<strong>Актуальность проблемы. </strong>За последние 30 лет естественная убыль населения (депопуляция) в России<strong> </strong>составила 16 млн человек. Обычно это объясняется повышением смертности, однако рождаемость упала до такого уровня, при котором депопуляция неизбежна даже в условиях самой низкой смертности.<strong> </strong>Снижение рождаемости часто объясняют ухудшением условий жизни населения. Отчасти это верно, особенно для кризисных 1990-х гг. Однако выход из этого кризиса в 2000-е гг. и даже активизация демографической политики в тот же период не остановили депопуляцию. Цель статьи – объяснить характер связи между условиями жизни населения и динамикой рождаемости. Для этого определим, почему улучшение условий жизни населения после 2000 г. не привело к существенному повышению рождаемости; установим, почему семейно-демографическая политика не имела достаточного эффекта; выдвинем предложения по повышению эффективности семейно-демографической политики. Объектом является связь между уровнем жизни, с одной стороны, и уровнем брачности и рождаемости – с другой, предметом –<strong> </strong>специфика этой связи в современной России с учетом доходов и жилищных условий жизни населения и их соответствия или несоответствия социальным нормам брачно-семейных и межпоколенных отношений.

<strong>Биологический и социальный дефицит средств к существованию как препятствия для роста населения. </strong>Для достижения поставленной цели обратимся к чрезвычайно популярной до сих пор теории Т.Р. Мальтуса – единственного демографа, имя которого известно всему миру и постараемся определить, адекватна ли эта теория в наше время. В книге «Опыт о законе народонаселения», которая выдержала шесть изданий (с 1798 по 1826 г.) при его жизни, Мальтус утверждал, что численность населения увеличивается быстрее, чем количество средств к существованию. Это приводит к снижению уровня жизни, в первую очередь – у людей, которые и раньше были бедными. Из-за голода и антисанитарных условий проживания у них падает сопротивляемость организма заболеваниям, особенно инфекционным. Поэтому время от времени происходят эпидемии. Численность населения снижается и приходит в соответствие с количеством средств к существованию. Затем население вновь растет – до следующей эпидемии. Цикл повторяется [Malthus, 1826].

Мальтус справедливо считал антигуманным восстановление равновесия между численностью населения и количеством средств к существованию через периодическое повышение смертности. Вместо этого он предлагал сократить рождаемость. Но он был священником англиканской церкви, которая, как и все прочие церкви той эпохи, признавала сексуальные отношения допустимыми лишь в браке и только для продолжения рода, а применение контрацепции считала грехом. Поэтому Мальтус рекомендовал людям, не имеющим средств для обеспечения семьи, не вступать в брак до тех пор, пока они не готовы к этому финансово.

Это не было чисто теоретическим рассуждением. Социальные нормы того времени не одобряли вступление в брак мужчин, не способных обеспечить семью, и женщин, не имевших достаточно большого приданого. Но Мальтус видел, что этим нормам подчиняются далеко не все, особенно в низших классах общества, из-за чего рост населения продолжается. Поэтому он настаивал на более строгом соблюдении норм. Точнее говоря, в каждом социальном классе были свои представления о приемлемом жизненном уровне. Младший сын джентльмена, т.е. дворянина (тогда эти понятия были близки друг к другу), который не был наследником отцовского поместья, не мог создать своей супруге условия, необходимые для благородной леди, – например, купить дом и нанять нескольких служанок [Синельников, 2008]. Поэтому ему было намного труднее жениться, чем старшему сыну фермера, который был гораздо беднее этого джентльмена, но наследовал дом и ферму своего отца и мог обеспечить своей жене приемлемые, по фермерским понятиям, условия жизни. Мальтус считал проблемой то, что люди из низов создают семьи, не имея возможности обеспечить их по нормам среднего класса, и предлагал им придерживаться этих норм, что привело бы к пожизненному безбрачию большинства населения. Однако большинство если и откладывало вступление в брак, то не отказывалось от него вообще из-за своей бедности.

В XVIII–XIХ вв. в странах Западной и Северной Европы мужчины женились поздно (обычно в 27–30 лет), девушки выходили замуж в 25–26 лет, а от 10 до 20% мужчин и женщин никогда не вступали в брак до конца репродуктивного возраста (45–49 лет). В России браки заключались в более молодых возрастах, а уровень окончательного безбрачия, по данным переписи 1897 г., составлял 4% у мужчин и 5% у женщин 40–49 лет [Hajnal, 1965: 132].

Однако снижение рождаемости за счет откладывания браков оказалось недостаточно масштабным, чтобы остановить рост населения. Поэтому последователи Мальтуса, вопреки его позиции, вскоре стали агитировать за применение средств и методов контрацепции в браке. Внутрисемейное ограничение рождаемости приобрело столь массовый характер, что в итоге ее уровень оказался ниже уровня смертности и численность населения во многих странах, в том числе и в России, стала сокращаться. Но это произошло не из-за мальтузианской пропаганды, а по объективным причинам.

Многократное снижение детской смертности со временем создало у родителей уверенность, что все дети выживут. Их перестали рожать «про запас». Продление сроков обучения в школах и других учебных заведениях резко увеличило длительность периода, когда дети остаются на иждивении родителей. Массовое вовлечение женщин в оплачиваемую работу вне дома, а также высокая частота разводов, уменьшение числа законных браков, неуверенность в их прочности и замена их еще менее прочными сожительствами – все это привело к тому, что большинство семей в России и во всех других развитых странах имеют лишь одного или двух детей. Этого недостаточно для простого замещения поколений.

Со времен Мальтуса население мира увеличилось в восемь раз. Но условия жизни не ухудшились, а улучшились. Однако рост населения замедляется, а в России и во многих других странах уже сменился убылью. Значит ли это, что в наше время дефицит средств к существованию либо не существует, либо не влияет на демографическую ситуацию?

Для биологического выживания необходимы не только пища и вода, но и достаточно просторное жилье с элементарным минимумом необходимых удобств. Если люди живут в крайней тесноте и в антисанитарных условиях, то это тоже способствует эпидемиям и высокой смертности от них. Однако дефицит средств к существованию может быть не только <em><strong>биологическим</strong></em>, но и <em><strong>социальным</strong></em><strong>, </strong>если не все имеют то, что согласно социальным нормам, должно быть у «нормальных людей», хотя и не является необходимым для выживания. В частности, если эти нормы требуют, чтобы каждая супружеская пара с самого начала имела не только достаточно просторное и благоустроенное, но и отдельное от родителей мужа и жены жилое помещение – свой дом или квартиру, что не всем по средствам, то имеет место социальный дефицит жилья. Подобный дефицит существует и в отношении многих других предметов длительного пользования. Например, в западном обществе принято, чтобы все «нормальные люди» не только имели автомобиль, и каждые несколько лет меняли его на более новую и престижную модель.

С мальтузианской точки зрения, перенаселение порождает дефицит средств, необходимых для выживания. В прошлом это нередко приводило к повышению смертности, а иногда и к снижению рождаемости из-за ухудшения состояния общего и репродуктивного здоровья населения [Вишневский, 2019]. Сейчас такие проблемы существуют главным образом в самых бедных из развивающихся стран, особенно в Африке. Во всем остальном мире более актуальна проблема дефицита средств, необходимых для соответствия социальным нормам потребления. Эти нормы, принятые в процветающих странах Запада, распространяются через СМИ и Интернет на менее богатые страны, жители которых хотят жить не хуже, чем в США и Западной Европе, но не имеют достаточных для этого доходов. Это ведет к откладыванию браков, к повышению частоты окончательного безбрачия и бездетности, в том числе и добровольной, т.е. к снижению брачности и рождаемости, а также к миграции в более богатые страны и регионы.

Миграция в какой-то мере решает демографические проблемы – снижает темпы роста населения в азиатских и африканских странах, откуда выезжают мигранты, и компенсирует естественную убыль населения в европейских странах, куда они переселяются. Однако в России иммиграция из Узбекистана, Кыргызстана, Таджикистана и Азербайджана возмещает только часть естественной убыли. В 2020–2021 гг. степень этой компенсации резко уменьшилась из-за сокращения миграционного прироста в связи с пандемией COVID-19. Но не все миграционные потоки направляются из стран с более высокой рождаемостью в страны с более низкой рождаемостью. В Восточной Европе рождаемость не выше, чем в Западной. Однако мигранты едут из Восточной Европы в Западную, а не наоборот. Различия в уровне жизни влияют на миграцию сильнее, чем различия в уровне рождаемости.

Мигранты со всей России массами переселяются в Москву, Санкт-Петербург, другие мегаполисы и их пригороды. Однако сибиряки переезжают в Москву и Подмосковье не из-за того, что Сибирь якобы «перенаселена», а в Московской агломерации численность населения «недостаточна». Почти во всех российских регионах уровень жизни намного ниже, чем в столице и ее пригородах. Жители этих регионов желают жить не хуже, чем москвичи, но не имеют таких возможностей у себя дома.

Поскольку рост средних доходов на душу населения сопровождается ростом потребностей, и к тому же в обществе существует значительная дифференциация по доходам, никакой рост уровня жизни сам по себе не поднимет рождаемость хотя бы до уровня простого замещения поколений.

<strong>Откладывание вступления в брак и рождения детей из-за невозможности отделения от родителей.</strong> Люди, которым не хватает денег, чтобы купить или арендовать отдельное жилье и обеспечить свои будущие семьи всем необходимым для нормальной (по представлениям своей референтной группы) жизни, не могут вступить в брак, особенно если социальные нормы не допускают даже временного проживания супругов с родителями. Им приходится откладывать создание семьи. Чем дольше это откладывается, тем меньше шансов, что это вообще когда-либо произойдет.

В Северной и Западной Европе, в отличие от южной (Италия, Испания, Португалия, Греция) и восточной части континента, давно сформировались социальные нормы, согласно которым следует отделиться от родителей сразу же после свадьбы или даже до нее [Захаров, 2009]. В прошлом частичным исключением были только единственные и старшие сыновья, а также единственные и (или) старшие дочери, у которых не было братьев. По законам и обычаям майората [Синельников, 2008] они получали в наследство родительский дом и весь земельный участок (если семья его имела). Поэтому вступление в брак не было для них проблемой. Они приводили своих супругов в родительскую семью, а через несколько лет, если позволяли средства, либо строили новый дом рядом с родительским и жили там, либо переселяли туда родителей, а сами занимали весь старый дом. Старший сын или муж старшей дочери либо наследовал весь земельный участок, либо родители уступали ему этот участок, а он был должен обеспечивать их в старости.

Когда родители считали, что старший сын будет плохо вести хозяйство или недостаточно заботиться о них, либо он отказывался жениться на девушке, которую они ему сватали, а женился на другой вопреки их запрету, его могли лишить наследства и завещать дом и землю кому-то из других детей. Польский специалист по исторической демографии М. Шолтычек изучил архив церковного прихода Буяков, состоявшего из трех деревень в Силезии (историческая область на территории современной Польши). Он установил, что в конце XVIII и начале XIX в., когда этот регион принадлежал Пруссии, многие крестьяне завещали свое хозяйство кому-то из детей не по принципу старшинства, а исходя из конкретной ситуации. Нередко в семьях с детьми разного пола наследство получали дочери, на которых родители надеялись больше, чем на сыновей [Szołtysek, 2007]. Неделимость дома и земли была важнее права первородства и привилегий мужчин в наследовании.

Недвижимость доставалась лишь одному из детей. Остальным полагалась небольшая часть наследства – деньгами и движимым имуществом. Им приходилось уходить из дома, становиться батраками у богатых крестьян, учениками или подмастерьями у цеховых мастеров либо наемными рабочими на фабриках и мануфактурах [Синельников, 2008]. Если их доходы позволяли обеспечивать семью на уровне, принятом в их социальной среде, то они вступали в брак уже не в юном возрасте. Если же они не имели «ни кола, ни двора», то так и оставались холостыми. Как правило, родители не выдавали дочерей за неимущих.

Девушки, которые не наследовали родительские дома и земельные участки, часто становились служанками. Если они успевали заработать себе на приданое прежде, чем их признавали «старыми девами», то могли выйти замуж. В противном случае пожизненное безбрачие было почти неизбежным. Мало кто женился на бесприданницах.

Такое положение дел существовало в Западной Европе уже в средние века. Но тогда, из-за очень высокой детской смертности не так уж много было семей, в которых доживали до совершеннолетия несколько сыновей и(или) дочерей, т.е. существовала проблема взрослых детей, которые не наследовали недвижимость. Для них были характерны поздние браки и высокая вероятность никогда не вступить в брак, но на средний возраст вступления в брак и на уровень окончательного безбрачия для всего населения, т.е. показатели, характерные для «европейского типа брачности» [Hajnal, 1965], это влияло не очень существенно.

В XVIII и XIX вв. из-за снижения детской смертности увеличилось число семей с несколькими взрослыми детьми. Рост числа младших сыновей и младших дочерей, которым было трудно создать семью, привел к повышению среднего возраста вступления в брак и уровня окончательного безбрачия для населения в целом: «К XVIII в. мы находим европейский тип брачности уже вполне сформировавшимся, а максимального распространения он достиг, видимо, к середине XIX в.» [Вишневский, 2019: 163].

Распространению европейского типа брачности способствовало также и усиление тенденции к нуклеаризации семей, т.е. к их разделению. До конца XVIII в. женатые сыновья-наследники жили вместе с родителями, по крайней мере, в первые годы своего брака и только потом строили собственные дома и начинали жить отдельно, но недалеко от отцов и матерей. Однако в XIX в. во многих европейских странах отделение супругов от родителей сразу же после свадьбы стало социальной нормой. Невозможность немедленного отделения препятствовала вступлению в брак не только для младших, но и для старших сыновей и дочерей, если они не могли еще до свадьбы построить, купить или снять дом либо квартиру.

Законы о майорате были отменены во Франции во время революции 1789–1794 гг. В других континентальных странах Западной и Северной Европы право первородства было упразднено в результате буржуазно-демократических реформ середины и второй половины XIX в. В Англии это произошло только в 1926 г., а в Шотландии – в 1964 г. Все дети получили равные права на наследование. Это облегчило вступление в брак для младших детей, которые прежде получали лишь малую часть наследства, но затруднило создание собственных семей для старших детей, утративших свои привилегии. Однако невозможность жить отдельно от родителей по-прежнему мешала жениться тем, у кого не хватало денег для этого.

В России никогда не было ни майората, ни европейского типа брачности [Социология семьи, 2016: 193, 197–206]. Подавляющее большинство женатых мужчин и замужних женщин всегда желали и сейчас желают жить отдельно от родителей. Однако до недавнего времени люди, которые собирались вступить в брак, как правило, не откладывали это до появления у них собственного жилья, а соглашались жить с родителями в первые годы семейной жизни. Большинство супругов со временем все же отделяются и создают нуклеарные семьи. Но многие семьи остаются расширенными до смерти родителей. По данным переписи 1970 г., 23% среди всех семей с супружескими парами проживали совместно с одним либо обоими родителями и(или) с другими родственниками мужа или жены. К моменту переписи 1989 г. доля расширенных семей понизилась до 18%. Несмотря на массовое жилищное строительство, их стало лишь на 5% меньше. Пока одни супружеские пары после многолетнего пребывания в очереди на улучшение жилищных условий (а без очереди нельзя было даже купить кооперативную квартиру за огромную по тем временам сумму) получали отдельное жилье и отселялись от родителей, в других (а нередко и в тех же самых) семьях дети становились взрослыми, вступали в брак и приводили своих жен и мужей в родительские квартиры, из-за чего эти нуклеарные семьи вновь превращались в расширенные (рис. 1).

<strong>Рис. 1. </strong>Доля семей, проживающих совместно с одним либо обоими родителями и(или) другими родственниками одного из супругов <em>(в % к числу семей, в составе которых есть супружеские пары).</em>

<em>Источник: </em>расчеты по данным переписей 1970, 1989, 2010 гг. и микропереписи 2015 г.

В постсоветский период в связи с переходом к рыночной экономике жилье стало таким же товаром, как и все прочие товары. Однако по данным переписи 2010 г., доля расширенных семей возросла до 25%. Из-за высоких цен молодым парам стало еще труднее обзавестись своим жильем, чем в советское время. По данным микропереписи 2015 г. доля расширенных семей вновь понизилась до 18%, что на 7% меньше, чем в 1989 г.

Столь резкое снижение всего за пять лет, которое «компенсировало» предыдущее повышение (тоже на 7%) за 21 год с 1989 по 2010 г., может отчасти объясняться тем, что в российском обществе стали утверждаться западные социальные нормы семейно-обособительного поведения, согласно которым необходимо отделиться от родителей сразу же после свадьбы или еще раньше, а если это невозможно, то брак надо отложить.

По данным исследования ВЦИОМ¹ (2009), на вопрос «Что, на ваш взгляд, является совершенно необходимым для создания семьи?» респондентам разрешалось указать до трех из девяти вариантов ответа. На первом по частоте месте оказался ответ «любовь» – его выбрали 65% респондентов; второе место занял ответ «жилье для отдельного проживания от родителей» (55%), а третье – «уровень доходов, позволяющий жить независимо от родителей, близких» (46%). То есть, оплата съемной квартиры отцом или матерью тоже неприемлема почти для половины респондентов. Родители не всегда одобряют выбор своих детей и могут отказать в деньгах на съем жилья.

Социальная норма, согласно которой супруги с первого дня совместной жизни должны жить отдельно от родителей, противоречит норме, которая требует, чтобы все здоровые люди (кроме принявших церковный или монашеский обет безбрачия) вступили в брак хотя бы раз в жизни и осуждает «старых холостяков» и «старых дев». Для жителей Западной Европы первая из этих норм очень давно стала важнее второй, что и привело к появлению «европейского типа брачности».

В России же значение первой нормы постепенно повышается, а второй – снижается. Безбрачие и бездетность более социально приемлемы для молодежи, чем для среднего и старшего поколения [Ценности семейно-детного..., 2020: 47–57].

<strong>Влияние откладывания браков на рождаемость в России.</strong><strong> </strong>Усиление потребности в отдельном жилье не всегда означает возможность его купить или хотя бы арендовать – это слишком дорого для очень многих молодых людей и их родителей. Поэтому средний возраст вступления в брак повышается, а число браков снижается. Снижение общих коэффициентов брачности почти всегда через год влечет за собой синхронное снижение общих коэффициентов рождаемости. И напротив, повышение общего коэффициента брачности, как правило, приводит к повышению общего коэффициента рождаемости в следующем году (рис. 2).

<strong>Рис. 2. </strong>Общие коэффициенты брачности и рождаемости (на 1000 населения) за 1989–2021 гг.

<em>Источник: </em>Расчеты по данным Росстата. См.: Федеральная служба государственной статистики / Статистика / Население / Демография / Естественное движение население <em>/ </em>Рождаемость, смертность и естественный прирост населения; Браки и разводы. URL: <a target=_blank href="https://rosstat.gov.ru/folder/12781">>>>></a> (дата обращения: 04.02.2022).

Параллелизм между динамикой общих коэффициентов брачности и рождаемости очевиден, но может отчасти объясняться влиянием возрастной структуры населения на оба эти показателя. Однако если использовать суммарные коэффициенты брачности и рождаемости, которые не зависят от состава населения по полу и возрасту, картина почти не меняется (рис. 3).

Суммарный коэффициент брачности соответствует среднему числу вступлений в брак, а суммарный коэффициент рождаемости – среднему числу рожденных детей на одну женщину за всю жизнь. Приведенные здесь суммарные коэффициенты брачности, в отличие от рассчитанных С.В. Захаровым [Население России..., 2018: 123–131], учитывают также и браки, заключенные в пострепродуктивных возрастах, т.е. характеризуют среднее число вступлений в брак в течение всей жизни (рис. 3).

<strong>Рис. 3. </strong>Суммарные коэффициенты брачности и рождаемости за 1989–2020 гг.

<em>Источник: </em>Расчеты по данным Росстата: См.: Федеральная служба государственной статистики / Статистика / Население / Демография / Естественное движение население / Суммарный коэффициент рождаемости, Браки по возрасту жениха и невесты; /Официальные публикации / Бюллетень "Численность населения Российской Федерации по полу и возрасту". URL: <a target=_blank href="https://rosstat.gov.ru/folder/12781">>>>></a> (дата обращения: 06.09.2021).

<em>Примечание. </em>Временной ряд кончается 2020 г., так как к моменту завершения работы над статьей Росстат опубликовал лишь предварительные данные за 2021 г. о числе браков и рождений без распределения новобрачных и матерей по возрасту, из-за чего пока невозможно рассчитать суммарные коэффициенты брачности и рождаемости за этот год.

Коэффициент корреляции между динамикой суммарных коэффициентов брачности за 1989–2019 гг. и рождаемости за 1990–2020 гг. равен 0,85, т.е. практически совпадает с коэффициентом корреляции (0,85) между динамикой общих коэффициентов, брачности и рождаемости.

За 1989–2019 гг. средний возраст при вступлении в первый брак повысился на четыре года: с 25 до 29,3 лет у мужчин и с 23,2 до 27,1 лет у женщин. При этом численность женщин, вступивших в первый брак, уменьшилась с 1019 тыс. до 621 тыс., т.е. на 39%.

<em>Таблица 1</em>

<strong>Средний возраст новобрачных при вступлении в первый брак и матерей при рождении первенцев</strong><table class="docx-publication-table"><tr><td class="docx-publication-cell"> Годы</td><td class="docx-publication-cell"> 1989</td><td class="docx-publication-cell"> 2019</td><td class="docx-publication-cell"> 2020</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Средний возраст вступления в первый брак</td><td class="docx-publication-cell"> </td><td class="docx-publication-cell"> </td><td class="docx-publication-cell"> </td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Мужчины</td><td class="docx-publication-cell"> 25,0</td><td class="docx-publication-cell"> 29,3</td><td class="docx-publication-cell"> 29,3</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Женщины</td><td class="docx-publication-cell"> 23,2</td><td class="docx-publication-cell"> 27,1</td><td class="docx-publication-cell"> 27,2</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Средний возраст матерей при рождении первенцев</td><td class="docx-publication-cell"> 23,5</td><td class="docx-publication-cell"> 27,2</td><td class="docx-publication-cell"> 27,2</td></tr></table> ___________

<em>Источник</em>: расчеты по данным Росстата.

За этот же период средний возраст матерей при рождении первенцев тоже увеличился почти на четыре года – с 23,5 лет до 27,2 лет. Практически полное совпадение этого показателя со средним возрастом вступления в первый брак не означает, что эти два события в большинстве случаев происходят почти одновременно. Такое совпадение нередко имеет место у «гражданских супругов», которые регистрируют брак незадолго до рождения ребенка или даже после этого. Однако весьма широко распространено и откладывание первых рождений на несколько лет после свадьбы. Кроме того, каждый четвертый из первенцев рождается вне брака. Многие из их матерей потом все же вступают в законный брак либо с отцами своих детей (обычно вскоре после родов) либо с другими мужчинами, что нередко происходит через много лет после рождения первенца. Бывает, что первый брак остается бездетным и распадается, после чего женщина рожает первого ребенка уже в повторном браке. Но чем позже она выходит замуж, тем больше вероятность, что детей у нее вообще не будет. Если рассчитывать средний возраст вступления в первый брак без учета женщин, впервые вышедших замуж после 40 лет, когда вероятность рождения первого ребенка очень мала, то этот показатель в 2019 г. составил 26,2 года, т.е. на год меньше среднего возраста матерей при рождении первенцев. Но столь поздних браков не так уж мало. В 2019 г. они составляли 5% всех первых браков у женщин – вдвое больше, чем в 1989 г. Для женщин, не имеющих внебрачных детей, столь длительное откладывание брака почти всегда приводит к окончательной бездетности.

В современной России средний возраст вступления в первый брак, как у мужчин, так и у женщин соответствует модели западноевропейской брачности XVIII–XIX вв., хотя тогда в России браки заключались в гораздо более ранних возрастах, чем в Западной Европе. В отличие от своих отцов и матерей, многие молодые россияне не соглашаются даже временно жить с родителями после вступления в брак. Если нет возможности сразу же отделиться, они либо откладывают брак, либо вообще отказываются от него. Повышение возраста вступления в первый брак сопровождается уменьшением числа браков вообще с 1397 тыс. (9,4‰ на 1000 населения) в 2019 г. до 950 тыс. (6,5‰) в 2019 г., в том числе первых (для женщин) браков с 1019 тыс. (6,9‰) до 621 тыс. (4,2‰), т.е. на 39%. В 2020 г. было зарегистрировано только 771 тыс. браков (5,3‰), из которых лишь 499 тыс. были первыми (3,4‰). Однако это объясняется невозможностью снять ресторан или кафе на несколько десятков приглашенных на свадьбу гостей при карантинных ограничениях в условиях пандемии. Поэтому многие пары отложили регистрацию брака на следующий год. Однако средний возраст вступления в первый брак и рождения первого ребенка почти не изменился. В 2021 г. большинство пар, отложивших свадьбу из-за пандемии, все же зарегистрировали свои браки, число которых достигло 924 тыс. Это на 20% больше, чем в 2020 г. и лишь на 3% меньше, чем в 2019 г. В 2021 г. зарегистрировано 1403 тыс. рождений, что лишь на 2% меньше, чем в предыдущем году. В отличие почти от всех прошлых лет, уменьшение числа браков практически не повлияло на рождаемость. В случае беременности регистрация брака, как правило, не откладывалась. В 2020 г. доля детей, родившихся вне брака, осталась практически на уровне 2019 г.

<em>Таблица 2</em>

<strong>Число зарегистрированных браков за 1989 и 2019–2021 гг.</strong><table class="docx-publication-table"><tr><td class="docx-publication-cell"> </td><td class="docx-publication-cell"> 1989</td><td class="docx-publication-cell"> 2019</td><td class="docx-publication-cell"> 2020</td><td class="docx-publication-cell"> 2021</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Всего браков (тыс.) </td><td class="docx-publication-cell"> 1397</td><td class="docx-publication-cell"> 950</td><td class="docx-publication-cell"> 771</td><td class="docx-publication-cell"> 924</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> из них первые браки (для женщин, тыс.)</td><td class="docx-publication-cell"> 1019</td><td class="docx-publication-cell"> 621</td><td class="docx-publication-cell"> 499</td><td class="docx-publication-cell"> …*</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Общий коэффициент брачности на 1000 населения </td><td class="docx-publication-cell"> 9,4</td><td class="docx-publication-cell"> 6,5</td><td class="docx-publication-cell"> 5,3</td><td class="docx-publication-cell"> 6,3</td></tr><tr><td class="docx-publication-cell"> Общий коэффициент первых браков (для женщин) на 1000 населения </td><td class="docx-publication-cell"> 6,9</td><td class="docx-publication-cell"> 4,2</td><td class="docx-publication-cell"> 3,4</td><td class="docx-publication-cell"> …*</td></tr></table> ___________

<em>Источник: </em>расчеты по данным Росстата; *Число браков за 2021 г. рассчитано по ежемесячно публикуемым данным Росстата о естественном движении населения, в которых указывается лишь общее число зарегистрированных браков, без распределения на первые и повторные<em> </em>См.: <a target=_blank href="https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/2021_edn12.htm">>>>></a> (дата обращения: 04.02.2021).

Синхронность динамики независимых от возрастной структуры суммарных коэффициентов брачности и рождаемости показывает, что одной из главных причин снижения рождаемости как в 1990-е гг., так и в период с середины 2010-х до начала 2020-х гг. стало снижение брачности, которое отчасти вызвано тем, что многие люди, не имеющие возможности жить отдельно, не создают семьи. Это не компенсируется ростом числа сожительств и рождений вне брака [Тольц, 2020].

По данным Росстата, за 2014–2019 гг. число браков уменьшилось с 1226 тыс. до 950 тыс., а общий коэффициент брачности – с 8,4 до 6,5‰. Суммарный коэффициент брачности, при расчете которого учитываются как первые, так и повторные браки, упал с 1,18 до 1,03. С «опозданием» на один год последовало снижение рождаемости. За 2015–2020 гг. число рождений уменьшилось с 1941 тыс. до 1437 тыс., в том числе в браке – с 1518 до 1126 тыс. (на 26%), а вне брака – с 419 до 311 тыс. (тоже на 26%). Вклад внебрачных рождений в рождаемость остался почти без изменений (21–22%). Общий коэффициент рождаемости уменьшился с 13,3 до 9,8 на 1000 населения, суммарный коэффициент – с 1,78 до 1,50 рождения на одну женщину (рис. 4).

<strong>Рис. 4. </strong>Число браков и детей, рожденных в браке и вне брака, 1989–2021 гг. <em>(тыс.)</em>

<em>Источник: </em>Расчеты по данным Росстата.

<em>Примечание</em>. Данные о рождениях в браке и вне брака за 2021 г. отсутствуют, так как к моменту завершения работы над статьей соответствующая статистическая отчетность Росстата еще не была составлена.

Коэффициент корреляции между числом браков за 1989–2020 гг. и общим числом рождений за 1990–2021 гг. равен 0,82. Это столь же тесная связь, как между динамикой брачности и рождаемости для общих и суммарных коэффициентов (рис. 2 и 3). Пандемия коронавируса временно ослабила эту связь, поскольку вызвала сильные колебания брачности, но слабо повлияла на рождаемость.

В советское время практически все здоровые мужчины и женщины вступали в брак хотя бы один раз, причем в возрасте, благоприятном для рождения детей, и почти все они, кроме бесплодных, имели хотя бы одного ребенка. Однако в 1990-х гг. резко уменьшилось число не только повторных, но и первых рождений, а также число браков. Эти же тенденции возобновились в середине 2010-х гг. и сохраняются до сих пор.

Закон о материнском капитале, принятый в 2006 г., давал право на капитал только при рождении вторых детей (или третьих и последующих, если предыдущий ребенок родился до вступления в силу этого закона). В любом случае федеральный материнский капитал предоставлялся только один раз. Это может объясняться лишь ограниченностью финансовых ресурсов государства, т.е. экономическими, а не демографическими аргументами. Лишь в 2020 г. право на материнский капитал было дано матерям, родившим первенцев, а после рождения вторых детей капитал стал увеличиваться. Это правильное решение, но его следовало принять раньше.

<strong>Заключение.</strong> Низкий уровень рождаемости и депопуляция в России объясняются не только уровнем жизни в стране, который оставляет желать лучшего, но и тем, что условия жизни большинства населения не соответствуют современным социальным нормам потребления, в отношении которых значительная часть россиян, особенно молодежь, ориентируется на богатые западные страны, не имея таких доходов, как жители этих стран. Еще в советское время практически все супружеские пары хотели жить отдельно, но не откладывали брак из-за отсутствия своего жилья, а жили вместе с родителями до появления возможности разъехаться. Но в постсоветский период в российском обществе стали утверждаться социальные нормы, принятые в странах Западной и Северной Европы, а также в США. Согласно этим нормам, супруги должны отделиться от родителей сразу же после свадьбы, а если это невозможно, то не следует вступать в брак. В нашей стране очень многие люди слишком бедны, чтобы купить или хотя бы снять квартиру. Им приходится откладывать создание семьи или вообще отказываться от этого. За последние три десятилетия средний возраст женщин при вступлении в первый брак и рождении первенцев повысился на четыре года, а число первых браков и первых рождений уменьшилось в два раза.

Однако до сих пор почти все меры семейно-демографической политики направлены только на стимулирование рождения детей в уже существующих семьях, но не на создание новых семей путем вступления в законный брак и даже не на сохранение тех семей, которые уже есть. Поэтому данная политика имеет очень ограниченный эффект. Чтобы повысить ее эффективность необходимо стимулировать вступление в законный брак. Для этого следует давать молодым супругам кредиты, которые могут частично погашаться при рождении первого и второго ребенка и полностью – при появлении на свет третьего. Если же детей не будет, кредит придется возвращать с процентами. Следует ввести в Семейный кодекс поправку о необходимости заключения при регистрации брака договора о совместной или раздельной собственности супругов. Сейчас большинство новобрачных не заключают договор, потому что боятся оттолкнуть недоверием другую сторону. Этого не будет, если брачный договор станет обязательным. Нередко пары живут вместе без регистрации брака, потому что не верят в прочность отношений и боятся потерять квартиру в случае развода. Надо устранить повод для этих опасений.

Необходимо изменить правила расторжения брака. Если один из супругов потребует развода без согласия другой стороны, но не докажет, в чем виновата эта сторона, то инициатор развода должен считаться виновным в распаде семьи. Это следует учитывать при судебных тяжбах между супругами о разделе имущества и о том, с кем останутся дети.

Государство рассматривает семьи, которым оно помогает, как полностью нуклеарные семьи, без учета их тесных родственных связей со старшим поколением. Но и в нуклеарных семьях помощь обычно предоставляется не всем их членам, а только матерям и детям. Наиболее весомая часть этой помощи официально именуется материнским (семейным) капиталом, но люди редко обращают внимание на то, что написано в скобках, и правильно называют его просто «материнским», так как распоряжаться им могут только матери. То есть, государство относится к семьям, которым оно помогает, как к неполным семьям, даже если в них есть отцы. Это снижает и без того невысокий авторитет мужчин в семье и обществе. Чтобы поднять его, надо переименовать капитал в семейный, а списание средств со счета, на котором он хранится, производить по совместному заявлению обоих родителей, если ребенок рожден в браке и этот брак не был расторгнут.

Нередко молодым парам не дают ипотечный кредит из-за низких доходов, а их родителям отказывают в кредите из-за возраста. Проблему можно решить через родственно-обменное ипотечное кредитование, т.е. давать кредит родителям, а потом переоформлять его на детей, когда их доходы повысятся.

Повышение пенсионного возраста может негативно повлиять на число рождений вторых и последующих детей, от которых во многом зависит степень замещения поколений, т.е. рост или убыль населения. Они часто рождаются в то время, когда их бабушкам от 55 до 59 лет. Надо разрешить дедам и бабушкам, ухаживающим за двумя и более внуками от одного сына или одной дочери, выходить на пенсию соответственно в 60 или 55 лет либо еще раньше.

Следует расширить категории населения, так или иначе затрагиваемые мерами семейно-демографической политики. Это должны быть не только существующие, но и будущие семьи, не только матери с детьми, но и отцы, а в определенных ситуациях также деды и бабушки. В этом случае семейно-демографическая политика может стать более эффективной.