Везде
Жизненные цели молодежи и способы их достижения (по результатам опроса в юго-западном и южных регионах России)
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Жизненные цели молодежи и способы их достижения (по результатам опроса в юго-западном и южных регионах России)
Аннотация
Код статьи
S013216250023772-2-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Реутов Евгений Викторович 
Должность: доцент
Аффилиация: Белгородский государственный национальный исследовательский университет
Адрес: Российская Федерация, Белгород
Реутова Марина
Должность: доцент
Аффилиация: НИУ "БелГУ"
Адрес: Российская Федерация
Выпуск
Номер 5
Страницы
97-107
Аннотация

Аннотация. Статья посвящена анализу ценностных ориентаций молодёжи регионов Юга России в контексте жизненных целей, способов и условий их реализации. Иерархию ценностных приоритетов молодежи (жизненные цели) возглавляют семья, здоровье и материальный достаток. Самореализация находится на полупериферии ценностной иерархии, служение обществу – на периферии. При этом в качестве факторов жизненного успеха, интерпретируемых как инструментальные ценности (средства достижения), на первый план выходят социальный конформизм (соблюдение норм права, следование нормам морали), профессионализм, наличие хороших друзей и поддержка семьи. Ценности, связанные с социальной ответственностью (гражданская позиция, помощь другим) обладают средней значимостью в иерархии факторов жизненного успеха (средств достижения жизненных целей). Зафиксировано следующее противоречие в ценностной картине мира молодежи: если жизненные цели формулируются в парадигме приватности и традиционализма, то средства их достижения рассматриваются в значительной мере через социальный конформизм и профессионализацию. Наиболее рациональным способом регулирования дисбаланса условий реализации жизненных целей, сложившегося в российском обществе, молодежь считает территориальную, в том числе, трансграничную мобильность.

Ключевые слова
Ключевые слова: молодежь, ценностные ориентации, ценностные противоречия, жизненные цели, жизненный успех, самореализация, приватность, конформизм
Классификатор
Получено
21.12.2022
Дата публикации
12.07.2023
Всего подписок
12
Всего просмотров
29
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 Введение. Нынешнее состояние российского общества характеризуется комплексом разнонаправленных тенденций, так или иначе отражающихся на уровне его интеграции. Одной из этих тенденций является актуализация в последние годы межпоколенческого социокультурного разрыва. 2000-е и 2010-е гг. были, в целом, временем преодоления социальной дезорганизации 1990-х, поиска интегрирующих российское общество факторов, хотя и представляли собой крайне неоднородный в данном отношении период. Если в 2000-е гг. процесс консолидации российского общества определялся, с одной стороны, преодолением наследия «лихих 90-х», с другой – расширением возможностей консьюмеризма, то в 2010-е гг. данные факторы оказались исчерпаны. Наложившись на изменение внешнеполитической ситуации, это предопределило «патриотический транзит» и использование геополитики в качестве доминирующего инструмента консолидации. Однако если в 2000-е гг. идеи и практики консьюмеризма были восприняты молодёжью «на ура», и этим она не отличалась от подавляющего большинства россиян, то «идеологический» механизм консолидации во второй половине 2010-х гг. стал давать сбой. «В активную жизнь вступило новое поколение, имеющее иной социальный опыт, иное мировоззрение и виды на свою самореализацию в рыночном государстве. Новое поколение более индивидуалистично, в меньшей степени апеллирует к попечительской роли государства и в большей – делает ставку на современные усилия, возможности и способности» [Горшков, Шереги, 2020: 435]. Оказалось, что воспитанная на нормах общества потребления и информационной свободы значительная часть молодёжи мыслит несколько иными категориями, чем старшие поколения, а её жизненные планы и практики диссонируют с модальными. Так, резкое «омоложение» протестного движения в начале 2021 года поставило в тупик органы власти и администрации образовательных учреждений, заставив искать объяснения этому феномену, причем, зачастую наиболее простые и связанные или с политической наивностью, или корыстолюбием и неразборчивостью в средствах. Таким образом, стало очевидным, что конфликт поколений – это не социологическая фикция, что молодёжь действительно может являться специфичной в ценностном и поведенческом отношении социальной группой, и эта специфика актуализируется в переломные или кризисные периоды развития общества. Обладая в силу сжатия социального времени иным по объему и по характеру интеллектуальным и культурным бэкграундом, нежели старшие поколения, используя, в связи с экспоненциальным развитием технологий, другие средства массовой информации и коммуникации, и, главное, находясь в ситуации, когда неопределённость становится нормой, молодёжь вынуждена методом проб и ошибок искать хотя бы относительно эффективные способы адаптации к мозаичной и нестабильной социальной реальности. Рассматривая специфику положения молодёжи в «обществе риска», Ю.А. Зубок отмечает, что перманентная неопределенность социальной и жизненной ситуации и необходимость рискованного поведения «деформируют ценности-цели и активизируют ценности-средства, оказывая влияние на социальное развитие молодого поколения» [Зубок, 2003: 50]. При этом с момента данной констатации прошло почти двадцать лет, и то «общество риска» не идёт ни в какое сравнение с нынешним, пережившим и продолжающим переживать череду глобальных экономических кризисов, «культуру отмены», пандемию коронавируса, сильнейшую геополитическую турбулентность и пр. В результате жизни в «эпоху перемен» адаптивность приобретает характер базисной ценности, подчиняющей и инструментализирующей все остальные, а жизненные стратегии укорачиваются до предела. И зафиксированные в сознании молодёжи (по крайней мере, в «допандемийный» период) «высокая инерционность базовых оснований культуры и преемственность образцов традиционной культуры в большей степени, нежели можно было бы ожидать» [Зубок, 2020: 25], в настоящее время подвергаются серьёзным испытаниям. По большому счёту, как и в любом переломном периоде, обостряется конкуренция между двумя механизмами социальной адаптации: консервативным – ментальным дистанцированием от непредсказуемых и дискомфортных социальных трансформаций, и инновационным – признанием необходимости изменения индивидуальной жизненной траектории и, возможно, парадигмы общественного развития. При этом выбор между двумя стратегиями адаптации к усложняющейся действительности определяется множеством факторов, в том числе, сложившимися в массовом и индивидуальном сознании молодёжи представлениями о жизненных ценностях и приоритетах, то есть нормативной моделью жизненного успеха, а также возможностями самореализации, исходя из объема человеческого и социального капитала, общественных условий, то есть жизненными шансами. Можно предположить, что доминирование традиционных представлений о жизненных ценностях в сочетании с признанием ограниченности жизненных шансов будет ограничивать стратегии адаптации, направлять их в консервативное русло. Так, Н.Е. Тихонова в качестве основных тенденций общественных трансформаций 2010-х гг. отмечает рост убежденности россиян в том, что личные усилия и стремления человека не являются ключевыми для достижения жизненного успеха и высоких статусных позиций. Гораздо большую роль играют социальный, экономический и культурный капитал родительской семьи (хотя роль последнего также снижается), а также различные неправовые практики [Тихонова, 2018]. А наши исследования ценностей и установок молодёжи российской провинции позволили прийти к выводу о том, что гиперболизация семейного счастья в качестве критерия жизненного успеха, так же, как и распространенность представлений о невозможности добиться в провинции успеха без связей во многом призвана оправдать пассивные жизненные стратегии [Реутов и др., 2020]. В этом же контексте С.В. Мареева отмечает, что сужение спектра моделей жизненного успеха и способов его достижения, трактовка их исходя из «специфики традиционного понимания жизненного успеха (связанного прежде всего с микромиром и поддержанием «серединного» статус-кво)» субъективно упрощает достижение жизненного успеха [Мареева, 2018: 381]. Цель настоящей статьи состоит в определении ценностной иерархии молодёжи регионов Юга России, характера взаимосвязи ценностей-целей и ценностей-средств условиях неопределённости. Методика исследования. Эмпирической основой статьи являются результаты социологического исследования «Трансформация оснований и практик гражданской активности молодёжи в условиях фрагментации жизненных миров и виртуализации общества». В качестве метода сбора первичной социологической информации был использован анкетный опрос, инструментарий авторский, включал закрытые и полузакрытые вопросы. Опрос проводился в сентябре-октябре 2021 года в трех субъектах Российской Федерации: Белгородской области, Краснодарском крае и городе федерального значения Севастополе. Объем выборочной совокупности составил 1200 человек (по 400 респондентов в каждом регионе) в возрасте 16-29 лет. Выборка репрезентативна по полу и возрасту в каждом регионе. Обработка и анализ данных осуществлялись в программе Vortex 10, основные методы – линейная и перекрестная группировка данных, корреляционный анализ (коэффициент Крамера). Ценностная иерархия молодежи: приоритет «приватности». Социологический анализ ценностной структуры общества позволяет более или менее четко определить жизненные приоритеты его массовых представителей, которые, в свою очередь, определяют жизненные стратегии или, по крайней мере, за отсутствием таковых, набор краткосрочных целевых ориентиров и тактик. Конечно, во втором случае, влияние ценностей становится гораздо более опосредованным, поскольку тактическое мышление, в отличие от стратегического, хотя и ориентируется на ценности, но это уже ценности иного порядка – гораздо более инструментальные и менее связанные с идеалом. В результатах нашего исследования эти ценностные различия будут достаточно хорошо просматриваться. В ценностной иерархии, построенной на основании ответов респондентов, в принципе, не оказалось ничего неожиданного и специфического. Так, триада ведущих ценностей вполне соответствует консервативно-традиционалистской, приватно-фамилистической модели, социокультурному «ядру» российского общества. Семью, ее благополучие в качестве ключевого жизненного приоритета отметили 60,5% опрошенных молодых людей, здоровье – 54,8% и деньги, хороший заработок – 36,2%. Иными словами, быть здоровым и богатым, по крайней мере, обеспеченным, не выходя при этом за пределы сильных связей, для большинства молодежи вполне достаточно. Следующую по значимости тройку приоритетов составляют любовь (20,3% респондентов), получение от жизни удовольствия (19,8%), реализация таланта и способностей (17,7%). Здесь уже просматривается некая экзистенция, выход в постматериальность, нацеленность на идеал. При этом обращает на себя внимание достаточно низкая значимость в системе жизненных приоритетов реализации своего таланта и способностей, которая, казалось бы, должна быть существенно выше. Но это вполне объяснимо прагматическим отношением к жизни российской молодежи, ориентирующим ее в направлении вполне измеримых, а не абстрактных целей и ценностей [Яковлева, 2018]. И уже далее следуют: свобода, независимость (15,7%), карьера (15,3%), общение с друзьями (11,0%), покой (8,3%), профессионализм (7,5%), образование (6,1%), власть (4,3%), вера (4,3%). Стремление принести пользу своей стране в качестве жизненной доминанты характерно для 4,0% опрошенных. Добиться славы хотят 3,7% (таблица 1). Таблица 1 Что является для Вас главным в жизни? (выбор до 4-х вариантов ответа)
Валидные Значения Частота % от ответов % от опрошенных
1 Семья, ее благополучие 726 20,8 60,5
2 Здоровье 658 18,9 54,8
3 Деньги, хороший заработок 434 12,5 36,2
4 Любовь 244 7,0 20,3
5 Получать от жизни удовольствие 237 6,8 19,8
6 Реализация своего таланта и способностей 212 6,1 17,7
7 Свобода, независимость от других 188 5,4 15,7
8 Карьера 183 5,3 15,3
9 Друзья, общение 132 3,8 11,0
10 Покой 100 2,9 8,3
11 Стать хорошим специалистом 90 2,6 7,5
12 Хорошее образование 73 2,1 6,1
13 Власть 52 1,5 4,3
14 Вера (религия) 52 1,5 4,3
15 Принести пользу своей стране 48 1,4 4,0
16 Слава, популярность 44 1,3 3,7
17 Затрудняюсь ответить 12 0,3 1,0
Сумма: 3485 100,0 290,4
Итого ответивших: 1200 100,0
ИТОГО: 1200 100,0
2 Данная иерархия достаточно хорошо иллюстрирует не только приоритеты, но и, с учетом ответов на другие вопросы, позволяет более или менее четко классифицировать ценности по шкале их терминальности/инструментальности. То, что семья, здоровье и материальный достаток находятся вверху иерархии, свидетельствует об их высокой значимости, но не позволяет со стопроцентной уверенностью доказать тезис об их терминальном характере. То, что что карьера, профессионализм и образование находятся внизу иерархии, может говорить не столько об их низкой значимости, сколько о доминировании в них инструментального компонента. Таким образом, это первоначальное, общее представление о ценностной иерархии молодежи может оказаться не вполне адекватным для понимания систем действия и практик, не вытекающих непосредственно из жизненных приоритетов и стратегий, а подстраивающихся к повседневности. Факторы жизненного успеха: социальный конформизм и профессионализм. Жизненный успех в его субъективных интерпретациях, скорее всего, важен всем. Различаются интерпретации, но эти различия, как отмечено выше, вполне укладываются в рамки нескольких моделей иерархии терминальных ценностей. Различны также средства достижения жизненного успеха. И эти средства вполне допустимо отождествить с инструментальными жизненными ценностями. И, таким образом, когда заходит речь о профессионализме, он оказывается не внизу, а практически вверху ценностной иерархии, уступая лишь законопослушанию. Предложенный перечень факторов достижения жизненного успеха, находящихся в локусе влияния личности и ее непосредственного окружения, выстроился следующим образом: - соблюдение норм права (в качестве важного и скорее важного условия его отметили 89,3% респондентов); - следование нормам морали (87,8%); - профессионализм (86,8%); - наличие хороших друзей (85,4%); - поддержка семьи (83,9%); - готовность помогать другим людям (76,3%); - деньги, богатство (71,6%); - наличие и выражение гражданской позиции (69,4%). В меньшей мере востребованы для этого: - оригинальность, неординарность (54,4%), - патриотизм (50,9%), - групповой конформизм – необходимость «быть, как все, в ближайшем окружении» (27,9%). Уточнение данной иерархии с учетом веса конкретных позиций на шкале оценок («неуверенным» оценкам придавался коэффициент 0,5, а индекс значимости вычислялся как разница между суммами положительных и отрицательных оценок) лишь незначительно повлияло на их изначальное распределение. Так, значимость профессионализма еще более выросла – он поднялся на второе место; семейные связи опередили дружеские; деньги уступили гражданской позиции (таблица 2).
3 Таблица 2 Как Вы считаете, чтобы комфортно себя ощущать в обществе и пользоваться жизненным успехом, насколько важно для человека?.. (позиции ранжированы по значимости)
Очень важно Скорее важно Скорее неважно Совершенно неважно Затрудняюсь ответить Индекс
Соблюдать нормы права 51,3 38,0 4,8 1,6 4,3 66,3
Быть профессионалом в своем деле 57,7 29,2 5,9 2,3 4,9 65,05
Соблюдать нормы общественной морали 49,0 38,8 6,0 2,0 4,3 63,4
Пользоваться поддержкой семьи 54,3 29,6 6,9 3,8 5,3 60,85
Иметь хороших друзей 47,4 38,0 7,5 3,6 3,5 59,05
Помогать другим людям 32,3 44,0 13,2 4,2 6,3 43,5
Иметь и выражать свою гражданскую позицию 31,9 37,5 16,0 4,5 10,1 38,15
Иметь много денег 33,2 38,4 15,3 6,8 6,3 37,95
Быть оригинальным и неординарным, выделяться из окружения 23,6 30,8 22,7 11,9 11,1 15,75
Быть патриотом своей страны 22,0 28,9 23,3 15,0 10,8 9,8
Быть, как все в твоем окружении 10,4 17,5 29,6 35,9 6,6 -31,55
4 Условия для самореализации молодежи. Ведущие позиции нормативности поведения в части следования правовым и моральным нормам являются во многом своего рода ритуальной констатацией, но и упрекать молодежь в лицемерии тоже нет оснований. Это, скорее всего, отражение в сознании молодежи радикального перелома, совершившегося в массовом сознании и гражданской культуре россиян в 2000-2010-х гг. и символизировавшего признание ошибочным опыта «лихих 90-х» со всеми плюсами и минусами практического воплощения концепций «либерализма», «прав человека» и «гражданского общества». Ну а семья (наряду с другими «сильными» связями) – это чуть ли не единственный реально работающий институт российского общества, особенно для лиц с небольшим объемом человеческого и социального капитала. Уход в приватность для россиян является также важным социально-психологическим механизмом адаптации к социальной