амбивалентные последствия, переводят проблему устойчивого развития в качественно иное состояние: под вопрос ставятся прежде казавшиеся «универсальными» факторы его обеспечивавшие, соответственно, прежние методологические подходы к их интерпретации. Ныне уже невозможно мыслить самодостаточность общества через призму теории Т. Парсонса, исходившей из того, что его «подвижное равновесие», жизненность и эффективность социетального сообщества, фидуциарной, политической и экономической подсистем обеспечивается реализацией требований (AGIL), которыми являются адаптация, целедостижение, интеграция, латентное воспроизводство генетического кода [Парсонс, 1994]. Принципиально новым в современном развитии, отмечает Дж. Урри, стало то, что исчезают «чистое» общество и «аутентичная» природа – зародились и получают все большее распространение гибриды: «социальные и физические/материальные миры полностью переплетаются» [Urry, 2011: 8]. Для анализа становления социоцифроприродных реалий гибридного типа, возможностей их устойчивого развития, востребованы теории, основанные на усложняющейся меж- и постдисциплинарности. Среди них акторно-сетевая теория Б. Латура, Дж. Ло и др., акцентирующая взаимовлияние социального, технического и природного. По их мнению, возникшие гибриды социальных акторов с нечеловеческими актантами обладают качественно иной функциональностью [Латур, 2014; Law, 2004]. Деятельность индивидуальных и коллективных акторов предполагает функционирование материально-цифровых объектов в сложном фрейме, обусловленным не только культурой и прежним социальным опытом, но и цифровой сетью, размывающей пространственно-временные рамки прежнего мира. Гибриды социальных и нанокомпонентов создают новые рационально-прагматические опции, необходимые для устойчивого развития в условиях социо-природной турбулентности, трансформируют представления о роли науки, как атрибутивном факторе прогресса и социального процветания. Полагаем, в методологии Б. Латура особую значимость имеет постулат о том, что внедрение технологических инноваций, взаимодействие социальных акторов с нечеловеческими актантами должно осуществляться на основе демократизации научного знания [Латур, 2018].
3 Цифровизация стала драйвером нелинейных преобразований, однако ведущим к амбивалентным последствиям, сочетающим дезорганизацию и организацию. Полвека назад Р. Мертон критически подошел к парсоновской теории – суть его теоретических инноваций состояла в том, что социальные формы становятся предрасположенными к функциональной амбивалентности [Merton, 1976]. С тех пор под влиянием ускоряющейся социальной и культурной динамики, развития науки и цифровых технологий амбивалентности качественно усложнились, по крайней мере, в трех смыслах: 1) гибридные социоцифроприродные реалии обрели рефлексивную функциональность – она детерминирована аутопойезисом, порожденным «внутрисистемной неопределенностью, которая может быть редуцирована лишь собственными структурными образованиями системы» [Луман, 2004: 69]; 2) особенностью их существования является нелинейное развитие в контексте разрывов и травм [Alexander, 2012; Тощенко, 2020], некоторые из которых обретают характер «естественных» и «нормальных» [Kravchenko, 2020: 150–159]; 3) содержание амбивалентностей цифровизации зависит как от внутреннего контекста – политических целей, ценностей и норм культуры, идеологий, общественного сознания, так и внешних геополитических реалий.
4 В одно историческое время в разных странах процессы цифровизации протекают национально и культурно обусловлено. Их целеполагание и функциональность политически и идейно задаются. Из этого следует, что конкретные последствия амбивалентностей цифровизации зависят не только от объективных трендов, но в значительной степени от субъективного фактора – выбора людей, их видения путей имплементации цифровых инноваций и, соответственно, будущего страны. Этот выбор осуществляется в диапазоне от слепого заимствования/импорта ноу-хау и чипов до создания собственного цифрового облака, функционирующего на основе собственных технологий и в национальных интересах. Сегодня становится все более очевидным, что российскому обществу неадекватна навязанная извне формально-рациональная модель цифровизации, основанная на следовании «универсальным» либеральным ценностям. По существу, она латентно внедряла «культуру отмены» – было прекращено производство отечественных телевизоров, автомобилей, станков с собственным программным и чиповым обеспечением; под предлогом «заидеологизированности» разрушено советское образование, а главное – отменялось креативно-гуманистическое мышление, выражавшее историческую предрасположенность россиян к самообучению, изобретательству, творению высокого искусства и осуществлению добрых дел с ориентацией на социальную справедливость.
5 Новая геополитическая обстановка проявляется в утрате функциональности либеральной модели глобализации, основанной на развитии стран «золотого миллиарда» за счет людских и природных ресурсов остального мира, в переходе от однополярного к многополярному миру, в увеличении дезорганизации и хаотизации международных отношений. Это требует преодоления формально-рациональной модели цифровизации и имманентно присущей ей «культуры отмены» национально-локального контента – западные социальные практики и ценности, цифровые технологии выражают-де «универсальное» и «самое правильное», олицетворяя «цивилизованность». Альтернативой ей, полагаем, должна стать национально-культурная модель цифровизации, нацеленная на воспроизводство национального человеческого капитала, устойчивое развитие социума и природы, придание научным и технологическим инновациям, образованию, здравоохранению социогуманистического вектора развития. Для выработки такой модели цифровизации востребованы новые теоретико-методологические подходы, ориентированные на изучение функционального потенциала национально-локальных реалий. Несомненно, следует учитывать созданные мировой научной мыслью новейшие меж- и постдисциплинарные парадигмы. Но они обусловлены западными культурными реалиями, предполагают формально-рациональную «эпистему» – по М. Фуко, набор прагматических дискурсивных правил, задающих соответствующую структуру мышления в контексте власти и знания [Фуко, 2004]. Необходимо их критически «переоткрыть» с учетом базовых ценностей, традиций нашей культуры, ее гуманистического потенциала. Успешные исследования в этом направлении предпринимаются российскими учеными [Горшков, 2020; Лапин, 2021]. Со своей стороны, мы предложили контуры концепции «гуманистического цифрового поворота». Его квинтэссенция выражается в необходимости перехода от прагматически ориентированной цифровизации, фактически ведущей к прагматическому администрированию экономикой, наукой, образованием, здравоохранением, к «умному управлению», гуманистическому вектору развития, что является ответом на вызовы становления сложной, нелинейно развивающейся реальности. Акцентирование значимости фактора гуманизма в практиках цифровизации позволит обеспечить устойчивое со-развития общества, природы, новейших технологий [Кравченко, 2019: 397–405].
6 Амбивалентности рационально-формальной модели цифровизации: доминирование трендов хаотизации и дегуманизации. Под влиянием цифровизации, ее рационально-формальной модели, возникли глобальные сети, функционирование которых амбивалентно для устойчивого развития, что рельефно видно на примере изменений в характере коммуникаций. С одной стороны, данные сети раздвигают пространственно-временные границы, образуя, что отмечает М. Кастельс, «соседствующие пространства», функционирующие во «вневременном времени». Если прежде люди взаимодействовали друг с другом непосредственно в своих жизненных мирах, то в сетевом обществе зарождается и получает распространение «массовая самокоммуникация» – «форма коммуникации, включающая в себя Интернет, аватар-интеракцию в виртуальном пространстве, а также цифровой контент», что формирует «новую коммуникационную среду», основанную на «культуре реальной виртуальности» [Castells, 2010: ХХХ, ХХХI]. В результате люди, отдаленные в физическом и социальном пространстве, могут контактировать друг с другом.
7 С другой стороны, увеличение подобного рода коммуникаций и сетевых взаимодействий, в которых отсутствуют общие ценности и стабильные смыслы, ведет к производству неустойчивого, короткоживущего социума, дисперсии нормативности и порядка. «Интернет “сообщества”, – отмечал З. Бауман, – не предназначены для долгоживучести… К ним легко присоединиться, но, аналогично, их легко покинуть и бросить в любой момент, когда внимание, симпатии или антипатии, настроение или мода повернулись в другое направление» [Bauman, 2011: 90, 92]. В социальных сетях разыгрываются онлайн перформансы, способствующие, как считает Дж. Александер, стиранию различия между реальным человеком и его инсценированным телом [Alexander, 2017: 102–103]. Если прежде лживая и дисфункциональная сущность «парадоксального человека» была сравнительно устойчивой и легко видимой – его парадоксальность поведения и сознания «наглядно обнаруживалась в конкретных жизненных ситуация, когда публично и словесно провозглашаемые суждения опровергались практическими действиями» [Тощенко, 2001: 55], то его современный прототип, как правило, более сложен и латентен: цинизм, лицемерие и смена масок камуфлируются симулякрами и воспроизводятся кодами обновляющихся соблазнов [Бодрийяр, 2000]. Он способен перманентно менять обличье благодаря формированию в сетях неисчисляемого множества «цифровых тел», означенных «успехом» и «звездностью».
8 В значительной степени под влиянием цифровизации начался процесс дисперсии национальной принадлежности: прежняя дуальность коренной – «чужак»-иностранец стала неоднозначно функциональна, способствуя «отмене» этнической идентичности, ранее казавшейся прирожденной и пожизненной. «Все методы исследования, – пишет У. Бек, – которые оперируют такими статическими концептами как “иностранец” и “коренной”, не годятся для реальностей жизни, которая все более становится транснациональной и включает плюрализм присоединений, выходящих за границы стран и национальной принадлежности» [Beck, 2007: 26].
9 Хаотизации социума и природы способствует эффект, обозначенный Э. Гидденсом своим именем – «парадоксом Гидденса». Суть его в том, что ныне люди не реагируют должным образом на отложенные во времени негативные последствия своей деятельности. К таковым, обусловленным цифровизацией, социолог относит следующие: «угроза стабильности благосостоянию и образовательным системам, равно как и более широким чувствам солидарности»; «различие между цифровым производством – компьютерным миром – и реальным миром становится размытым»; «многие индивиды – возможно, большинство – не ощущают себя целостными идентичностями» [Giddens, 2016: 59, 76, 144]. Очевидно, в рационально-формальной модели цифровизации «культура отмены» проявляется в отношении ряда базовых ценностей самой западной цивилизации (свободы слова, права собственности, толерантности к инакомыслию). Доминирующие в ней тренды хаотизации и дегуманизации делают ее весьма рискогенной для устойчивого развития и социума, и природы.
10 Рационально-формальная модель цифровизации, по существу, умаляет значимость этических проблем использования нанотехнологий для «совершенствования» человеческого тела и разума. Эти технологии, несомненно, позволяют устранять ряд «генетических ошибок» природы, осуществлять восстановление зрения или слуха, подвижностей конечностей в случаях травм мозга. Однако их использование для легитимации «текучести» не только морально-этических принципов, но даже гендера и пола ставит под вопрос устойчивое развитие человека как Homo Sapiens. Особенно рельефно проявляются амбивалентности, связанные с внедрением чипирования (вживления в человека микрочипов-имплантатов, содержащих информацию), что ныне стало предметом эмпирических исследований социологов. Опрос, проведенный ВЦИОМ, выявил, по мнению россиян, следующие преимущества чипов: не нужно носить с собой документы (9%); легче найти потерявшегося человека (6%); бесконтактная оплата, проще оказывать медпомощь (по 4%); борьба с преступностью (2%). При этом треть опрошенных (32%) затруднились ответить, треть (34%) высказались против чипирования. К недостаткам и рискам чипирования россияне отнесли: слежку (35%); влияние на психику (16%); возможность манипулирования/зомбирования (11%)2 . Как видно, негативные оценки чипирования существенно превалируют над позитивными. Эти данные свидетельствует: некоторые последствия цифровизации означают новые этические вызовы, сказывающиеся на обеспечении онтологической безопасности человека и функционировании общественных институтов, устойчивости социума в целом. Полагаем, минимизировать риски амбивалентных проявлений цифровизации негативного толка можно прежде всего за счет выработки гуманистически ориентированных управленческих подходов к распространению новых био- и цифровых технологии с учетом базовых ценностей и этических принципов, исторически сформировавшихся в национальной культуре.
2. См.: URL: >>>>
11 Национально-культурная модель цифровизации: новые опции устойчивого развития. Альтернативой рационально-формальной цифровизации может стать гуманистически ориентированная модель, функционирующая на основе национальных и культурных ценностей и субстантивной рациональности. На ее основе можно сформировать качественно новые опции устойчивого развития нашей страны с учетом конфронтационных геополитических реалий, созданных коллективным Западом. Предложим следующие базовые составляющие этой модели. 1. Институционализация гуманистически ориентированного управления цифровизацией с целью формирования молодых людей как креативных акторов, сохраняющих человеческую духовность, национально-культурную преемственность поколений, историческую память на фоне ныне происходящих метаморфоз с процессами социализации и воспитания. Как считает У. Бек, «молодые поколения уже родились как “цифровые сущности”. То, что упаковано в магическое слово “цифра”, стало частью их “генетического наряда”… Для них метаморфоза стала второй природой, в то время как старшие поколения рассматривают ее как угрозу своему существованию» [Beck, 2016: 189]. Предполагаемый тип управления цифровизацией нацелен на гуманизацию экономики, науки, образования, здравоохранения, социальной жизни, включая гармонизацию отношений между поколениями. «Управление, – отмечает А.В. Тихонов, – которое не выполняет в обществе гуманистическую функцию, превращается в манипулирование людьми, в технологию достижения любой, в том числе аморальной и асоциальной цели» [Тихонов, 2007: 128]. Гуманистическая функция управления позволяет целенаправленно формировать содержание цифровизации – залог преемственности в развитии поколений, позволяющий противостоять «культуре отрицания».
12 2. Цифровизация, обеспечивающая баланс ускоряющегося развития с сохранением долгоживущих ценностей. Вхождение в скоростной «темпомир», предполагающее новый режим самоорганизации [Князева, 2002], стало одним из значимых индикаторов «эффективности» прагматической цифровизации. По мнению Дж. Урри, сформировавшийся «фетишизм движения» утвердился во всех сферах жизнедеятельности людей [Urry, 2008: 197]. Однако, если определенная часть общества не справляется с увеличивающейся скоростью перемен, не успевает рефлексировать по поводу последствий цифровизации, то могут возникать принципиально новые вызовы устойчивому развития. Они выражаются в том, что скоростные темпы жизни умаляют функциональность статичных смыслов, ритуалов, солидарностей, веры, институциональных рутин – всего того, что «поддерживает чувство онтологической безопасности» [Гидденс, 2003: 385]. Скорость доступа к новой информации, ее перманентное обновление изменяет характер общественного сознания – оно утрачивает качество стабильности, способствуя включению в него кентавризмов [Тощенко, 2011] и «цифрового мусора» [Mosco, 2017: 144]. Скоростное клиповое мышление имманентно предполагает «культуру отмены», формирующую у людей желание новизны, получения благ без существенных затрат физической и умственной энергии, что побуждает принимать все инновации, особенно означенные симулякрами «успешности», быстро и без их критического осмысления. Отсюда следует, что необходимо «очеловечить» скорость цифровых изменений, имея в виду сохранение базовых ценностей в контексте имплементации принципов «поворота ригидности» [Кравченко, 2021: 12-22], которые обеспечат преемственность функционирования институтов, воспроизводство социальной стабильности и защищенности.
13 3. Ресурсно ориентированная цифровизация, нацеленная на рачительное отношение к природе. Первые ростки ее прослеживаются на путях перехода к социальной экономике и биоэтике. В мире, отмечает М. Кастельс, утверждаются «альтернативные ценности: ценность жизни над ценностью денег; эффективность сотрудничества над жестокой конкуренцией; социальная ответственность над краткосрочными финансовыми стратегиями» [Castells, 2017: 1]. На этих основаниях разработаны пост-антропоцентрические цифровые технологии, предполагающие формирование гуманного отношения людей к цифровым актантам и биоприроде [Braidotti, 2013]. Полагаем, эти инновационные предложения, адаптирующие принципы гуманизма к современным цифровым реалиям, весьма значимы для устойчивого развития.
14 4. Цифровизация образования, переориентированная с формального рационализма и прагматизма на цели всестороннего развития личности. В свое время Р. Мертон отмечал, что распространение социальных практик, обусловленных формальной рациональностью, приводит к утрате самостоятельного, творческого мышления, что было обозначено им «обучением неспособности» [Мертон, 2006]. По существу, заимствованная у Запада модель цифровизации утверждает его новые формы: альтернативой занятиям в библиотеке становится «зависание» в интернете, учебные тексты и энциклопедии подменяются Википедией, содержащей в концентрированном виде «культуру отмены» академического знания. Существенные побочные потери для образования, обусловленные прагматической цифровизацией, ныне осознаются и зарубежными исследователями. Как считает канадский социолог У.Х. Вандербург, система современного образования «отделена от жизненного опыта и культуры», студенты «стали зависимыми от “гугливания”», они «полагаются на многочисленные факты и мнения, доступные из их мобильных компьютеров». Реальная опасность прагматически ориентированных цифровых форм «обучения неспособности» осознается широкой научной общественностью. Некоторые профессора, представляющие компьютерную науку, «потратили много времени, убеждая руководство школ убрать компьютеры из классов» [Vanderburg, 2016: 256-292, 348]. Его соотечественник В. Моско утверждает, что компьютерное обучения, нацеленное на научение студентов мыслить подобно компьютеру, по существу, олицетворяет собой «новую технологическую религию, сингулярность и трансгуманизм» [Mosco, 2017: 115, 123].
15 Необходимо признать, что сама по себе цифровизация образования – не самоцель, а инструмент добычи информации с амбивалентной функциональностью. Опираясь на гуманистические традиции советского образования, современные учителя в силах преодолеть влияние прагматической цифровизации и «компьютерного мышления». Процесс превращения информации в знание подвержен вызовам «культуры отмены» смысла вообще: “Мы живем в мире, – отмечал Ж. Бодрийяр, – где информации становится все больше, а смысла все меньше” [Baudrillard, 1994: 79]. Выработка собственно знания включает в себя критическое осмысление информации, креативность, диалоговое обучение, противопоставление исторической правды «не-событиям» и «постправде» (Ж. Бодрийяр), формирование мировоззрения с гуманистическим стержнем.
16 5. Цифровизация здравоохранения, предполагающего принципы оптимального соотношения протокола лечения с сохранением искусства врачевания. Распространение цифровой диагностики и лечения пациента при всех достоинствах этих практик, особенно в период эпидемий, латентно минимизирует роль искусства врачевания как непреходящей ценности. Полагаем, необходимо защитить от «культуры отмены» искусство врачевания, имеющее глубинные корни в российской культуре, в лечебных практиках земских докторов – оно может выступить значимым фактором нашей национально-культурной модели развития здравоохранения.
17 6. Цифровизация науки, гармонизирующая взаимодействие человека с природой, микро- и макромиром. Цифровые технологии позволяют создать, по существу, качественно новый научный инструментарий, открывающий возможности исследования гибридных реалий в контексте преодоления разделения общества и «мира» машин. Соответственно, начался процесс перехода от монодисциплинарных к междисциплинарным подходам. При этом крайне важным для устойчивого развития придать междисциплинарному знанию гуманистический стержень, позволяющий задавать пределы ряда научных исследований (эксперименты с бактериями, нацеленные на создание новых штаммов; чипирование мозга, исходя из принципов «садовника», знающего-де, какой социум является «сорняком»). Эти пределы экзистенционально значимы не только для сохранения духовной сущности человека, но и первозданной природы.
18 * * *
19 Различным сообществам соответствуют разные типы модернизации и, соответственно, модели цифровизации. Заимствованная нами у Запада формально-прагматическая модель помимо возможностей для обороны, национальной безопасности, экономического роста, оптимизации логистики, столь необходимых для устойчивого развития страны, порождает множество ненамеренных последствий, деструктивных тенденций, включая вызовы «культуры отмены». Современная геополитическая ситуация востребовала альтернативную модель в виде национально-культурной цифровизации. В перспективе она позволит, сохранив необходимые рациональные компоненты, технологические инновации, выработанные человечеством, минимизировать тренды хаотизации и дегуманизации, сформировав новые возможности креативного и гуманистического толка, позволяющие нелинейно наращивать потенциал устойчивого развития страны.

Библиография

1. Бодрийяр Ж. Соблазн. М., 2000. Электронная публикация: Центр гуманитарных технологий. 18.07.2008. URL: https://gtmarket.ru/library/basis/3429/3430 (дата обращения: 04.05.2022).

2. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. М.: Академ. Проект, 2003.

3. Горшков М.К. «Есть такая профессия – общество изучать». Избранные статьи, интервью, биографические откровения. М.: Весь Мир, 2020.

4. История модернизации как предмет социально-философского анализа / Отв. ред. В.Г. Федотова, В.А. Колпаков. М.: ИФ РАН, 2014.

5. Князева Е.Н. Основания синергетики. Режимы с обострением, самоорганизация, темпомиры. СПб.: Алетейя, 2002.

6. Кравченко С.А. Востребованность «поворота ригидности» для устойчивого развития: контуры концепции // Социологические исследования. 2021. № 10. С. 12–22. DOI: 10.31857/S013216250015998-0.

7. Кравченко С.А. Социология в движении: востребованность гуманистического цифрового поворота (на англ. яз.) Sociology on the move: The demand for humanistic digital turn // Вестник РУДН. 2019. Т. 19. № 3. С. 397–405. DOI: 10.22363/2313-2272-2019-19-3-397-405

8. Лапин Н.И. Сложность становления новой России. Антропосоциокультурный подход. М.: Весь Мир, 2021.

9. Латур Б. Политики природы. Как привить наукам демократию. М.: Ад Маргинем Пресс, 2018.

10. Латур Б. Пересборка социального: введение в акторно-сетевую теорию. М.: ВШЭ, 2014.

11. Луман Н. Общество как социальная система. М.: Логос, 2004.

12. Мертон Р. Социальная теория и социальная структура. М.: АСТ, 2006.

13. Парсонс Т. Некоторые проблемы общей теории в социологии // Современная западная теоретическая социология. М.: ИНИОН РАН, 1994.

14. Тихонов А.В. Социология управления. М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2007.

15. Тощенко Ж.Т. Кентавр-проблема: опыт философского и социологического анализа. М.: Новый хронограф, 2011.

16. Тощенко Ж.Т. Парадоксальный человек: монография М.: Гардарики, 2001.

17. Тощенко Ж.Т. Общество травмы: между эволюцией и революцией (опыт теоретического и эмпирического анализа). М.: Весь Мир, 2020.

18. Фуко М. Археология знания. СПб: Гуманитарная Академия; Универ. книга, 2004.

19. Alexander J.C. The Drama of Social Life. Cambridge: Polity Press, 2017. Р. 102–103.

20. Alexander J.C. Trauma: A Social Theory. Cambridge: Polity Press, 2012.

21. Baudrillard J. Simulacra and Simulation. Michigan: University of Michigan Press, 1994.

22. Bauman Z. Collateral Damage. Social Inequalities in a Global Age. Cambridge: Polity Press, 2011.

23. Beck U. Cosmopolitan Version. Cambridge: Polity Press, 2007.

24. Beck U. The Metamorphosis of the World. Cambridge: Polity Press, 2016.

25. Braidotti R. The Posthuman. Cambridge: Polity Press, 2013.

26. Castells M. et al. Another Economy is Possible. Cambridge: Polity Press, 2017.

27. Castells M. The Rise of the Network Society. Second Ed. Oxford: Wiley-Blackwell, 2010.

28. Giddens A. Turbulent and Mighty Continent. What Future for Europe? Cambridge: Polity Press, 2016. https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=10418

29. Kravchenko S.A. The birth of “normal trauma”: The effect of non-linear development // Economics and Sociology. 2020. No. 2. P. 150–159. DOI: 10.14254/2071-789X.2020/13-2/11.

30. Law J. After Method: Mess in Social Science Research. London, New York: Routledge, 2004.

31. Merton R.K. Sociological Ambivalence and Other Essays. New York: Free Press, 1976.

32. Mosco V. Becoming Digital. Toward a Post-Internet Society. Bingley: Emerald Publishing Limited, 2017.

33. Mosco V. Becoming Digital. Toward a Post-Internet Society. Emerald Publishing Limited, Bingley, 2017.

34. Obasogie O.K., Darnovsky M. (eds). Beyond Bioethics: Toward a New Biopolitics. California: University of California Press, 2018.

35. Urry J. Climate Change and Society. Cambridge: Polity Press, 2011.

36. Urry J. Mobilities. Cambridge: Polity Press, 2008.

37. Vanderburg W.H. Our Battle for the Human Spirit. Toronto: University of Toronto Press, 2016.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести