<em>Яшина Мария Николаевна, кандидат социологических наук, доцент кафедры прикладной и отраслевой социологии Санкт-Петербургского государственного университета,</em> <em>8(904)5100491, </em> <a target=_blank href="mailto:mnya@mail.ru"><em>mnya@mail.ru</em></a> <em>, Санкт-Петербург</em> <em>Жарикова Анна Владимировна, Ресурсный Центр «Центр социологических и интернет-исследований» СПбГУ, лаборант-исследователь, 8(910)897-01-52, </em> <a target=_blank href="mailto:anna.zharikova.v@gmail.com"><em>anna</em><em>.</em><em>zharikova</em><em>.</em><em>v</em><em>@</em><em>gmail</em><em>.</em><em>com</em></a> <em>, Санкт-Петербург</em> <strong>Коммуникация в интервью с подростками на сензитивную тематику</strong> <strong>Аннотация.</strong> Статья посвящена анализу коммуникативных особенностей проведения интервью с подростками по сензитивной тематике. Описывается опыт реализации методических подходов («равный-равному», проективных методик «Линия жизни», «Ромашка», вопросы-виньетки) в исследовании «Оценка потребностей участниц программы “Твердым шагом во взрослую жизнь”», реализованного на базе Социологической клиники прикладных исследований Санкт-Петербургского государственного университета в 2019 году. В статье проанализированы как общие проблемы, характерные для интервьюирования детей и подростков, такие, как особый правовой статус, психологическая готовность и навыки быть интервьюером, так и специфика реализации полуструктурированных интервью с девушками-подростками, относящихся к сензитивному полю. Дается описание методики «равный-равному», анализируется роль интервьюеров при реализации этого подхода. Указываются достоинства и недостатки методик «Линия жизни», «Ромашка», вопросы-виньетки с точки зрения способов оптимизации проведения интервью по сензитивным темам. <strong>Ключевые слова: </strong>сензитивность; подростки; проективные методики; вопросы-виньетки; интервью «равный-равному».

Проблематизация участия детей и подростков в социологических исследованиях является одной из ключевых в русле социологии детства [Холлоуэй, Валентайн, 2003; Паскаль, Бертрам, 2015]. Признание субъектности этой возрастной группы предполагает активное вовлечение ее представителей в качестве самостоятельных участников в социологические исследования. Процесс сбора данных формально не должен зависеть от возраста информантов. Вместе с тем существующее правовое поле, опирающееся на международные акты, такие, как Конвенция о правах ребенка, и на национальное законодательство, в России, например, это ФЗ «Об образовании», «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию» создает основу для выделения детей и подростков в особую группу. Внимание к их правам актуализирует в первую очередь этическую сторону в исследованиях [Horgan, 2017]. Не менее важным для качества получаемых данных является анализ коммуникативных практик несовершеннолетних. В настоящее время сложилось три подхода к этому вопросу – ребенок как участник исследования «по существу неотличим от взрослых», ребенок обладает иными компетенциями, нежели взрослый, ребенок и взрослый являются носителями противоположных практик [Punch, 2002]. Особую сложность при сборе данных как в методическом, так и этическом плане вызывают темы, связанные с сензитивным опытом детей и подростков. Целью данной статьи является анализ особенностей построения коммуникации между интервьюером и подростком-информантом в ходе социологического исследования на сензитивную тематику. <strong>Сензитивность в социологическом исследовании</strong> Как и при любом взаимодействии, в ходе социологического исследования могут возникать различные коммуникативные трудности. Традиционно к ним относятся проблема доверия со стороны информанта; ошибки в интерпретации вопросов и ответов участников интервью; потеря интереса информанта к продолжению участия в исследовании; сензитивность тематики и(или) вопроса, эмоциональный фон, возникающий в процессе полевой работы у участников исследования, этические противоречия [Kitchener, Kitchener, 2009; Гудова, 2019]. Наиболее сложной и непредсказуемой из перечисленных проблем является сензитивность. В зарубежной научной литературе вопрос оптимизации процесса сбора данных в исследованиях на сензитивные темы обсуждается довольно давно [Warner, 1965; Kundert, 1989; Makkai, Mcallister, 1992]. В русскоязычно сегменте дискуссии в основном разворачиваются относительно этических аспектов исследований с сензитивной тематикой или в сензитивном поле [Божков, 2019], а также методологических путей профилактики и разрешения сензитивности [Мягков, 2001; Мягков 2002]. В социологии используются три «сензитивных» понятия: «сензитивное поле», «сензитивная тема» и «сензитивный вопрос». Несмотря на то, что два последних часто используются как синонимы, выделим их различия. Сензитивная тема – это аспект жизни, который не одобряется социальными нормами и считается табуированным для обсуждения в данной культуре. Сензитивный вопрос затрагивает нормативный, обычный аспект жизни респондента, обсуждение которого вызывает только у опрашиваемого беспокойство и сопряжено с появлением дополнительных рисков. Главная трудность заключается в том, что заранее предугадать, станет ли тот или иной вопрос сензитивным для информанта, и в нашем случае ребенка, практически невозможно. Опознать данное явление можно по ряду сопровождающих его маркеров, возникающих непосредственно в ходе беседы. Сензитивность может проявляться в невербальных сигналах, например, изменении выражения лица, смене открытой позы на закрытую, повышенном потоотделение, учащении дыхания, плаче, смехе. Также она может выражаться в вербальных маркерах: как в формате отказа от ответа на задаваемый вопрос, так и в полном разрыве коммуникации с интервьюером. Сензитивным полем некоторые авторы называют социально уязвимые группы, объединённые определенным негативным опытом, повлиявшем на целый ряд сфер их жизни. Проведение исследований на сензитивную тематику создают риски для обоих участвующих сторон. Основной риск для исследователя выражается в вероятности получить некачественные данные из-за нечестных, социально желательных ответов, а также пропуска вопросов. Сензитивность может нанести вред и самому информанту: после окончания разговора на чувственные, интимные для него темы, он остаётся один-на-один со своими переживаниями, мыслями по поводу обсуждаемого, что может его травмировать. Особо уязвимой группой при обсуждении сензитивных тем выступают дети и подростки. <strong>Особенности коммуникации с детьми и подростками в процессе сбора данных</strong> В исследованиях с участием детей и подростков важно учитывать особенности этой возрастной группы, связанные с уровнем психофизиологического развития. Сформированность абстрактного мышления, системы ценностных ориентаций, возможности выделять себя из окружающей среды, умение концентрироваться оказывают непосредственное влияние на выбор метода и качество получаемых данных. Поэтому исследователями выделяются методы «ориентированные на детей» [Horgan, 2017; Савинская, 2018]. Глобальная трансформация ребенка как информанта приходится на подростковый возраст. В этот период формируется умение и мотивация рассказывать истории, а «когнитивные способности, необходимые для создания глобальной связности в истории жизни» уже достаточно развиты [Habermas, Bluck, 2000: 749]. Помимо психологических аспектов влияние на коммуникацию с детьми и подростками в социологических исследованиях играет социально-культурная среда, в которой живёт ребенок. Несмотря на различия в подходах к статусу детей в исследованиях, эксперты отмечают, что спецификой интервьюирования детско-подростковой аудитории является существующая априори асимметрия между участвующими субъектами [Moody, Darbellay, 2018: 4; Майорова-Щеглова, 2008]. Социальный статус взрослого, связанный с возрастом и опытом, представляется доминирующим. Дети и подростки воспринимаются недостаточно социально компетентными из-за меньшего жизненного опыта, неразвитости навыков рассказывания о себе, отсутствии практик общения со взрослыми людьми «на равных» [Bohn, Berntsen, 2008; Bradbury-Jones, Taylor, 2015]. Закрепленное в общественном сознании неравноправное взаимодействие между взрослыми и детьми, способствует тому, что последние не привыкли свободно высказывать собственное мнение, опасаясь реакции взрослых, а также испытывают чувство неуверенности при общении [Lundy, 2007]. Эти факторы могут нарушать процесс коммуникации в интервью, особенно при обсуждении сензитивных тем. В исследованиях с участием детей и подростков всегда присутствует дополнительный соучастник в лице взрослого, представляющего интересы несовершеннолетнего. Родители, учителя, выполняя функцию социального контроля, своим отношением к тематике интервью, доверием к исследователю, воспринимаемым различиям в социально-экономическом и культурном статусе, установками на нормативность поведения, оказывают опосредованное влияние на ход интервью и качество получаемых данных [Mensch et al., 2003]. Как отмечают исследователи, «во многих обществах молодежь может нечестно описывать употребление алкоголя из-за страха социальных санкций со стороны членов семьи или сообщества. Аналогично могут возникнуть негативные последствия для молодежи, которая нарушает существующие социокультурные нормы, касающиеся возраста вступления в сексуальную связь» [DiClemente et al., 2013: 111-112]. Преднамеренный обман или желание выдать фантазии за реальность не являются специфическими проблемами интервьюирования несовершеннолетних. И дети, и взрослые поступают так вследствие стремления избежать разговоров о предмете, вызывающим болезненные воспоминания, из-за страха, стыда или попытке соответствовать интересам исследователя. Но ребенок подвержен дополнительным рискам, вынуждающим его идти на обман. У детей и подростков более выражено стремление к социально одобряемому поведению. Согласно Роджеру Туранго [Tourangeau et al., 2000: 257]. Тенденция изменять свои ответы для детей является «ситуативной», то есть респондент сам убеждает себя, по крайней мере частично, в отношении одобрения или неодобрения интервьюера. «Искажение или редактирование... зависит от присутствия интервьюера, темы вопроса и привязки фактов о поведении или отношении респондента» [Mensch et al., 2003: 253] Одним из способов преодоления ситуации обмана или уклонения от коммуникации является стратегия создания доверительных отношений между исследователем и ребенком, а также подбором формы интервью, в частности привлекая его в качестве соучастника исследования. Подобный подход позволяет снять возможное напряжение и коммуникативные проблемы, подчеркивая равенство во взаимоотношений. А несовершеннолетнему принять активную позицию не только по отношению к исследованию, но и к восприятию собственной жизни. Особенно актуально подобное участвующее поведение при обсуждении сензитивной тематики. <strong>Опыт реализации стратегии </strong><strong>peer</strong><strong>-</strong><strong>to</strong><strong>-</strong><strong>peer</strong><strong> («равный-равному»): находки и сложности</strong> В 2019 году на базе Социологической клиники прикладных исследований Санкт-Петербургского государственного университета было проведено исследование «Оценка потребностей участниц программы “Твердым шагом во взрослую жизнь”». Программа «Твердым шагом во взрослую жизнь» разработана РОО СПСБН «Стеллит» для девушек подросткового возраста из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей [Колпакова и др., 2019]. Основным методом сбора данных были полуструктурированные интервью с участницами программы. Всего было проведено 21 интервью со студентками колледжей с подразделением “детский дом” и воспитанницами центров содействия семейному воспитанию (ЦССВ) в возрасте от 16 до 19 лет. Процедура рекрутинга проходила заранее. До начала интервью информантам предлагалось ознакомиться с информированным согласием относительно сроков, вознаграждения, авторства исследования, а также об их правах (добровольность участия, возможность не отвечать на вопросы и прервать общение). В ходе интервью девушек спрашивали о событиях их жизни, что неизбежно было связано с упоминанием травмирующего опыта потери родителей или конфликтных отношений в семье, обсуждались вопросы, связанные с взаимоотношениями с молодыми людьми, репродуктивным здоровьем, контрацепцией и сексуальным насилием, а также аддиктивным поведением. Исследование проводилось с информантами, относящимися к сензитивному полю, и содержало сензитивную тематику. Эти факторы на начальном этапе планирования полевого этапа рассматривались как источники потенциальных коммуникативных проблем, поэтому особое внимание уделялось построению общения в ходе интервью. Важно было реализовать стратегию совпадения образов между информантом и интервьюером – то, каким человек представляет себя, то, каким он представляет своего собеседника, и то, как, по его мнению, собеседник видит его. Для реализации поставленных целей был выбран формат peer-to-peer («равный-равному»), позволяющий быстрее завоевать доверие информанта, сильнее вовлечь его в процесс взаимодействия [Williams, 2020]. Основным принципом подбора равных интервьюеров в исследовании являлась близость по возрасту с информантами. Интервьюеры и информанты принадлежали одной демографической группе: возраст интервьюеров составил 18-22 года, все были девушками. Важно отметить, что при взаимодействии с группами, обладающими специфическим жизненным опытом (в данном случае, молодые девушки, воспитывающиеся без попечения родителей), равенство интервьюеров и опрашиваемых по половозрастным показателям оказалось недостаточно для реализации формата «равный-равному» в полной мере. Интервьюеры, являясь студентами вуза, имели иной социальный статус по сравнению с участницами программы, что отразилось на построении коммуникации. Прогнозируемые трудности, связанные с некорректным восприятием информантом интервьюера, не возникли. Напротив, границы в коммуникации все равно сохранялись: несмотря на то, что в начале интервью участники договаривались, что обращаются друг к другу «на ты», информанты все равно использовали форму «вы», обращаясь к интервьюеру. Избежать проблем с сензитивными темами, затрагивающими аспекты, которые непривычно обсуждать даже со сверстниками, не удалось. Но, вместе с тем, не было получено отказов от продолжения коммуникации уже в ходе самих интервью. Отсутствие профессионального практического опыта у интервьюеров, их ошибки при проведении интервью, сгладили социальные различия, уравняв с информантами. Основным способом уменьшения напряжения во время разговора с обеих сторон, компенсацией ошибок, смягчения разговора на чувственную тему, формой психологической разгрузки, а также профилактикой возможного осуждения со стороны собеседника, если информация могла негативно сказаться на его образе в глазах слушателя, стал смех. Например, <em>И: НН (2) ну да:: (.) наверное </em><span style="text-decoration: underline;"><em>так </em></span><em>(.) о боже просто у меня в гайде был вопрос ?сталкивались ли </em><span style="text-decoration: underline;"><em>твои подруги</em></span><em> (.) а ты тут говоришь [//смех// так я:/]</em> <em>Р: </em> <em>И: // смех// не знаю как? реагировать/ НН</em><span style="text-decoration: underline;"><em> трешовенько </em></span>(Интервью №4, Ж, 16 Лет, студентка колледжа с подразделением «детский дом») Различия в социальном опыте и декларируемое равенство не позволили интервьюерам проявить рефлексивность по отношению к своей роли в процессе коммуникации [Штейнберг, 2021]. Интервьюеры знали, что не могут выражать напрямую свою позицию относительно слов информанта. Принцип, что «здесь нет правильных или неправильных ответов», озвучивался перед началом интервью. Вместе с тем выдержать интервью как формат беседы на равных было сложно, не давая комментариев, к которым участники привыкли при общении в повседневной жизни. <em>«И:.ну да.(.) ? может быть ты знаешь </em><span style="text-decoration: underline;"><em>ещё</em></span><em> какие-нибудь способы контрацепции</em> <em>Р: (2) </em><em>°? </em><em>в смысле</em><em>° </em> <em>И: ну вот защи- защиты там от беременности</em> <em>Р: НН //смех// </em><span style="text-decoration: underline;"><em>мне друг рассказывал</em></span><em> перчатку резиновую вот знаете отрезал (.) наклеил //смех/ резиночку только прицепил и всё (.) друг рассказал/ </em> <em>И://смех/? поделился опытом /</em> <em>Р: //смех/да/</em> <em>И: //смех/ </em><span style="text-decoration: underline;"><em>ну так себе</em></span><em> опыт конечно / </em>(Интервью №19, Ж, 18 Лет, проживала в Центре содействия семейному воспитанию) Информант, рассказывая про альтернативный способ контрацепции, смеется. Интервьюер поддерживает данный смех, но в одной из реплик дает комментарий: «Ну так себе опыт конечно». Сопровождаемый смехом, данный оценочный комментарий не воспринимается как критика и не нарушает хода интервью. Но эта фраза демонстрирует, что у данного вопроса существует некоторый одобряемый ответ, в который информанту удалось попасть. А значит, ответы девушки соотносят с некоторым эталоном и нормой, которая подразумевается, и это может повлиять на смещение получаемых ответов в сторону социально-одобряемых и, нанести урон полученным данным и внести нарушения в коммуникацию. <strong>Возможности компенсации трудностей интервью с несовершеннолетними на сензитивную тематику</strong> Трудности в общении на сензитивную тематику компенсировались использованием дополнительных методик: «Линия жизни», «Ромашка» и проективной методики «вопросы-виньетки» (вопросы-истории). Визуально-графическая методика «Линия жизни» - проективная методика исследования субъективной картины жизненного пути личности [Василенко, 2016]. В рамках проводимого исследования вопросы о прошлом информантов содержали потенциально сензитивные темы (потеря родителей, опыт пребывания в детском доме и тд.), «Линия жизни» позволила не задавать вопросы напрямую, а дать возможность самому информанту рассказать о своём бэкграунде так, как он посчитает нужным. Линия жизни использовалась в начале интервью, что позволило девушкам рассказать о себе, а интервьюеру – погрузиться в контекст жизни информанта, чтобы в дальнейшем ссылаться на полученную ранее информацию при формулировке последующих вопросов, продемонстрировать свою заинтересованность и расположить информанта к себе. Включение данной методики в ход интервью позволяет сменить монотонный формат ответов на вопросы на более интерактивную занятость, переключить внимание информанта, способствует его вовлечению в происходящее. Методика показала свои преимущества: девушки говорили о событиях прошлого спокойно и развернуто. Некоторые довольно отрешенно говорили о смерти близких родственников или даже оценивали данное событие как положительно повлиявшее на их дальнейшую жизнь. Еще одна визуально-графическая методика, которая была использована в рамках исследования - «Ромашка». Она основывается на карте социальных сетей (social network mapping) и позволяет выявить количество доверенных лиц в окружении информанта, их статусы и характеристики. «Ромашка» была включена в исследование в связи с тем, что одной из проблем, с которой сталкиваются выпускники учреждений с подразделением «детский дом» - малое количество людей, составляющее их ближайшее окружение. Процедура реализации методики «Ромашка» заключалась в следующем: информантам предлагалось нарисовать цветок, в центре которого находятся они сами, а лепестки составляют близкие для них люди, которым они доверяют. Далее участниц просили рассказать про статус этих людей – кем они приходятся информанту, а затем описать, в каких случаях девушка обращается к каждому из них. Информант рассказывала о значимых качествах людей, попавших в ее ближайшее окружение, составляла список характеристик, которыми должен обладать человек, чтобы информант смог ему довериться. Просьба нарисовать цветок положительно воспринималась информантами. Третьей проективной методикой был «метод виньеток» («вопросы-виньетки» или «вопросы-истории»). В отличие от способа обезличивания вопросов, «метод виньеток» полностью абстрагируется от личного опыта информанта и не затрагивает его. В этом заключаются её ограничения: с помощью виньеток невозможно выявить реальный опыт информанта и соотнести предлагаемый им ответ с тем, совершит ли он подобные действия на самом деле. Однако эта методика успешно позволяет выявлять установки опрашиваемых, их мнения и суждения относительно описываемой ситуации. Для формулировки виньеток было принято решение использовать формат «совет подруге» и формулировать ситуацию так, как будто действие происходит со знакомой информанта: дано описание жизненной ситуации, в которую попадает воображаемая подруга информанта и задается вопрос – как информант посоветовала бы поступить своей подруге. Были сформулированы три ситуации: вопрос «Алёна и Витя» - про взаимоотношения мужчины и женщины, риски незащищенного секса и способы контрацепции, «Подружка из интернета» - про безопасность в интернете и риски употребления наркотиков. И третий вопрос «В клубе» - про доверие незнакомцам и риски употребления алкоголя – был сформулирован так: «<em>Твоя подруга Катя пошла с одногруппницами в клуб потанцевать. После пары песен Катя устала и присела отдохнуть у барной стойки. Там к ней подошел красивый молодой человек и предложил ей выпить вместе с ним. Он протянул ей бокал с напитком и сказал: “Попробуй, я думаю, тебе понравится” Как следовало бы поступить Кате?» </em> С помощью данного вопроса получилось выявить спектр возможных причин и позиций девушек по рассматриваемому вопросу, в том числе отличающиеся от социально одобряемых. Часть информантов предположила, что в напиток может быть что-то подсыпано и посоветовала героине отказаться от его употребления, другие отметили, что если героиня не видела, откуда взялся напиток, то конечно его не нужно брать, но если его приготовили на глазах у девушки, то она может согласиться на данное предложение – «<em>в клубе все так делают</em>» (Интервью №3, Ж, 17 Лет, студентка колледжа с подразделением «детский дом»). Другие информанты отмечали, что выбор, отозваться на предложение или нет, зависит от напитка: если он соответствует вкусовым предпочтениям девушки, то она может его выпить. Наименее результативным оказались ответы на описание ситуаций по темам «безопасность в интернете» и «риски употребления наркотиков». Все девушки высказали свое негативное отношение к употреблению наркотиков, дав социально одобряемые ответы. Хотя дополнительная информация, полученная из интервью с воспитателями показывает, что, на самом деле, реальное отношение ряда девушек было иным. Причиной подобных ответов стала наибольшая сензитивность данных вопросов по сравнению со всеми другими из-за наиболее регламентируемых форматов поведения в самих учреждениях. Высказывание мнения, не соответствующего социальным нормам, может оказать влияние на самооценку информанта из-за противоречия собственных представлений о самом себе и о том, о чем он хочет и может говорить с другим человеком, а также повлечь санкции стороны социальных институтов или значимых взрослых. Поэтому наиболее типичной ситуацией в ходе интервью в закрытых учреждениях для подростков в сензитивном поле будет продуцирование социально желательного ответа. <strong>Вектор методических поисков при проведении исследований с детьми и подростками</strong> Сензитивность – сконструированная категория, базирующаяся на основе личного опыта и представлений информанта, а также культурных традициях и нормах. Изучая жизненный опыт подростков, который относится к сензитивным темам, важно учитывать особенности их социализации. С одной стороны, размывание нормативных границ, «снисходительность» общественного мнения, переход части повседневной жизни из сакрального в публичное пространство способствуют устранению одномерности поведения и позволяют не «потерять» лицо при разговоре, что благоприятно сказывается на обсуждении потенциально сензитивных тем. С другой же стороны, сохраняющая нормативность поведения в отношении детей и подростков, неполнота детского опыта и невозможности в силу возраста самим принимать какие-то ключевые решения ставит их в потенциально зависимое положение от взрослых, могущих накладывать те или иные санкции. В этом контексте сензитивной становится практически любая тема, в которой подросток не может определить своё положение в обществе или в когда он не полностью уверен в нормативности своих действий, в том числе из-за существующих стандартов поведения. Качественные исследования ориентированы на изучение повседневности человека, а она не возможна без рассказа о непубличной, сугубо личной составляющей. Выделить универсальные для всех темы и заранее предугадать, что станет для информанта тем самым триггером и затронет его «интимное» - невозможно. На этапе выбора объекта исследования можно определить является ли изучаемая группа «сензитивным полем». К таким группам традиционно относятся социальноуязвимые группы, например, дети, воспитывающиеся без попечения родителей в специализированных учреждениях, дети, имеющие опыт насилия по отношению к себе, несовершеннолетние правонарушители, дети, подвергающиеся жестокому обращению в семье. Занимаясь разработкой методологии и инструментария возможно предположить, обсуждение каких именно тем станет затруднительным, опираясь на ценности и опыт изучаемой социальной группы, в частности подростков. Определить заранее сензитивность отдельных вопросов гораздо сложнее. Но возможно использовать дополнительные методики, способствующие снижению уровня сензитивности и профилактике возникновения сбоев в коммуникации между интервьюером и информантом. Как показало исследование, введение дополнительных методик в процесс интервьюирования позволяет обеспечить наибольший комфорт для участников при обсуждении сенситивных<strong> </strong>тем. Они выполняют функцию контактных вопросов, обеспечивая разнообразие в ходе беседы, не дают информанту устать от трудного разговора и удерживают его внимание. Использованные методики положительно сказались на психологической атмосфере: информанты более спокойно говорили о событиях из своей личной жизни. Ответы были развернутыми и отражали различные позиции относительно обсуждаемых вопросов. Разработка вопросов-виньеток для сензитивных тем должна вестись с учетом строгости соблюдения социальных норм в том или ином социальном институте. При проведении интервью на сензитивные темы важна роль интервьюера. Применение методики «равный-равному» позволило избежать проблемы поколенческих различий, возникающих при интервьюировании детей и подростков взрослыми специалистами. Однако возникли иные сложности. Существенные различия в жизненном опыте с исследуемой группой, несмотря на схожесть по поло-возрастным параметрам, повышают требования к профессиональным навыкам интервьюеров и их умению решать коммуникативные трудности при обсуждении сложных тем. В целом, выполненное исследование требует продолжения для анализа специфики восприятия сензитивности у подростков, относящихся к иным, нежели обследованная, социальным группам. <strong>Список литературы: </strong><ol> <li><em>Божков О. Б.</em> Форум полевых интервьюеров в Петербурге //Телескоп: журнал социологических и маркетинговых исследований. 2019. №. 5. С. 77-79.</li> <li><em>Василенко Т. Д.</em> Метод «Линия жизни» //Практикум по психологии жизненных ситуаций / Под ред. <em>Е</em><em>.</em><em>Ю</em><em>.</em><em> Коржовой</em>. СПб.: ООО «Фирма Стикс». 2016. С. 22-38.</li> <li><em>Гудова Е. А.</em> О" травме методом" и эмоциональной работе полевого исследователя // Социология: методология, методы, математическое моделирование. 2019. №. 48. С. 58-82. </li> <li><em>Колпакова О. И., Куцак М. С., Одинокова В. А.</em> Оценка гендерно специфической программы социализации и адаптации выпускниц детских домов" Твердым шагом во взрослую жизнь"//Социальное обслуживание семей и детей: научно-методический сборник. 2019. №. 18. С. 59-78.</li> <li><em>Майорова-Щеглова С. Н. </em>Проективные методы исследования подростков // Школьные технологии. 2008. №4. С. 170-179.</li> <li><em>Мягков А.Ю.</em> Статистические стратегии сенситивных измерений // Социологические исследования. 2002. №1. С. 111–121. </li> <li><em>Мягков А.Ю.</em> Уровень искренности ответов респондентов на социально-демографические вопросы анкеты // Вестник Тамбовского ун-та. Серия: Гуманитарные науки. 2001. №1. С. 41–46. </li> <li><em>Паскаль К., Бертрам Т</em>. Прислушиваясь к маленьким гражданам: борьба за внедрение парадигмы участия в исследования раннего детства // Современное дошкольное образование. Теория и практика. 2015. №1 (53). С. 69-78.</li> <li><em>Савинская О.Б.</em> Интервью-игра // Детство XXI века: социогуманитарный тезаурус: тематический словарь-справочник / под ред. <em>С.Н. Майоровой-Щегловой. </em>М.: Российское общество социологов, 2018. С. 443-446.</li> <li><em>Холлоуэй C., Валентайн Дж.</em> Пространство и детство: новые направления социальных исследований // Социальное пространство: Междисциплинарные исследования: Реферативный сборник /Под ред. <em>Л.В. Гирко</em>. М.: ИНИОН, 2003. С. 167-172.</li> <li><em>Штейнберг И. Е.</em> Метод «длинного стола» в качественных полевых социологических исследованиях // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2021. № 5. С. 493 - 516.</li> <li><em>Bohn A., Berntsen D.</em> Life story development in childhood: the development of life story abilities and the acquisition of cultural life scripts from late middle childhood to adolescence //Developmental Psychology. 2008. No. 44(4). P. 1135-1147. doi: 10.1037/0012-1649.44.4.1135.</li> <li><em>Bradbury-Jones C., Taylor J.</em> Engaging with children as co-researchers: Challenges, counter-challenges and solutions//International Journal of Social Research Methodology. 2015. No. 18(2). P. 1–13. doi: 10.1080/13645579.2013.864589.</li> <li><em>DiClemente R. J., Swartzendruber A. L., & Brown, J. L</em>. Improving the validity of self-reported sexual behavior: No easy answers//Sexually Transmitted Diseases. 2013. No. 40(2). P. 111–112. doi: 10.1097/OLQ.0b013e3182838474. </li> <li><em>Habermas T., Bluck S.</em> Getting a life: the emergence of the life story in adolescence //Psychological bulletin. 2000. No. 126(5). P. 748-769. </li> <li><em>Horgan D.</em> Child participatory research methods: Attempts to go ‘deeper’ //Childhood. 2017. No. 24(2). P. 245-259. doi: 10.1177/0907568216647787.</li> <li><em>Kitchener K.S., Kitchener R.F.</em> Social science research ethics: Historical and philosophical issues// The handbook of social research ethics/ Ed. by <em>D.M. Mertens, P.E. Ginsberg</em>. Thousand Oaks, CA: Sage Publications. 2009. P. 5–22. doi. 10.4135/9781483348971.</li> <li><em>Kundert K. R.</em> Sensitive Questions and Randomized Response Techniques //The College Mathematics Journal. 1989. No. 20(5). P. 409-411.</li> <li><em>Lundy L</em> ‘Voice’ is not enough: conceptualising Article 12 of the United Nations convention on the rights of the child//British Educational Research Journal. 2007. No 33(6). P. 927–942.</li> <li><em>Makkai T., Mcallister I.</em> Measuring Social Indicators in Opinion Surveys: A Method to Improve Accuracy on Sensitive Questions // Social Indicators Research. 1992. No. 27(2). P.169-186.</li> <li><em>Mensch B. S., Hewett P. C., Erulkar A</em>. The reporting of sensitive behavior by adolescents: A methodological experiment in Kenya// Demography. 2003. No. 40(2). P. 247–268. doi: 10.1353/dem.2003.0017.</li> <li><em>Moody Z., Darbellay F.</em> Studying childhood, children, and their rights: The challenge of interdisciplinarity //Childhood. 2019. No. 26(1). P. 8-21. doi: 10.1177/0907568218798016.</li> <li><em>Punch S.</em> Research with children: the same or different from research with adults? //Childhood. 2002. No. 9 (3). P. 321-341.</li> <li><em>Sommer M., Ibitoye M., Likindikoki S., & Parker R</em>. Participatory methodologies with adolescents: A research approach used to explore structural factors affecting alcohol use and related unsafe sex in Tanzania // The journal of primary prevention. 2021. No. 42(4). P. 363-384.</li> <li><em>Tourangeau R., Smith T.W.</em> Asking Sensitive Questions: The Impact of Data Collection Mode, Question Format and Question Content//Public Opinion Quarterly. 1996. No.60. P. 275-304.</li> <li><em>Warner S.L.</em> Randomized response: a survey technique for eliminating evasive answer bias // Journal of the American Statistical Association. 1965. No. 60 (1). P. 63-69.</li></ol>

<strong>Communication in interviews with teenagers on sensitive topics</strong> Yashina M., Zharikova A, SPBU, Russia Maria N. Yashina, Ph.D. in Sociology, Associate Professor of the Department of Applied and Industrial Sociology, Saint Petersburg State University, Saint Petersburg, Russia (mnya@mail.ru) Anna V. Zharikova, laboratory assistant-researcher Resource Center «Center for Sociological and Internet Research» at SPBU, Saint Petersburg, Russia ( <a target=_blank href="mailto:anna.zharikova.v@gmail.com">anna.zharikova.v@gmail.com</a> )

Abstract: The research design with participation of children and adolescents has some distinctive features. They are caused by the legal status of this age group, its psycho-physiological characteristics, the place of the group itself and its autonomy in the system of social relations. Particular concern in collecting materials is caused by questions involving sensitivity. In conditions when the research participants themselves belong to the sensitized field, the difficulties are multiplied. The object of the 2019 study, conducted at the Sociology Clinic of Applied Research (St. Petersburg State University), was teenage girls 16-19 years old participating in the program “A Firm Step into Adulthood”. The informants had a sensitive experience such as raising without parents, staying in an orphanage. Therefore, such techniques as "peer-to-peer", projective techniques "Life Line", "Chamomile", and vignette questions were used to build effective communication. Interviews in the peer-to-peer format were not implemented to the fullest extent, as similarities in gender, age, and differences in social experiences between interviewers and informants did not allow to level the boundaries in interactions. The questions about Internet safety and drug risks were the most difficult to get truthful answers. Overall, the study showed that despite the blurring boundaries of social norms in older adolescence, the areas of life that are strictly controlled by social institutions proved to be the most sensitive for study participants compared to those considered as such in public opinion, such as the loss of parents. <strong>Key words: </strong>sensitivity; adolescents; projective techniques; vignettes; peer-to-peer interviews. <strong>References</strong><ol> <li>Bohn A., Berntsen D<em>.</em> (2008) Life story development in childhood: the development of life story abilities and the acquisition of cultural life scripts from late middle childhood to adolescence. <em>Developmental Psychology</em>. Vol. 44. No. 4: 1135-1147. doi: 10.1037/0012-1649.44.4.1135.</li> <li>Bozhkov O. B. (2019) Forum of field interviewers in St. Petersburg. <em>Teleskop: zhurnal sotsiologicheskikh i marketingovykh issledovaniy</em> [Telescope: Journal of Sociological and Marketing Research]. No. 5: 77-79. (In Russ).</li> <li>Bradbury-Jones C., Taylor J. (2015) Engaging with children as co-researchers: Challenges, counter-challenges and solutions. <em>International Journal of Social Research Methodology.</em> Vol. 18. No. 2: 1–13. doi: 10.1080/13645579.2013.864589.</li> <li>DiClemente R. J., Swartzendruber A. L., & Brown, J. L. (2013) Improving the validity of self-reported sexual behavior: No easy answers. <em>Sexually Transmitted Diseases.</em> Vol. 40. No. 2: 111–112. doi: 10.1097/OLQ.0b013e3182838474. </li> <li>Gudova E. A. (2019) About "trauma by method" and emotional work of a field researcher. <em>Sotsiologiya: metodologiya, metody, matematicheskoye modelirovaniye</em> [Sociology: methodology, methods, mathematical modeling].<em> </em>No. 48: 58-82. (In Russ).</li> <li>Habermas T., Bluck S. (2000) Getting a life: the emergence of the life story in adolescence. <em>Psychological bulletin.</em> Vol. 126. No. 5: 748-769. </li> <li>Holloway C., Valentine J. (2003) Spatiality and the new social studies of childhood. In: L.V. Girko (eds) <em>Social space: Interdisciplinary research: Abstract collection. </em>M.: INION: 167-172. (In Russ).</li> <li>Horgan D. (2017) Child participatory research methods: Attempts to go ‘deeper’. <em>Childhood</em>. Vol. 24. No. 2: 245-259. doi: 10.1177/0907568216647787.</li> <li>Kitchener K.S., Kitchener R.F. (2009) Social science research ethics: Historical and philosophical issues. In: Mertens D.M., Ginsberg P.E. (eds) <em>The handbook of social research ethics</em>. Thousand Oaks, CA: Sage Publications: 5–22. doi. 10.4135/9781483348971.</li> <li>Kolpakova O. I., Kutsak M. S., Odinikova V. A. (2019) Evaluation of the gender-specific program of socialization and adaptation of graduates of orphanages "A firm step into adulthood". <em>Sotsial'noye obsluzhivaniye semey i detey: nauchno-metodicheskiy sbornik</em> [Social services for families and children: a scientific and methodological collection]. No. 18: 59-78. (In Russ).</li> <li>Kundert K. R. (1989) Sensitive Questions and Randomized Response Techniques<em>.</em> <em>The College Mathematics Journal</em>. Vol. 20. No. 5: 409-411.</li> <li>Lundy L. (2007) ‘Voice’ is not enough: conceptualising Article 12 of the United Nations convention on the rights of the child. <em>British Educational Research Journal.</em> Vol. 33. No. 6: 927–942.</li> <li>Makkai T., Mcallister I. (1992) Measuring Social Indicators in Opinion Surveys: A Method to Improve Accuracy on Sensitive Questions. <em>Social Indicators Research</em>. Vol. 27. No. 2: 169-186.</li> <li>Mayorova-Shcheglova S. N. (2008) Projective methods for studying adolescents. <em>Shkol'nyye tekhnologii</em> <em> </em>[Journal of School Technology]. No. 4: 170-179. (In Russ).</li> <li>Mensch B. S., Hewett P. C., Erulkar A. (2003) The reporting of sensitive behavior by adolescents: A methodological experiment in Kenya. <em>Demography</em>. Vol. 40. No. 2: 247–268. doi: 10.1353/dem.2003.0017.</li> <li>Moody Z., Darbellay F. (2019) Studying childhood, children, and their rights: The challenge of interdisciplinarity. <em>Childhood.</em> Vol. 26. No. 1: 8-21. doi: 10.1177/0907568218798016.</li> <li>Myagkov A. (2001) The level of sincerity of respondents' answers to socio-demographic questions of the questionnaire. <em>Vestnik Tambovskogo un-ta. Seriya: Gumanitarnyye nauki</em> [Tambov University Review. Series: Humanities]<em>.</em> No. 1: 41-46. (In Russ).</li> <li>Myagkov A. (2002) Statistical strategies of sensitive measurements. <em>Sotsiologicheskiye issledovaniya </em>[Sociological Studies]. No. 1: 111-121. (In Russ).</li> <li>Pascal K., Bertram T. (2015) Listening to small citizens: the struggle to introduce the paradigm of participation in early childhood research. <em>Sovremennoe doshkol’noe obrazovanie. Teoriya i praktika </em>[Contemporary preschool education. Theory and practice]. No. 1: 69-78. (In Russ.)</li> <li>Punch S. (2002) Research with children: the same or different from research with adults?<em> Childhood.</em> Vol. 9. No. 3: 321-341.</li> <li>Savinskaya O.B. (2018) Interview-game. In: S.N. Mayorova-Shcheglova (eds) <em>Childhood of the XXI century: sociohumanitarian thesaurus: thematic dictionary-reference. </em> Мoscow: ROS: 443-446. (In Russ).</li> <li>Sommer M., Ibitoye M., Likindikoki S., & Parker R. (2021) Participatory methodologies with adolescents: A research approach used to explore structural factors affecting alcohol use and related unsafe sex in Tanzania. <em>The journal of primary prevention.</em> Vol. 42. No. 4: 363-384.</li> <li>Steinberg I. E. (2021) The Long Table Method in Qualitative Field Sociological Studies. <em>Monitoring obshchestvennogo mneniya: obshchestvennyye i sotsial'nyye peremeny</em> [Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes]<em>. </em>No. 5: 493-516. (In Russ.)</li> <li>Tourangeau R., Smith T.W. (1996) Asking Sensitive Questions: The Impact of Data Collection Mode, Question Format and Question Content. <em>Public Opinion Quarterly.</em> No.60: 275-304.</li> <li>Vasilenko T. D. (2016) The “Lifeline” method. In: Korzhova E.Y. (eds) <em>Workshop on the psychology of life situations</em>. St. Petersburg: LTD "Firm Styx": 22-38. (In Russ).</li> <li>Warner S.L. (1965) Randomized response: a survey technique for eliminating evasive answer bias<em>.</em> <em>Journal of the American Statistical Association</em>. Vol. 60. No. 1: 63-69.</li></ol>