неопределенности и компенсации аутсайдерства. Так, на материалах предыдущих исследований мы отмечали, что гиперболизация жителями российской провинции семейного счастья в качестве критерия жизненного успеха, так же, как и распространенность представлений о невозможности добиться в провинции успеха без связей во многом призвана оправдать пассивные жизненные стратегии [Реутов и др., 2020]. И если предельно упростить нормативный образец, обеспечивающий достижение жизненного успеха в российском обществе в глазах молодежи, то он выглядит так: профессионал, максимально интегрированный в сетевые структуры, построенные на основе семейных и дружеских связей, обладающий достаточно развитой социальной эмпатией и гражданским чувством и демонстрирующий приверженность базовым социальным нормам. В принципе, эта нормативная модель достаточно хорошо сбалансирована в том отношении, что доминирующая в ней модель микрогрупповой идентичности в значительной мере уравновешивается высокой значимостью контролирующих институций, действующих на макросоциальном уровне, а эффективность индивида легитимируется не только деловыми, но и социальными качествами. Но, с другой стороны, прослеживается тенденция к отказу от любой интернализации внешних требований. Так, при высокой значимости соблюдения правовых норм, диктуемых государством, совсем необязательно быть патриотом, а во взаимодействии с ближайшим окружением неважны ни конформизм, ни нонконформизм. То есть любая коллективная идентичность – это, фактически, ресурс или даже инструмент достижения жизненного успеха. И также не до конца решенным является вопрос о том, в какой мере этот нормативный образец, социализационная норма обеспечивается структурными и институциональными условиями. Потому что одно дело – признать принципиально значимым тот или иной фактор жизненного успеха, и другое – дать оценку его реальному воплощению в социальной практике. Для этого респондентам был предложен перечень потенциально значимых сфер самореализации молодежи с необходимостью оценки сформированности общественных условий для проявления соответствующей активности. Для построения иерархии сформированности условий самореализации молодежи вычислялся их индекс как разница между долями положительных и отрицательных ответов, а доля затруднившихся с ответом респондентов служила прямым индикатором компетентности и косвенным – интереса (меньше 15% - высокие, 16-30% - средние, более 30% - низкие). В результате получилась следующая картина. Наиболее высокие оценки получила сформированность условий в таких сферах, как спорт и здоровый образ жизни; развлечения и досуг; творческое самовыражение; социально ориентированная деятельность, волонтерство. Во всех этих случаях зафиксирован средний уровень компетентности и интереса: выше всего – в спорте и ЗОЖ, ниже – в социально ориентированной деятельности. Несколько хуже оцениваются условия для религиозной жизни; карьеры и профессионального развития. При этом падает уровень компетентности и интереса, особенно в религиозной сфере. Относительно профессиональной сферы последнее кажется странным при ее объективной значимости для молодежи в качестве источника доходов и, соответственно, жизненных благ. Причем, низкую компетентность в оценках профессиональной и карьерной реализации нельзя списать и на большую долю в выборке неработающей молодежи, поскольку больше всего затруднившихся с ответом оказалось в самой старшей группе – 25-29 лет (30,8%). Наиболее рациональное объяснение низкого уровня компетентности молодежи в оценках возможностей профессиональной, карьерной активности связано, по всей вероятности, не столько с отсутствием реального опыта профессионализации, сколько с невысоким уровнем интереса к личному профессиональному развитию, вытекающим из обозначенной выше низкой значимости реализации своих таланта и способностей. Профессиональная деятельность связывается молодежью, прежде всего, с зарабатыванием денег, а ее содержание является вторичным и для многих не представляет особого интереса. Объективной основой для такого отношения к труду являются рутинизация и алгоритмизация рабочих функций, расширение в современной экономике спектра профессий, в которых элементы творчества минимизированы либо исключены полностью [Гаврилюк и др., 2020]. Также, возможно, невысокая компетентность и неготовность выйти за пределы личного опыта обусловлены меньшей медийной представленностью данной сферы молодежной политики по сравнению с широко рекламируемыми инициативами по развитию спортивной инфраструктуры, волонтерства, проведению творческих конкурсов и пр. Характерно также, что с возрастом растет критическое восприятие молодыми людьми условий для карьеры и профессионального развития: от 59,8% позитивных оценок среди респондентов 16-18 лет до 55,7% у респондентов 19-24 лет и 44,6% у респондентов 25-29 лет. Подобный рост с возрастом скепсиса в оценках возможностей молодежи фиксируется и всероссийскими исследованиями. Так, в ходе опроса ВЦИОМ (2022 г.) 85% респондентов 18-24 лет в той или иной мере отметили, что в России у молодых людей сейчас есть возможность реализовать себя, найти применение своим способностям, добиться успеха в жизни (нет таких возможностей – 14%); но в группе 25-34 лет эту позицию высказали уже 73% (нет возможностей – 19%)1. Но хуже всего оцениваются молодежью условия для коллективных действий по защите прав и свобод; свободы получения и распространения информации, выражения своего мнения по разным вопросам и, особенно, для политической активности. При этом все данные сферы характеризуются низкой или близкой к таковой компетентностью оценок и, соответственно, интереса. Особенно это касается политики и коллективных правозащитных действий, в отношении которых более трети опрошенных не смогли проявить свою экспертную компетентность (и заинтересованность), что также является следствием, с одной стороны, прагматических ориентаций большинства молодежи, минимизирующих векторы личных усилий, не направленные на достижение жизненного успеха, и, с другой – вполне очевидными институциональными барьерами, маркирующими любую несанкционированную свыше активность, как неконвенциональную. Что касается свободы получения и распространения информации, выражения своей гражданской позиции, то здесь заинтересованность молодежи – заметно выше, и субъективно осознаваемые препятствия в реализации соответствующих интенций не могут не вступать в противоречие с зафиксированной ранее важностью гражданской позиции для социального бытия человека (таблица 3).
1. Возможности для молодежи: мониторинг. URL: >>>> (дата обращения: 12.12.2022).
5 Таблица 3 Как Вы считаете, в современном российском обществе созданы условия для проявления молодыми людьми социальной активности в различных сферах или же этих условий нет?, % (позиции ранжированы)
6
Такие условия созданы Таких условий нет Затрудняюсь ответить Индекс
В спорте и реализации здорового образа жизни 75,7 8,8 15,5 66,9
В развлечениях и досуге 72,0 10,3 17,7 61,7
В творческом самовыражении 64,3 13,9 21,8 50,4
В социально ориентированной деятельности, в организации помощи нуждающимся в ней людям 61,9 15,2 22,9 45,7
В религиозной жизни 48,5 12,8 38,7 35,7
В карьере, профессиональном развитии 52,0 19,8 28,2 32,2
В коллективных действиях по защите прав и свобод 36,6 26,2 37,2 10,4
В свободе получения и распространения информации, в выражении своего мнения по разным вопросам 40,5 30,3 29,2 10,2
В политической сфере 33,1 28,6 38,3 4,5
7 При всей относительной благоприятности оценок условий для большинства видов социальной активности молодежи в российском обществе, большей части респондентов они кажутся недостаточными для реализации своих жизненных целей. Исходя из этого, лишь треть (32,3%) участников исследования ограничивает нормативные жизненные перспективы молодежи пределами России. Основная часть выборочной совокупности (41,5%) ментально ориентирована на трансграничную мобильность, считая оптимальным вариантом для молодых людей путешествовать, учиться и работать за рубежом, периодически возвращаясь в Россию; а 12,9% опрошенных видят для молодежи лучший вариант в безвозвратной эмиграции. С возрастом эти предпочтения заметно меняются в сторону постоянной жизни в своей стране, хотя при этом эмиграционные настроения остаются приблизительно одинаково распространенными во всех возрастных группах молодежи. Таблица 4 Как Вы считаете, что лучше для молодого человека - жить в своей стране, путешествовать, учиться и работать за рубежом, возвращаясь обратно, уехать из России навсегда?
8
16-18 лет 19-24 года 25-29 лет Всего
Жить в своей стране 20,8 30,2 40,1 32,3
Путешествовать, учиться и работать за рубежом, периодически возвращаясь в Россию 51,1 44,8 33,5 41,5
Уехать из России навсегда 13,6 12,7 12,7 12,9
Затрудняюсь ответить 14,4 12,3 13,7 13,3
Коэффициент V Крамера [0..1]: 0,123, Вероятность ошибки (значимость): 0,000
9 Заключение. Таким образом, в результате соотнесения представлений молодежи регионов Юга России о жизненных приоритетах, факторах достижения жизненного успеха и условиях самореализации формируется довольно причудливая картина жизненного мира молодежи, в которой профессионализм и хорошее образование являются необходимыми для достижения жизненного успеха, но в иерархии жизненных целей они находятся на задворках. Для успеха в жизни важны законопослушание и соблюдение норм морали, но патриотизм как личное отношение к своей стране и своему народу в данном контексте нейтрален, а польза, приносимая обществу, в качестве жизненного приоритета вообще лежит на далекой периферии. Роль денег для достижения жизненного успеха второстепенна, но в иерархии жизненных целей они занимают одно из ведущих мест. Друзья важны для достижения жизненных целей, но дружба как таковая в число жизненных приоритетов не входит. Конформизм применительно к ближайшему окружению, ординарность, скорее, мешают достижению успеха, но и оригинальность для этого особо не требуется. Реализация своих талантов и способностей как, казалось бы, важнейшая постматериальная ценность – выше карьеры, но гораздо ниже денег. Даже помощь людям и гражданская позиция, декларируемые молодыми людьми в качестве значимых факторов социальной адаптации и достижения жизненного успеха, видятся несколько искусственными в контексте жизненных приоритетов, сосредоточенных, по большому счету, в приватной сфере. Разве что семья является ценностью и безусловной (как жизненная цель), и инструментальной, поскольку существенно облегчает социальную адаптацию и достижение успеха в жизни. Основным противоречием в ценностной картине мира молодежи является то, что если жизненные цели формулируются в парадигме приватности и традиционализма, то средства их достижения рассматриваются в значительной мере через социальный конформизм и демонстрацию социальной ответственности. Современная молодежная политика, направленная на поощрение социальной активности молодежи, за исключением узкополитической, правозащитной и информационной сфер, оценивается высоко (досуг, физическое и творческое развитие, волонтерство) либо относительно высоко (профессионально-трудовая сфера), но большая часть молодежи регионов Юга России в идеале выбрала бы космополитический образ жизни. Новые условия, в которых оказалось российское общество с началом открытого геополитического конфликта с Западом, являются существенным вызовом и для социального самочувствия российской молодежи, и для российской молодежной политики. Так, высокий эмиграционный потенциал российской молодежи, особенно ее «верхней», наиболее квалифицированной когорты, уже частично реализовался в течение 2022 года. Не так просто адаптировать космополитические установки значительной части молодежи к нормативности и безальтернативности патриотического дискурса. Так же плохо с ним согласуются утилитарность, прагматизм, приватный характер жизненных целей российской молодежи. При этом надеяться на «перерастание» «поколением Z» своих ценностных противоречий, на естественный дрейф от индивидуализма и прагматизма к коллективизму и альтруизму и преодоление, таким образом, ценностного межпоколенческого конфликта вряд ли стоит, тем более что само российское общество явно находится на очередной исторической развилке с неоднозначным потенциалом социальной трансформации. Пути преодоления межпоколенческого конфликта видятся не только в создании особых условий самореализации молодежи и формировании так называемых «социальных лифтов», но и в уменьшении конфликтного потенциала общества в целом, в снижении социального, корпоративного эгоизма, в поиске оптимального соотношения личной свободы и частной инициативы, с одной стороны, и коллективными (цивилизационными, национальными, государственными) ценностями и интересами, с другой.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести