Везде
Концептуализация социальной активности в условиях общественной нестабильности: между микро- и макроуровнями
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Концептуализация социальной активности в условиях общественной нестабильности: между микро- и макроуровнями
Аннотация
Код статьи
S013216250021526-1-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Дудина Виктория Иванова 
Должность: заведующая кафедрой прикладной и отраслевой социологии
Аффилиация: Санкт-Петербургский государственный университет
Адрес: Санкт-Петербург, Россия
Выпуск
Номер 11
Страницы
3-14
Аннотация

Проблема соотношения структуры и деятельности, микро- и макроуровней обретает особую актуальность в периоды социальной нестабильности. Несмотря на существование определенных теоретических решений, эта проблема постоянно воспроизводится на методологическом уровне. В статье ставится задача проследить, как подходы к решению проблемы соотношения двух уровней социальной реальности могут быть реализованы в методологии и какие предпосылки этого создаются в контексте развития цифровых исследовательских инструментов. Предлагаются подходы к решению проблемы структура/деятельность, микро/макро в рамках нового материализма и акторно-сетевой теории. Ставится вопрос, как онтологические и теоретические интенции указанных направлений могут быть реализованы на уровне методологии. В качестве методологического инструмента решения проблемы указанных дихотомий рассмотрен концепт паттерн, описывающий социальную реальность не иерархически. Делается вывод, что анализ паттернов социальной активности позволяет интерпретировать эмпирические данные без апелляции к сущностям разных уровней и снимает проблему дихотомий «микро/макро», «структура/деятельность».

Ключевые слова
структура, деятельность, микро/макро, акторно-сетевая теория, новый материализм, плоская онтология, паттерн
Источник финансирования
Работа выполнена при финансовой поддержке РНФ в рамках научного проекта № 22-18-00261
Классификатор
Получено
19.12.2022
Дата публикации
20.12.2022
Всего подписок
3
Всего просмотров
29
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf Скачать JATS
1 Введение. В периоды общественной нестабильности, когда многие структурные детерминанты утрачивают значимость, а социальные действия теряют устойчивые ориентиры, проблема концептуализации связей между структурой и действием, макро- и микроуровнями становится особенно актуальной [Сорокин, Фрумин, 2020; Crossley, 2022; Hvinden, 2018; Karasev, 2022; Jensen, Larsen, 2021; Maigari, 2021]. Для объективистской социологии, наследующей позитивистской традиции, проблемой является объяснение того, почему влияние одних и тех же структурных макрофакторов порождает вариативность действий на микроуровне. Для интерпретативной социологии основная трудность состоит в объяснении возникновения общих макроструктур из микровзаимодействий. Если позитивистская социология испытывает трудности с концептуализацией индивидуального действия и его субъективного измерения, то для интерпретативных подходов камнем преткновения становится объяснение взаимной скоординированности действий. Попытки решения этой проблемы предпринимались в социологической теории неоднократно. Из наиболее известных упомяну концепции Э. Гидденса, П. Бурдье, М. Арчер [Бурдье, 2001; Гидденс, 2005; Archer, 1995; Bourdieu, 1980]. Несмотря на существование более или менее удовлетворительных теоретических решений, указанная проблема постоянно воспроизводится на методологическом уровне.
2 Социолог, проводя эмпирическое исследование, не может одновременно фокусироваться на двух уровнях социальной реальности, как бы красиво это не именовалось в методологических руководствах – «целостным видением» или «комплексным подходом». На эмпирическом уровне исследователь может собирать макроданные с помощью инструментов количественной социологии и при необходимости дополнять их качественными данными. Или, напротив, идти от качественных микроданных и потом верифицировать выявленные тенденции с помощью количественных методов, делая вывод о макрозакономерностях. В рамках различных стратегий смешивания методов такие алгоритмы работы могут быть реализованы как разведывательный дизайн или последовательный объяснительный дизайн [Creswell et al., 2011]. В обоих случаях социологи в эмпирической работе отталкиваются от базового допущения о существовании двух уровней социальной реальности, концентрируясь исключительно на одном из уровней или объединяя изначально разделенные уровни в рамках смешанной методологии, как правило, на этапе интерпретации данных.
3 Условием любого научного анализа является определенная идеализация. Разделение социальной реальности на действия/структуры, микро/макроуровни является идеализацией. Такого рода идеализации, априорно навязывая масштаб изучаемым объектам, ведут к редукционизму: сторонники структурного подхода изначально относятся к действиям, как к эпифеномену структур, а сторонники деятельностных теорий трактуют структуры в качестве эпифеномена действий. Базовая логика, лежащая в основании микро/макроразрыва и сопутствующего ему редукционизма, состоит, с одной стороны, в онтологизации единичных действий, сумма которых приводит к общему результату, воспринимаемому как «целое», а с другой стороны, в наделении самостоятельным онтологическим статусом макроструктур и в трактовке их как неких реальностей, превосходящих индивидуальные действия.
4 Иерархическое представление социальной реальности прочно укоренилось в социальных науках. Деление объекта исследования на уровни разного масштаба стало частью социологической доксы. В то же время изменения в исследовательских инструментах, методах и доступных данных постепенно меняют концептуальный словарь социологов. Очередной всплеск критики редукционистского подхода был в свое время простимулирован работой Б. Латура «Нового времени не было» [Латур, 2006], впервые опубликованной в 1993 г. В русле попыток переосмысления «нововременного» разделения природы и культуры, во второй половине 1990-х гг. сформировалось такое философское направление, как «новый материализм», ключевая идея которого состоит в преодолении редукционизма через переопределение базовых дихотомий философского и социального мышления (общество/природа, часть/целое и т.п.). «Постановка дихотомий под вопрос и поиск их оснований — главный принцип теоретической логики «нового материализма» [Шевченко, 2020: 132]. Инструментом преодоления дихотомий у представителей нового материализма служит концепция плоской онтологии, подразумевающая признание равноправного онтологического статуса объектов, несмотря на различия их пространственного масштаба [Fox, Alldred, 2017].
5 Критикуя редукционизм социальных наук, один из представителей нового материализма М. Деланда выделяет три разновидности редукционизма: микроредукционизм, макроредукционизм и мезоредукционизм. Для микроредукционизма характерно сведение общества к рациональным индивидуальным действиям (рационалистический индивидуализм), или к рутинным действиям и индивидуальному опыту (феноменологический индивидуализм). В случае рационалистического индивидуализма значение для исследователя имеют только рациональные решения, принимаемые изолированными друг от друга индивидами. В основе феноменологического индивидуализма социального конструктивизма лежит не рациональность индивида, а рутинные действия и категории, структурирующие индивидуальный опыт. Макроредукционизм, напротив, придает статус реальности макроструктурам, сводя отдельных индивидов до эпифеноменов макроструктур. К мезоредукционистской позиции Деланда относит так называемая теории праксиса – ядро социальной реальности, объединяющее деятельность и структуру [Деланда, 2018: 12–13].
6 В статье мы рассмотрим, как решения микро/макропроблемы в рамках нового материализма и акторно-сетевой теории могут быть реализованы на методологическом уровне, и остановимся на анализе концепта паттерн, рассматриваемого как замена оппозиции структура/действие в контексте развития цифровых исследовательских инструментов.
7 Онтологические и методологические аспекты микро/макропроблемы. Одна из ключевых идей акторно-сетевой теории состоит в избавлении от редукционизма путем отказа от априорного навязывания масштаба наблюдаемым сущностям, то есть от деления мира на уровни. «Аналитик не должен навязывать абсолютный масштаб» [Латур, 2014: 257], масштаб не задан априорно, масштаб – это «собственное достижение актора» [там же: 259] повторяет Латур. Отказ от превосходящей точки зрения исследователя состоит в том, что масштаб (уровень анализа) начинает рассматриваться как результат работы актора, а не как нечто, априорно заданное социальным аналитиком. Априорность масштаба предполагает, что есть вещи более крупного (например, общество) и менее крупного масштаба. «Социологи используют масштаб как одну из многочисленных переменных, устанавливаемых еще до начала исследования, хотя масштаб — это то, к чему приходят акторы, масштабируя, располагая в пространстве и контекстуализируя друг друга путем транспортировки конкретными средствами передвижения конкретных следов» [Латур, 2014: 257].
8 Здесь надо упомянуть важную грань акторно-сетевого подхода, которая часто остается за кадром: сеть не является контекстом существования акторов, а играет роль способа их соединения и находится на том же самом онтологическом уровне. «Актор-сеть очерчивается всегда, когда в ходе исследования принимают решение заменить акторов любого размера локальными и взаимосвязанными местами, вместо того чтобы делить их на «микро» и «макро». Обе части важны, отсюда и дефис. Первая часть (актор) раскрывает узкое пространство, в котором начинают вынашиваться все грандиозные компоненты мира; вторая часть (сеть) может объяснить, при помощи каких средств передвижения, следов, испытаний, типов информации мир вбирается внутрь этих мест и затем, трансформировавшись в них, выдавливается обратно наружу из их тесных стен» [там же: 252]. В «уплощенной топографии» перенос действия от одного места к другому невозможен без пути и средства передвижения. Как пишет Латур, «помещая локальную точку «внутрь» более широкой структуры, вы вынуждены прыгать», а требование «сохранять социальное плоским» состоит в том, чтобы не помещать действие внутрь «контекста», «сопротивляться искушению перепрыгнуть к глобальному» [там же: 244], благодаря чему и происходит своего рода «выравнивание ландшафта».
9 Одним из инструментов преодоления дихотомии действия и структуры, наряду с концептом «сеть», является концепт ассамбляжа, первоначально разработанный Делезом [Делез, Гваттари, 2010] и переосмысленный Деландой в рамках нового материализма. В понятиях система и структура подчеркивается логическая согласованность элементов, подчиненность их общей логике, превосходство целого над частью. Ассамбляж – противоположность системе или структуре, составляющие его части находятся в отношениях экстериорности, то есть контингентности, необязательности. Деланда подчеркивает контингентный характер ассамбляжа как конгломерата гетерогенных сущностей, которые обладают равноправными онтологическими статусами и потому могут трактоваться, как рядоположенные [Деланда, 2018: 20–21]. Будучи разработан в рамках плоской онтологии, концепт ассамбляжа нацелен на то, чтобы ухватить изначальную спутанность, нерасчлененность мира и релятивизировать отношения между частью и целым, между микро- и макроуровнями, связать уровень отдельного человека «с уровнем больших социальных сущностей (таких как территориальные государства) через встраивание ассамбляжей в непрерывный ряд микро- и макромасштабов» [Деланда, 2018: 27].
10 Несмотря на то что решения проблемы дихотомий, предлагаемые акторно-сетевой теорией и новым материализмом, приобретают все большую популярность, необходимо признать, что проблема соотношения структуры и действия, микро- и макроуровней не исчерпывается теорией и онтологией, но должна быть рассмотрена с точки зрения исследовательской методологии. По мнению С. Фукса, оппозиция структуры и деятельности обусловлена особенностями исследовательской оптики, которая, в свою очередь, зависит от позиции исследователя. Чем больше исследователь приближен к своему объекту, тем с большей вероятностью он будет использовать микроподходы и словарь агентности, а чем более он дистанцирован от объекта, тем в большей мере он будет склоняться к макроподходам и словарю структуры [Fuchs, 2001]. Несколько другие акценты в методологической интерпретации причин существования микро/макроразрыва расставляет Б. Латур, трактуя выделение двух уровней социальной реальности как производное от уровня развития методических инструментов [Latour et al., 2012]. Причины живучести логической схемы «часть-целое», по его мнению, лежат в особенностях исследовательской практики и ее инструментальном оснащении. Традиционные методы социальных наук не дают возможности быстро переключаться между уровнем единичных действий и агрегированных результатов, прослеживать сходства в отдельных траекториях, которые складываются в совокупный узор. Переключение с уровня действий на уровень структур в эмпирическом исследовании является медленным и затратным, поэтому социолог вынужден фокусироваться на одном из уровней. Таким образом, изначально инструментально обусловленное эмпирическое выделение двух уровней социальной реальности онтологизируется и распространяется на уровень теории.
11 Если оппозиция структуры и действия обусловлена методологически и детерминирована спецификой доступных исследовательских инструментов, то ее решение возможно только при соответствующем уровне развития методов. Новые концептуализации не будут работать, пока в распоряжении исследователей не окажется инструментов, которые позволили бы получать данные, необходимые для поддержки этих концептуализаций.
12 В настоящее время в научной методологии происходят существенные трансформации, которые способствуют решению проблемы, обозначенной Латуром. Благодаря цифровым методам, исследователь может быстро переключаться между микро- и макроуровнями, изменяя масштаб данных, рассматривая и индивидуальные и агрегированные данные на экране монитора, переключаясь между ними в несколько кликов. Визуальной метафорой такого переключения является также работа с цифровыми картами, когда от общей панорамы определенной территории, путём постепенного изменения масштаба мы переходим к рассматриванию в деталях характеристик определенной местности. Одновременная работа с обобщенным представлением наборов данных и, в то же время, более детальный анализ на уровне единичных объектов применим и к социологическим данным. Например, анализируя поисковые запросы, мы можем от общих тенденций переходить к конкретным формулировкам индивидуальных запросов. Эти достаточно простые примеры демонстрируют картину реальности, в которой отсутствует методологическая необходимость выделения двух уровней, поскольку цифровые инструменты позволяют наблюдать плавность переходов между микро- и макрофеноменами, формируя представление о множественности уровней, которых не два, не три и даже не десять, а бесконечное множество, а потому дихотомии теряют смысл.
13 Как пишет Фукс, ошибка дуализма структура/деятельность состоит в том, что деятельность рассматривается как нечто бесструктурное [Fuchs, 2001: 26]. Но, например, этнометодология показала, что взаимодействия высоко структурированы и эти структуры достаточно прочны и стабильны. Другая ошибка состоит в трактовке «микро» и «макро» как неких противоположных естественных видов, как будто нечто может быть микро или макро по внутренней сущности. На самом деле это различение – вопрос степени, континуум, на котором располагаются социальные объекты. Микро и макро – относительные термины. Быть микро или макро не является необратимым и несовместимым. Проблема деятельность/структура – фундаментальная мистерия, обусловленная плохими эссеницалистскими привычками. Вместо этого можно спросить, что происходит, когда что-то становится больше или меньше, или когда макроструктура распадается на части. Это эмпирические, а не концептуальные вопросы, рассматривающие любой переход от микро к макро или от структуры к деятельности и обратно не «вообще», а как конкретный эмпирический случай.
14 Цифровые исследовательские инструменты дают возможность изучать действия и структуры не по отдельности, лишь на этапе интерпретации складывая их в общую картину, а исследовать «структурированные действия» или «действующие структуры» как динамично меняющиеся конфигурации социальной активности, которые превосходят разделение на микро и макро, структуру и деятельность. «Одноуровневые» или «плоские» объяснения предполагают, что действие объясняется не структурным контекстом, а предыдущими действиями; при этом структура трактуется как совокупность повторяющихся действий.
15 Концепт «паттерн»: неиерархическая концептуализация социальной активности. Какие концептуальные средства могут поддержать методические возможности цифровых исследовательских инструментов, обещающих нам быстрое переключение масштаба рассматриваемых объектов? Каким образом можно описывать социальную реальность, не деля ее на привычные дихотомии? Плоскостное представление реальности контринтуитивно, поскольку иерархичность заложена в способе бинарного мышления. Отказываясь от иерархий в аналитическом языке, мы начинаем искать категории, которые могли бы заменить привычные аналитические пары «действие/структура», «часть/целое», «микро/макро». В этом контексте представляется целесообразным обратить внимание на концепт «паттерн», который все активнее входит в лексикон социальных наук по мере распространения цифровых методов исследования. По мнению Маррес, избыток цифровых данных делает возможным переход от основанного на теории каузального «объяснения» к более эмпирическому стилю «описания» как доминирующему способу социологического анализа, поскольку анализ цифровых данных позволяет детализированно описывать социальную жизнь на микроуровне, а также осуществлять экстраполяцию в направлении более общих «паттернов жизни» (patterns of living) [Marres, 2017].
16 Концепт паттерн соответствует неиерархическому представлению о социальной реальности. В одноуровневой модели социальной реальности «макро» отличается от «микро» частотой повторений и плотностью связей. Условный «макроуровень» предстает как совокупность сходных действий, регулярно повторяемых и воспроизводимых многими акторами, то есть, как совокупность репликаций [Дудина 2021: 9]. Индивидуальные смыслы и единичные действия, бесконечно реплицируясь в социальных взаимодействиях, производят видимость общеструктурных свойств, которые могут быть описаны концептом «паттерн». «Концепт паттерн релевантен для социальных ученых не только потому, что он предлагает новые методы или техники, которые могут улучшить существующие, но и потому что предлагает другую концепцию универсума – универсума в процессе становления. Он дает более адекватную космологию, которая не предполагает приоритета субстанции над процессом … в этой космологии наблюдатель никогда до конца не отделен от наблюдаемого, но всегда остается частью более широкого единства паттерна» [Stenner, 2014: 145].
17 Обычно «паттерн» определяется как модель для подражания/повторения/воспроизведения, шаблон, образец; закономерная регулярность, повторяемость; типичный способ действия, организации, мышления. Антропологи трактуют культурные паттерны, как формальные модели, лежащие в основе организации социальной жизни [Benedict, 2019; Rosenblatt, 2004]; в статистике паттерны представляют собой устойчивые и повторяющиеся сочетания данных [Kubiak, Jonas, 2007]; психологи используют термин паттерн для обозначения шаблонных поведенческих реакций [Barbu, 2013]; математики рассматривают паттерны как видимое проявление скрытой логики, указывающей на правила и порядок [Jefferies, 2014: 125]. В описательных исследованиях больших данных идентификация паттернов (pattern-identification) подразумевает выявление скрытых свойств системы, обусловленных действием определенных универсальных механизмов. Идентификация паттернов, наряду с компьютерным моделированием и онлайн-экспериментами, является одним из трех основных подходов к исследованию социального мира, предлагаемого вычислительной социальной наукой – мультидисциплинарной областью, претендующей на революцию в эпистемологии и методологии научного познания [Edelmann et al., 2020].
18 В социологии понятие «паттерн» используется также часто, но, как правило, без особой рефлексии. Этим термином социологи обычно обозначают совокупности сходных действий, с определенной регулярностью осуществляемых социальными акторами. Хотя в социологической литературе мало работ, посвященных анализу паттерна как методологического инструмента [Herskovits, 1925; Stenner, 2014; Zerubavel 2007], социологи всегда занимались поиском паттернов как устойчивых, повторяющихся, типичных, предсказуемых связей в социуме: «социологи редко пишут о паттернах прямо, но посвящают всю свою карьеру поиску именно их» [Stenner, 2014: 138]. Концепт паттерн в социологии отвечает на вопрос, каким образом во множестве действий, не координируемых из единого центра, можно увидеть определенную закономерность. По сути дела, это парафраз «вечного» вопроса социологии: как возможен социальный порядок или как из множества действий складываются социальные структуры.
19 Паттерн фиксирует такие свойства социальной активности как устойчивость, повторяемость, общность и предсказуемость. Тем самым, паттерн снимает противопоставление структуры и действия, и ставит акцент на структурированных повторениях или репликациях. При выявлении паттернов обнаруживаемые регулярности действий не выводятся из макроструктур или микрохарактеристик действующих, а рассматриваются сами по себе. Понятие паттерн хорошо вписывается в плоскую онтологию, поскольку фиксирует не отношения иерархии, а отношения рядоположенности, образующие различимые модели «совместности», когда одни действия или переменные соседствуют с другими, но не претендуют на роль объясняющего фактора. В этом отношении эвристическая роль понятия паттерн уникальна, поскольку обычно наука больше «изощряется в анализе, в редукции единого к составным частям, чем в объединении частей в паттерны или в объяснении способа их объединения» [Stenner, 2014: 136].
20 Ученик И. Гофмана Э. Зерубавель, описывая методологию «анализа социальных паттернов», которую он возводит к формальной социологии Зиммеля, подчеркивает, что подобный подход охватывает различные методы сбора данных и предполагает «безразличие к масштабу», игнорируя разделение между между микро- и макросоциологией, а также между качественными и количественными методами [Zerubavel, 2007: 135]. Паттерн находится на границе качественного и количественного подходов, поскольку уделяет внимание не только численным характеристикам, но их конфигурациям.
21 Каков эпистемический статус концепта «паттерн»? Существует ли паттерн независимо от наблюдающего взгляда и исследовательского метода, или же представляет собой эффект наблюдения и артефакт анализа? Можно выделить две противоположные позиции: (1) трактовка паттерна, как продукта навязывания упорядоченности внешнему миру наблюдателем, и (2) понимание паттерна, как объективно существующей упорядоченности, которую можно выявить при использовании соответствующих инструментов. «Тенденция человеческого восприятия к обнаружению и усилению контрастов, «вырезанию» упрощенных паттернов из неделимого потока жизни – не что иное, как поиск относительных инвариантов регулярности, повторения и предсказуемости (т.е. паттерна), без которых сложность и новизна исследуемого мира сокрушила бы нас» [Stenner, 2014: 143]. Нахождение паттернов делает мир более понятным, предсказуемым и управляемым. С этой точки зрения можно утверждать, что паттерн это условная последовательность, конструируемая из определенной перспективы в зависимости от угла зрения, под которым рассматривается совокупность данных.
22 В то же время нельзя сводить паттерны только к артефактам восприятия. Рассмотрим этот аспект на анализе текстов. Одним из примеров поиска паттернов при таком анализе является набор «тем», которые исследователь выделяет в совокупности текстовых данных. Если в качественном тематическом анализе выделение тем основано на культурной компетенции исследователя [Braun et al., 2019], то при использовании метода тематического моделирования в количественном текстовом анализе тема становится результатом работы алгоритмов классификации. Но даже в этом случае исследователи предлагают определять понятие «тема» не просто как формальное понятие, производное от математических алгоритмов, но как культурный фрейм, отображающий восприятие некого социального феномена, существующего независимо от классификаций исследователя [DiMaggio et al., 2013].
23 Нахождение паттернов в данных аналогично извлечению из потока информации отдельных тем. Подобно темам, паттерны могут рассматриваться не просто как аналитически выделяемые последовательности, но как регулярности, укорененные в социальной реальности. Задача исследователя в данном случае в том, чтобы отделить значимые паттерны от случайных констелляций данных. Эта позиция близка к пониманию паттерна Г. Бейтсоном, который рассматривал паттерн как возможность угадать целое по части или распознать общее в единичных проявлениях: «паттерн можно определить как совокупность событий или объектов, которая до некоторой степени позволяет такое угадывание, когда совокупность целиком для исследования недоступна» [Бейтсон, 2000: 371].
24 Таким образом, паттерны могут трактоваться с точки зрения единства наблюдателя и наблюдаемой реальности, поскольку репрезентируют именно те свойства, которые видны только с определенной наблюдающей позиции. Безусловно, такая трактовка паттерна не исключает возникновения артефактов, обусловленных частичностью и неполнотой любого наблюдения. Подобный подход к категории «паттерн» при исследовании цифровых данных, в некоторой степени ограничивает объяснительную силу цифровых следов, но в то же время позволяет учитывать «digital bias» (цифровое смещение) или «platform bias» (смещение, обусловленное особенностями конкретной цифровой платформы), как необходимый компонент анализа [Marres, 2017], поскольку объект в значительной мере конструируется исследовательскими технологиями. Говорим ли мы об анализе цифровых платформ, статистических данных или о построении репрезентативной выборки, предполагается, что объект не может быть отделен от средств своего изучения и выделен в некоем «чистом» виде. Взаимодействие исследователя с объектом – основа познания, объект всегда связан и с особой эпистемической позицией, позволяющей его увидеть и с набором исследовательских инструментов, делающих возможным его измерение и описание.
25 Паттерн – это нахождение закономерностей в хаосе, поиск предсказуемости и повторяемости в многообразии. Социальные закономерности действуют как паттерны, т.е. представляют собой не внешние принуждающие механизмы, а складываются из бесконечного множества единичных действий. Каждое единичное действие, с одной стороны, реализуется в рамках паттерна, с другой – вносит вклад его в формирование. Если по какой-то причине большинство действий меняется, меняется и паттерн. Несколько простых правил, применимых на микроуровне ко множеству областей, могут оказать комплексное влияние на макроуровне. В то же время, паттерн предполагает не только объединение и унификацию, но и разнообразие, рассеивание, распространение новых образцов [Stenner, 2014: 137]. Изначальная связанность и взаимная ориентированность действий лежит в основе формирования паттерна. При этом индивидуальное действие рассматривается не в связке «мотив – действие», а в координатах «действие – действие» и трактуется как приспособление к действиям других и ответ на них, или как результат отслеживания траекторий других акторов. Изменение паттернов коллективного действия происходит, когда меняются слагаемые этого паттерна – действия и траектории, которые его конституируют.
26 При выявлении паттернов исследователей интересуют конфигурации социальной активности, независимые от контекста. Э. Зерубавель подчеркивает кроссконтекстуальность концепта паттерн: использование этого концепта предполагает интеллектуальную готовность исследователя деконтекстуализировать свои поиски. Чтобы увидеть формальный паттерн, необходимо выйти за рамки конкретного контекста, в котором он впервые встречается [Zerubavel, 2007: 142]. Задача поиска паттернов состоит в том, чтобы выявлять общие закономерности в различных социальных контекстах. Вместо того чтобы концентрироваться на различиях между отдельными культурными и историческими конфигурациями, можно рассматривать эти конфигурации как проявления единого паттерна, тем самым подчеркивая формальную общность, нарду с культурной, исторической или ситуативной уникальностью конкретных проявлений паттерна [ibid: 136].
27 Объединяя уровень деятельности и структуры, понятие паттерна перекликается с понятиями парадигмы и фрейма. Стеннер проводит параллели между паттерном и парадигмой, подчеркивая, что оба этих термина передают смысл модели, экземпляра, примера или идеала, который заслуживает подражания. Куновская парадигма может быть рассмотрена как паттерн мышления ученых, который собирает разделенное множество в упорядоченное состояние с ясными целями и нормами [Stenner, 2014: 138–139]. Херсковиц описывал паттерны как культурные фреймы, подчеркивая, что люди в обществе реагируют на паттерны поведения этого общества и их поведение можно объяснить, опираясь на изучение культурных элементов, сложившихся в паттерны, и способов, которыми они были скомбинированы обществом в его историческом опыте [Herskovits, 1925].
28 Паттерн позволяет избежать аналитических спекуляций, когда для объяснения действий социологи привлекают концепты другого уровня – например, макроконцепты: контекст, структура, система, или микроконцепты: мотивы, намерения, цели, демографические характеристики. Нахождение паттернов удерживает анализ на одном уровне без необоснованных апелляций к микрохарактеристикам или к макроконтексту. Один из примеров – постдемографическая трактовка поведения потребителей, когда внимание исследователя направляется на устойчивые паттерны предпочтений и социальных ролей, формируемые потоками информации, проходящей по сетям [Tinati et al., 2014; Дудина, 2016: 27–29]. При таком подходе социальные действия объясняются не демографическими характеристиками или институциональным контекстом, а предыдущими действиями и выборами, что также дает возможность предсказывать будущие модели поведения.
29 Распознавание повторяющихся паттернов в действиях, текстах, числах или физических объектах не только соответствует требованиям плоской онтологии, снимая противоречия деятельностных и структурных объяснений, микро- и макроподходов, но и объединяет качественные методы с количественными, поскольку выявление паттернов работает как на числовых, так и нечисловых данных. Кроме того, паттерн является концептом, общим для социальных и естественных наук, способствуя решению задачи обоснования общности исследовательских методов независимо от специфики исследуемой реальности. Недаром новый академический журнал, публикующий статьи специалистов в сфере «Науки о данных» (Data science), области знания, которая в настоящее время ломает все дисциплинарные границы, получил название «Паттерны» (Patterns)1. Представители вычислительной социальной науки настаивают на том, что между законами общества и природы нет разрыва, а для объяснения человеческого поведения не нужно апеллировать к таким сущностям, как смыслы, мотивы, намерения. Проект «социальной физики», предложенный одним из представителей вычислительной социальной науки А. Пентлендом [2018], вызывает ассоциации с позитивистскими построениями ХIХ в., за тем исключением, что аналогом описания социальных законов в обновленной версии социальной физики выступает не ньютоновская механика, а закономерности современной статистической физики, описывающие поведение стай животных, нейросети или потоки мелких частиц.
1. URL: >>>> .
30 Заключение. С развитием цифровых методов исследования появляется возможность оперативно менять масштаб данных, одновременно работая на уровне общего и единичного, что делает излишними иерархические репрезентации социальной реальности и позволяет решить проблему концептуализации социальной активности без редукции действий к структурам или структур к действиям. На смену двухуровневым концептуализациям приходит выявление паттернов социальной активности, как совокупностей повторяющихся цифровых следов и переплетений их траекторий. Прослеживание следов и ассоциаций ведет к тому, что отношения между «микро» и «макро», между структурой и действием меняются. «Как только указываются локальные места, производящие глобальные структуры, меняется вся топография социального мира. Понятие «макро» уже описывает не более широкое или более обширное место, куда на манер русской матрешки вставляется «микро», а другое, такое же локальное и такое же «микроместо», связанное со множеством других мест посредником, транспортирующим определенные типы следов. Ни о каком месте нельзя сказать, что оно больше любого другого, но о некоторых местах можно сказать, что они выигрывают от гораздо более надежных связей с гораздо большим числом мест, чем другие. Полезность этого шага в том, что он поддерживает ландшафт плоским: то, что раньше — в дорелятивистской социологии — располагалось «выше» или «ниже», теперь находится рядом, на том же уровне, что и другие места, на которые пытались смотреть сверху вниз и которые включали внутрь» [Латур 2014: 247]. Подобный подход соответствует возможностям цифровых исследовательских инструментов, позволяющих быстро переключаться с агрегированного уровня на уровень единичных характеристик. При этом отправным пунктом исследования становятся не отдельные действия и не структурный контекст, а изначальная связанность и взаимозависимость социальной активности, что позволяет интерпретировать эмпирические данные без апелляции к сущностям разных уровней. Такой исследовательский ракурс снимает проблему дихотомий «микро/макро», «структура/деятельность», поскольку концептуализирует социальную активность не как набор микродействий единичных акторов, ограниченных макроструктурами, а как совокупность паттернов активности, интегрирующих взаимоориентированные выборы, траектории и социальные предпочтения.

Библиография

1. Бейтсон Г. Экология разума. Избранные статьи по антропологии, психиатрии и эпистемологии. М.: Смысл, 2000.

2. Бурдье П. Практический смысл. СПб.: Алетейя, 2001.

3. Гидденс Э. Устроение общества: Очерк теории структурации. 2-е изд. М.: Академ. Проект, 2005.

4. Деланда М. Новая философия общества: Теория ассамбляжей и социальная сложность. Пермь: Гиле Пресс, 2018.

5. Делез Ж., Гваттари Ф. Тысяча плато: Капитализм и шизофрения. Екатеринбург: У-Фактория; М.: Астрель, 2010.

6. Дудина В.И. «Пересборка социологии»: цифровой поворот и поиски новой теоретической оптики // Социологические исследования. 2021. № 11. С. 3–11.

7. Дудина В.И. Цифровые данные — потенциал развития социологического знания // Социологические исследования. 2016. № 9. С. 21–30.

8. Латур Б. Нового Времени не было. Эссе по симметричной антропологии. СПб.: ЕУ в СПб., 2006.

9. Латур Б. Пересборка социального: введение в акторно-сетевую теорию. М.: НИУ ВШЭ, 2014.

10. Пентленд А. Социальная физика. М.: АСТ, 2018.

11. Сорокин П.С., Фрумин И.Д. Проблема «структура/действие» в XXI в.: изменения в социальной реальности и выводы для исследовательской повестки // Социологические исследования. 2020. № 7. С. 27–36.

12. Шевченко В. Что не так с теорией ассамбляжей? // Логос. 2020. №5 (138). С. 131–164.

13. Archer M. Realist social theory: The morphogenetic approach. Cambridge: Cambridge univ. press? 1995.

14. Barbu Z. Democracy and Dictatorship: Their Psychology and Patterns. Routledge, 2013.

15. Benedict R. Patterns of culture. Routledge, 2019.

16. Bourdieu P. Structures, Habitus, Practices. In: The Logic of Practice. Les Editions de Minuit, 1980.

17. Braun V., Clarke V., Hayfield N., Terry G. Thematic Analysis // Liamputtong P. (eds) Handbook of Research Methods in Health Social Sciences. Springer, Singapore, 2019. Р. 843–860.

18. Creswell J.W., Plano Clark V.L. Designing and conducting mixed methods research. Thousand Oaks, CA: Sage, 2011.

19. Crossley N. A dependent structure of interdependence: structure and agency in relational perspective. Sociology. 2022. Vol. 56. No. 1. Р. 166–182.

20. DiMaggio P., Nag M., Blei D. Exploiting Affinities between Topic Modeling and the Sociological Perspective on Culture: Application to Newspaper Coverage of U.S. Government Arts Funding // Poetics. 2013. Vol. 41. No. 6. Р. 570–606.

21. Edelmann A, Wolff T, Montagne D, et al. Computational social science and sociology // Annual Review of Sociology. 2020. Vol. 46. Р. 61–81.

22. Fox N.J., Alldred P. Sociology and the New Materialism: Theory, Research, Action. London: SAGE Publications Ltd, 2017.

23. Fuchs S. Beyond agency // Sociological theory. 2001. Vol. 19. No. 1. Р. 24–40.

24. Herskovits M.J. Social Pattern: A Methodological Study // Social Forces. 1925. Vol. 4. No. 1: 57–69.

25. Hvinden B., Halvorsen R. Mediating agency and structure in sociology: What role for conversion factors? // Critical Sociology. 2018. Vol. 44. No. 6: 865–881.

26. Jefferies J. Pattern, patterning. In: C. Lury and N. Wakeford (ed). Inventive Methods: The Happening of the Social. Abingdon: Routledge, 2012.

27. Jensen S.Q., Larsen J.F. Sociological perspectives on Islamist radicalization–bridging the micro/macro gap // European journal of criminology. 2021. Vol. 18. No. 3: 426–443.

28. Karasev D. The problem of structure and agency and the contemporary sociology of revolutions and social movements. In: Handbook of Revolutions in the 21st Century. Springer, Cham, 2022. P. 201–217.

29. Kubiak T., Jonas C. Applying circular statistics to the analysis of monitoring data: Patterns of social interactions and mood // European Journal of Psychological Assessment. 2007. 23(4). Р. 227–237.

30. Latour B., Jensen P., Venturini T. et al. ‘The Whole is Always Smaller than Its Parts’: A Digital Test of Gabriel Tarde’s Monads // The British Journal of Sociology. 2012. Vol. 63. No. 4. Р. 591–615.

31. Maigari M.A. (2021) Micro-macro problem in sociology: Towards a solution // Global Journal of Sociology: Current Issues. Vol. 11. No. 2. Р. 98–104.

32. Marres N. Digital sociology: The reinvention of social research. John Wiley & Sons, 2017.

33. Rosenblatt D. An Anthropology Made Safe for Culture:Patterns of Practice and the Politics of Difference in Ruth Benedict. American Anthropologist. 2004. Vol. 106. No. 3: 459–472.

34. Stenner Р. Pattern // Lury C., Wakeford N. (ed). Inventive Methods: The Happening of the Social. Abingdon: Routledge, 2012.

35. Tinati R., Halford S., Carr L., Pope C. Big Data: methodological challenges and approaches for sociological analysis. Sociology. A journal of BSA. 2014. Vol. 48. No. 4: 663–681.

36. Zerubavel E. Generally Speaking: The Logic and Mechanics of Social Pattern Analysis // Sociological Forum. 2007. Vol. 22: 131–145.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести