Целью проведенного авторами исследования является выявление трансформации политической роли женщин в таджикском и иранском обществе за последние десятилетия. Мониторинг движения к политическому равноправию мужчин и женщин важен как элемент понимания степени социальной модернизации стран догоняющего развития.

Выбор для сопоставления Республики Таджикистан (РТ) и Исламской Республики Иран (ИРИ) объясняется их высокой культурной близостью. Несмотря на разные траектории исторического развития в новое и новейшее время, обе страны объединяет культурный фундамент. Народы этих двух государств сохраняют и осознают как языковую общность (персоязычность), так и религиозную (ислам – шиизм в Иране, суннизм в Таджикистане). Преодолевая сложные геополитические факторы, они возродили многовековой таджикско-иранский диалог, прерванный в 1920-х гг.

Напомним читателю основную информацию об этих странах.

Современная история РТ началась 9 сентября 1991 г. провозглашением независимости. Страна пережила жестокую гражданскую войну 1992–1997 гг., в ходе которой погибли 150 тыс. человек. Эти потрясения оказали негативное воздействие на положение женщин в таджикском обществе. Ещё в процессе перехода страны к независимости в рамках отказа от советской эмансипации было отменено квотирование по признаку пола, что снизило представленность женщин в политике и сфере принятия решений. В годы политического противостояния и постконфликтного обустройства страны стали подавляться ростки начавшегося движения к гендерному равноправию. Параллельно усилилось влияние культурно-религиозных воззрений на статус женщины. В то же время проводимая государством гендерная политика нацелена на повышение роли женщин в обществе. Таджикистан среди стран-членов СНГ одним из первых ратифицировал Конвенцию о политических прав женщин и Международный пакт по гражданским и политическим правам (в 1999 г.). Страна является участником Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (КЛДЖ).

Исламская Республика Иран появилась на политический карте мира в 1979 г. в результате Исламской революции. Вследствие тотальной исламизации общества были введены многочисленные ограничения, в отдельных случаях была предусмотрена смертная казнь. В большей степени все нововведения коснулись женщин: одним из актов новой власти была отмена Закона о семье, предоставлявшего женщинам право на развод; были восстановлены ущемляющие права женщин институты временного и полигамного брака [Дунаева, 2012: 250]. В результате мировая общественность подняла вопрос об ущемлении прав женщин в Иране. Возможно, поэтому после Ирано-иракской войны 1980–1988 гг. им позволили проходить военную подготовку в Корпусе Стражей Исламской революции – элитном военно-политическом формировании. Одновременно при Исламской республиканской партии было создано женское подразделение; четыре женщины вошли в состав меджлиса первого и второго созывов. С 1990-х гг. правительство приняло ряд законов и постановлений, направленных на обеспечение гражданских и политических прав иранских женщин [там же: 251–252]. Однако страна так и не присоединилась к Конвенции об уничтожении всех форм дискриминации женщины.

Обе страны, пережив глубокие политические и идеологические трансформации, вошли в XXI в. с задачами по обеспечению прав и свобод женщин, укреплению их представительства в государственном управлении и расширению общественных ролей.

<strong>Основные механизмы реализации гендерной политики. </strong>В РТ основным институциональным механизмом по вопросам улучшения положения женщин является Комитет по делам женщин и семьи при Правительстве страны (КДЖС), созданный в 1996 г. Когда была принята Национальная стратегия «О повышении роли женщин в Республике Таджикистан на 2011–2020 гг.», правительство уполномочило Комитет стать координатором по осуществлению данной стратегии. Подведомственные структуры КДЖС функционируют во всех органах местной власти. При Комитете создана специальная государственная сеть институтов с целью внедрения полоролевых подходов в деятельность министерств и ведомств. А социальное партнёрство между этим государственным органом и Коалицией общественных объединений «От равенства юридического – к равенству фактическому», которая объединяет 98 женских общественных союзов из всех регионов РТ, привело к углублению сотрудничества государства с неправительственными организациями [Хушкадамова, 2012: 186]. Нужно учитывать, что женские общественные организации считаются наиболее многочисленными и активными в РТ, составляя 27,5% всех добровольных объединений граждан [Современное таджикистанское…, 2011: 179]. Более 35% всех таджикских НПО возглавляют женщины [Хидирова, 2020: 116]. В то же время нехватка человеческих и финансовых ресурсов, по данным Комитета по ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин и Международного сообщества, не позволяет КДЖС эффективно выполнять свои обязанности.

В Правительстве РТ вопросы, связанные с положением и статусом женщин, курирует один из заместителей премьер-министра. Подразделения, непосредственно занимающиеся решением проблем женщин, семьи и детей, имеются в министерствах здравоохранения, труда, социальной защиты и т.д. Подобные структуры имеются также в представительных органах власти в областях, городах, районах.

В ИРИ в послереволюционный период проблемами женщин также стали заниматься на государственном уровне путём учреждения соответствующих управленческих структур. В частности, введена новая должность советника президента по вопросам женщин, при Высшем совете культурной революции основан Совет по социально-культурному развитию женщин. С 1990 г. под эгидой МВД ИРИ с целью обеспечения женщинам их прав учреждены Секретариаты по рассмотрению вопросов женщин, которые в 2007 г. преобразовались в Отделы по вопросам женщин и семьи. Кроме упомянутых институтов основными структурами власти, занимающимися гендерными проблемами, являются Совет женщин по социально-культурным вопросам, Центр по вопросам женщин и семей, и т.д. В них работают преимущественно женщины, что помогает повысить уровень занятости женщин в стране.

Названные институты в РТ и ИРИ представляют собой сложный многоуровневый механизм разработки и реализации политики улучшения положения женщин. В целом это дает неплохие результаты, однако её направленность в названных странах в корне разнится. В культуре РТ во многом благодаря советскому прошлому женщина реализует свои права наравне с мужчинами, так что диапазон гендерной проблематики сузился до назначения большего числа женщин на высокие должности и встраивания их в политическую элиту страны. В ИРИ же работа ведомств в настоящее время нацелена на обеспечение прав и свобод женщин и расширение их социальных ролей с учётом господствующей идеологии, ведь после исламской революции 1979 г. женщины лишились равноправного социального статуса. Хотя в либеральных кругах Ирана звучат заявления о необходимости назначения женщин на ключевые политические посты, но отсутствует культурно-мировоззренческий фундамент для подготовки квалифицированных кадров из числа женщин.

<strong>Нормативно-правовые акты. </strong>За последние 30 лет в РТ принято 20 важных государственных документов в контексте повышения статуса женщин в стране. Одним из базовых документов считается Указ Президента РТ «О повышении роли женщин в обществе» (от 3 декабря 1999 г.), который определил квоту для женщин на должности заместителей руководителей госорганов, предприятий, организаций, учреждений и территорий. Это привело к притоку женщин в систему управления. Если до действия этого Указа только в двух хукуматах (администрациях) председателями были женщины, то в 2005 г. их количество возросло до восьми. Однако женскими кадрами подкреплены в основном низшие и средние звенья управления. Кроме того, реализована Государственная программа «Воспитание, подбор и расстановка руководящих кадров Республики Таджикистан из числа способных женщин и девушек на 2007–2016 гг.».

Правительством РТ в 2021 г. принята «Национальная стратегия активизации роли женщин в Республике Таджикистан на период 2022–2030 гг.». Наряду с другими инструментами, направленными на повышение уровня участия женщин в развитии общества, она рекомендует внедрять «мягкое квотирование» (обязательное участие в конкурсе на одно место представителей обоих полов) при замещении должностей государственной службы на всех уровнях.

Анализ имеющихся данных и наблюдения авторов показывают, что одни только правовые нормы без поддержки и понимания женщин в семье не могут стать базой для увеличения представленности женщин в правительстве. Данные Исследования переходного периода жизни показывают, что в современном Таджикистане 84% женщин и 89% мужчин считают, что мужчины являются лучшими политическими лидерами¹. Гендерные стереотипы, ограниченные финансовые ресурсы, нехватка времени и поддержки со стороны семьи остаются основными преградами на пути к активному участию женщин РТ в политике и управлении. По данным Обследования рабочей силы в РТ (2016), наиболее низкий удельный вес женщин на руководящих должностях (15%) отмечен в подгруппе «руководители высшего звена, высшие должностные лица и законодатели»².

В ИРИ после Исламской революции назрела острая потребность в разработке подходящей идеологической концепции в отношении женского вопроса. Восполнением лакун и адаптацией уже имеющейся идейной базы к современным условиям занимались многие известные богословы и теоретики – М. Мотаххари, С.М. Талегани, А. Шариати и др. [Дунаева, 2019: 192–194]. Окончательно статус иранской женщины был закреплён в отдельной статье Конституции Исламской Республики Иран: «Правительство обязано с учётом исламских норм гарантировать соблюдение прав женщин во всех сферах»³. Несмотря на формулировку «возрождение её [женщины. – <em>Прим. авт</em>.] материальных и духовных прав», внимание в данной статье акцентировано на поддержание материального и юридического обеспечения женщины, что объясняется исторически сложившейся тенденцией борьбы иранок в первую очередь за свои экономические права [Березина, 2017: 83–84].

В дополнение к Конституции вопрос положения и прав женщин регулирует Гражданский кодекс ИРИ, основанный на принципах шариата, а, следовательно, патриархальном укладе. Кроме того, в 2005 г. Высшим советом исламской революции принята «Хартия прав и обязанностей женщин в условиях исламского режима», разработанная на базе основного закона государства и идеологии лидера исламской революции Имама Хомейни. Ключевые положения Хартии легли в основу Закона о правах и обязанностях женщин, одобренного меджлисом в 2006 г. Данный закон предписывает Общественно-культурному совету женщин раз в два года проводить оценку положения женщин в стране и представлять соответствующий доклад в Верховный совет культурной революции. После долгих споров и доработок в 2012 г. был принят новый Закон о семье. Возрастающее присутствие женщин в гражданско-политическом поле ИРИ вызывает, однако, необходимость дополнять соответствующую правовую базу, регулирующую данную сферу.

Недостаточная проработанность правовых норм для обеспечения социально-политических прав женщин Ирана нередко вызывает споры и протесты. Например, в последнее десятилетие в стране развернулась острая полемика вокруг большей вовлечённости женщин в государственный аппарат, допуска к работе в некоторых должностях, а также необходимости соблюдения хиджаба. В целом достигнутые в Иране успехи в обеспечении прав женщин выглядят скромно в сравнении с Таджикистаном.

<strong>Гендерный аспект в структурах государственного управления.</strong> Должность одного из заместителей премьер-министра в РТ традиционно остается за женщиной, которая занимается вопросами культуры и курирует гендерную политику. За последних 30 лет в стране восемь женщин в разные годы занимали должность заместителей премьер-министра. Женщина-заместитель в каком-то смысле становится феноменом нового Таджикистана. Трудно найти в стране министерство, госкомитет, ведомство, определённые комиссии и советы, где бы женщины не занимали пост одного из заместителей.

Эксперты едины во мнении, что Указ президента страны «О внесении изменений и дополнений в Указ Президента Республики Таджикистан от 10 марта 2016 г. № 647» (подписан 19 апреля 2017 г.) дал толчок привлечению большего количества женщин на государственную службу. Согласно этому документу, в Положении о порядке проведения конкурса на замещение вакантных административных должностей государственной службы для женщин предусмотрены льготы, и по результатам собеседований при первом их назначении на государственную службу прибавляется три дополнительных балла.

В 2021 г., согласно анализу, проведенному авторами⁴, три женщины в РТ – члены Правительства, пять –<strong> </strong>главы центральных органов при президенте и Правительстве, четыре являются председателями городов и районов. Женщины занимают пост министра труда, миграции и занятости населения, должность министра культуры, руководителя Комитета по делам женщин и семьи, а также Агентства по статистике и исполнительной администрации президента Таджикистана.

По данным на 1 октября 2021 г., женщины составляют 24,1% госслужащих РТ, из них 19,4% – руководящие кадры⁵. В динамике обнаруживается незначительный рост этой доли, поскольку штатная численность женщин на постах государственных служащих в 2018 г. была 23% [Национальный обзор..., 2014].

Численность судей-женщин в РТ по данным 2021 г. составляла 19,1%, руководящие судебные должности занимают 3,2% женщин⁶. Среди этих 16-ти женщин-руководителей – председатель Высшего экономического суда и начальник Главного управления исполнения уголовных наказаний. Важно отметить, что женщины считаются более ответственными, поэтому такая требующая «чистоты помыслов» работа им подходит. Действительно, за совершение преступлений коррупционного характера в Республике в 2009–2019 гг. осуждены 25 судей, из них лишь одна женщина⁷. Председатель экономического суда Мавлуда Каландарзода считает, что в сфере, где трудится женщина, царит честь, совесть и порядок⁸.

В свою очередь, в Иране в период президентства умеренного богослова Х. Роухани (2013 ̶ 2021) тоже увеличилось представительство женщин в государственных ведомствах. В 2016 г. первой женщиной, занявшей пост Чрезвычайного и Полномочного Посла ИРИ, стала бывший спикер МИД Ирана Марзие Афхам. Главой миссии Ирана в Брунее стала Хомейра Риги-Зируки – в то время единственная женщина–губернатор (г. Каср-е Канд). Это назначение вызвало резонанс и среди религиозных меньшинств, поскольку госпожа Риги является представителем суннитского меньшинства. Кроме того, Парвин Фаршчи, зам. главы отдела морской среды при Департаменте по охране окружающей среды, была назначена главой дипломатического представительства ИРИ в Финляндии. Это вызвало неоднозначную реакцию со стороны прессы в связи со слухами о двойном подданстве нового посла, МИД ИРИ даже пришлось официально опровергать обвинения, выдвинутые в адрес г-жи Фаршчи. Однако после непродолжительной работы она оказалась вынуждена отказаться от занимаемой должности «по семейным обстоятельствам»⁹. В целом в МИД ИРИ были заняты более 300 женщин, все они работали на консультативных и административных должностях.

С приходом к власти представителя консервативного фланга Ибрахима Раиси 3 августа 2021 г. ситуация в сфере гендерного равенства изменилась в худшую сторону. В период предвыборной гонки кандидат в президенты И. Раиси делал красноречивые заявления о высоком месте женщин в современном иранском обществе: «Сегодня нельзя говорить о культуре и экономике, не учитывая места и роли женщин»¹⁰. Но в то же время И. Раиси говорил о неприемлемости политического использования потенциала женщин¹¹. Его приход к власти предсказуемым образом отразился на гендерном составе правительства: количество женщин сократилось до минимума. Единственной женщиной, вошедшей в состав нового кабинета, стала Энсие Хазали, назначенная вице-президентом по делам женщин. Правда, в 2021 г. Х. Роухани заявил, что за время его президентского срока занятость женщин в системе госуправления существенно возросла: если в 2013 г. доля женщин составляла 5%, то в 2021 г. ̶ 25%. Однако официальные статистические данные, подтверждающие это, отсутствуют.

Важным шагом к выходу женщин на политическую арену ИРИ стал их допуск к работе в органах судебной власти и даже назначение их на судейские должности, что идёт вразрез с существующей исламской традицией. В 2012 г. более 460 женщин были заняты в правосудии ИРИ [Дунаева, 2012: 252], за последнюю декаду это число возросло до 900¹². Но хотя некоторые иранки имеют статус судей, следует отметить, что в исламском обществе судейство женщин не признаётся в полной мере по причине несоответствия самого этого понятия нормам шариата [Shakeri, Milaki, 2003: 151]. Поэтому судьи-женщины не обладают правом выносить окончательные решения: они в основном занимаются консультационной помощью или работают помощниками судей-мужчин.

<strong>Женщины в органах законодательной власти. </strong>Во всем мире женщины занимают 23,7% мест в парламентах [Национальный обзор..., 2014]. В Республике Таджикистан эта доля ниже: женщины среди кандидатов в депутаты избирательной кампании по выборам в нижнюю палату парламента на выборах 2005 г. составляли 15,0%, в 2015 г. их количество заметно уменьшилось – до 10,5%. Сейчас представленность женщин в парламенте составляет около 19%¹³. По итогам выборов 2015 г. семь женщин стали членами верхней палаты и 12 – депутатами нижней палаты парламента, из них одна стала заместителем председателя, две – председателями комитетов. 542 женщины были избраны в областные, городские и районные органы представительной власти (Маджлисы народных депутатов) [Национальный обзор…, 2014].

Как показывает сравнительный анализ данных высшего законодательного органа Таджикистана 2015 и 2020 гг., наблюдается прогресс: если в 2015 г. было 12 женщин–депутатов нижней палаты, то в 2020 г. депутатские мандаты получили уже 15 женщин. Гендерная статистика в местных маджлисах также обнадеживает: в маджлисах народных депутатов Душанбе женщины составляют 41,5%, в других регионах их меньше (около 35% – в Хатлонской области, более 33% — в Согдийской области, более 34% – в Горно-Бадахшанской автономной области, около 30% – в городах и районах республиканского подчинения)¹⁴.

Из 70 кандидатов в депутаты только по партийным спискам прошли 38% женщин. 14 человек из 28 от Народной Демократической партии РТ – «партии власти» – являются женщинами. Об этом в своём выступлении в честь Дня матери¹⁵ сообщил глава таджикского государства: «Из общего числа кандидатов, которых мы на съезде Народной демократической партии Таджикистана представили в депутаты Маджлиси намояндагон, 50% – это активные, инициативные женщины¹⁶. Традиционно одна из них стала заместителем председателя, две – председателями новообразовавшихся комитетов и комиссий, как и в предыдущем созыве.

Анализ биографий депутатов нижней палаты Парламента РТ, проведенный авторами, выявил, что в депутаты избраны 32 ученых из различных сфер. Из них 28% составляют женщины: чл.-корр. АН РТ, пять докторов наук и три кандидата наук. Заместитель председателя парламента РТ – Мансури Дилрабо Сайдулло – доктор технических наук, лауреат премии АН РТ имени С. Умарова, серебряный призёр Международного симпозиума женщин-изобретательниц в г. Сеуле (Южная Корея).

В период пандемии в РТ произошли кадровые перестановки: в феврале 2020 г. доктор филологических наук Ширин Исматуллозода была освобождена от должности вице-премьера; также ушла с должности министр труда, занятости и миграции населения Гулру Джабборзода. Газета Asiaplustj, объясняя уход бывшего министра труда, занятости и миграции, сообщила¹⁷, что вследствие пандемии «Таджикистан больше всего ощутил закрытие границ с Россией, потому что более 1 млн граждан выезжали на работу в эту страну. А тем временем министерство труда в Таджикистане было обязано обеспечить работой тех людей, которые не смогли выехать на заработки в Россию, но со стороны Джабборзода не было заметных шагов для решения данных проблем»¹⁸. В социальных сетях широко обсуждали изложенные в публикации факты. Один из участников полемики сообщил, что экс-министр занятости работает теперь в аппарате президента. А экс-вице-премьер правительства продолжает свою научную и педагогическую деятельность в одном из столичных вузов.

В ИРИ тенденция привлечения женщин в сферу политики набирала силу до лета 2021 г., в период пришедшего к власти в 2013 г. умеренно-либерального правительства Хасана Роухани. Женщины тогда укрепили свои позиции в выборных и других органах государственной власти. Вице-президент того времени по делам женщин и семьи Масумэ Эбтекар заявляла, что женщины составляют 41% общего числа сотрудников правительства, а число женщин на руководящих постах выросло до 18,8%¹⁹. В аппарате президента Х. Роухани в 2017–2021 гг. работали вице-президент по юридическим вопросам Ла’йа Джонейди, вице-президент по делам женщин и семьи Масумэ Эбтекар, а также Шахиндохт Молаверди, помощница президента по гражданским правам²⁰. В их работе были определённые сложности. Например, в январе 2019 г. Шахиндохт Молаверди в интервью государственному новостному агентству ИРНА негативно оценила свою деятельность в составе первого правительства Х. Роухани: «Несмотря на огромные усилия, я со своими соратниками не смогла представить ни одного проекта закона в Меджлис [исламского совета]... из-за вызовов, препятствий и реальной ситуации»²¹.

Благоприятно для женщин сложилась ситуация в иранском парламенте. Из 290 депутатов Меджлиса исламского совета 10-го созыва (2016 г.) было 17 женщин – рекордное для ИРИ число. Ведь в состав 6-го, 7-го, 8-го и 9-го меджлисов вошли лишь соответственно 13, 13, 8 и 9 женщин–депутатов²². В феврале 2020 г. в Иране прошли очередные, 11-е, выборы в Меджлис, в котором была зафиксирована наиболее низкая явка избирателей за весь период существования ИРИ (всего 42,6%)²³. Слабый интерес электората к выборам можно объяснить некоторым разочарованием людей в законодательном органе власти как значимой политической силе, низким уровнем доверия как к консерваторам, так и к реформаторам, а также напряжённой международной обстановкой. В результате первого тура выборов зафиксировано довольно высокое число женщин-депутатов в составе Меджлиса исламского совета – 16 человек. Впервые за всю историю депутатом от Курдистана стала женщина – Шива Гасемипур. Но проведение второго тура парламентских выборов оказалось отложено вследствие пандемии.

<p>Авторами при анализе биографии известных иранок²⁴, которые служили в правительстве Ирана в разное время, выявлен важный маркёр – наличие ученой степени: из девяти женщин семь являлись обладателями учёных степеней по разным наукам. В частности, нынешний вице-президент по делам женщин Энсие Хазали имеет ученую степень, специализируясь на арабской литературе. Важно отметить, что Э. Хазали, мать четверых детей, потребовала расторжения брака, поскольку супруг был против её активной общественной деятельности.</p>

Следует также отметить высокую семейную преемственность в политике и управлении (что может быть и формой непотизма). Например, профессор Тегеранского университета, доктор богословия Захра Мостафави Хомейни, дочь имама Хомейни, основателя ИРИ, является генеральным секретарем Женского общества ИРИ, а также главой Общества защиты палестинского народа. Её дочь Лейла Боруджерди возглавляет Комитет по вопросам женщин и молодёжи в секретариате Ассамблеи по определению государственной целесообразности, а также работает адвокатом.

Анализ биографий женщин-политиков в обеих странах показал, что они являются образцом для подражания. В РТ и ИРИ образование является социальным лифтом, чтобы занять тот или иной пост в сфере политики и управления. Второй показатель – преемственность – выявить в биографии депутатов парламента РТ труднее, но отдельные примеры преемственности в большой политике есть. Так, две дочери главы таджикского государства занимают определённые посты в правительстве. Одна – <em>Рахмон Озода Эмомали – </em>после завершения дипломатической карьеры (работы в должности первого заместителя министра иностранных дел) заняла пост <em>руководителя Исполнительного аппарата президента РТ</em>. Она имеет степень кандидата наук, являясь исследовательницей женской проблематики с акцентом на правовую составляющую гендерного равенства. Вторая – Рухшона Эмомали, ранее занимавшая должность заместителя руководителя департамента МИД РТ, – является Чрезвычайным и Полномочным послом Таджикистана в Соединённом Королевстве Великобритании и Северной Ирландии. Такие кадровые назначения были сделаны в Таджикистане впервые и, по наблюдениям авторов, женское сообщество обеих стран положительно оценивает подобные шаги.

Итак, приведённые данные свидетельствуют об участии женщин в политике обеих стран, однако, по нашим наблюдениям, активность женщин-парламентариев нынешних созывов снижена в сравнении с предыдущими годами. Работа женщин-парламентариев характеризуется следующими тенденциями: низкой представленностью женщин в партийных списках; консервативным подходом к назначению женщин на ключевые посты; проявлением пассивности. Если в Таджикистане ведется работа по увеличению численности женщин в парламенте, то в Иране прослеживается обратная тенденция – обществу предлагают вернуться к патриархальному распределению гендерных ролей и отказаться от активного участия женщин в политической жизни страны. Парадоксально на фоне увеличения доверия населения к лагерю консерваторов одновременно возросло количество женщин, избранных в качестве депутатов парламента Ирана.

<strong>Выводы. </strong>Исследование показало, что в обеих странах предусмотрен целый ряд мер по расширению участия женщин в процессах принятия политических решений. В РТ женщины постепенно встраиваются в иерархию политических элит. Как и в РТ, в ИРИ налаживается система институтов, расширяющих возможность участия женщин в процессе принятия решений, хотя недавний приход к власти представителей консерватизма оказался не в пользу гендерного равенства в политике.

Несмотря на ведение политики поддержки по отношению к женщинам в обеих странах, на усилия государственных структур и общественных объединений, женщины-руководители сконцентрированы в основном в низшем и среднем звеньях управления. Исследование показывает, что только правовыми рамками невозможно увеличить представленность женщин в правительстве и парламенте. Препятствия для расширения участия женщин в управлении похожи в обеих страна: это – гендерные стереотипы, ограниченные финансовые ресурсы, недостаток времени у женщин и отсутствие поддержки со стороны семьи. Отмеченные социокультурные тенденции не позволяют сделать оптимистичные прогнозы в сфере достижения гендерного равенства в ближайшие годы.