Везде
Нюрнбергский процесс и современное уголовное право (по мотивам книги А.Н. Савенкова «Нюрнберг: Приговор во имя Мира»)
Оглавление
Аннотация Оценить Содержание публикации
Библиография Комментарии
Поделиться
QR
Метрика
Нюрнбергский процесс и современное уголовное право (по мотивам книги А.Н. Савенкова «Нюрнберг: Приговор во имя Мира»)
Аннотация
Код статьи
S102694520019555-1-1
Тип публикации
Рецензия
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Грачева Юлия Викторовна 
Должность: профессор департамента систем судопроизводства и уголовного права факультета права
Аффилиация: Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Адрес: Российская Федерация
Есаков Геннадий Александрович
Должность: ведущий научный сотрудник сектора уголовного права, уголовного процесса и криминологии
Аффилиация: Институт государства и права Российской академии наук
Адрес: Российская Федерация
Выпуск
Номер 4
Страницы
42-46
Аннотация

Статья основана на обзоре книги А.Н. Савенкова, посвящённой наследию Нюрнбергского процесса. Авторы статьи анализируют гл. 34 УК РФ, и в особенности ст. 3541 на предмет их соответствия наследию Нюрнбергского процесса. Сформулирован вывод, что уголовное законодательство может быть усовершенствовано в этом отношении

Ключевые слова
Нюрнбергский процесс, геноцид, преступления против человечности, российское уголовное право, реабилитация нацизма
Классификатор
Получено
16.03.2022
Дата публикации
11.05.2022
Всего подписок
13
Всего просмотров
622
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать   Скачать pdf
1 Наверное, по прошествии многих лет (и даже столетий) события 1939–1945 гг. будут восприниматься потомками так, как мы сейчас помним о событиях Отечественной войны 1812 г., польской интервенции начала XVII в. или татаро-монгольского ига XIII–XV вв., но сейчас ещё слишком живы раны – не стёрлись на местности окопы, стоят руины концлагерей, братские могилы щедро рассыпаны по нашей стране и далеко за её пределами. И поэтому Нюрнберг – это не просто красивый город в Германии, родина Альбрехта Дюрера и место проведения красивейшего в Западной Европе Christkindlesmarkt, но имя собственное, понятное юристу без дополнительного пояснения.
2 Иными словами, Нюрнберг – это родина современного международного уголовного права, ассоциирующийся для юриста прежде всего с залом 600 величественного здания Дворца правосудия на Фюртерштрассе, 110.
3 Монография А.Н. Савенкова погружает нас в этот мир, вводит в зал 600, который на несколько лет стал безусловным центром юридического мира. Но она не ограничивается только этими несколькими годами, напротив, автор обрисовывает всю сложную предысторию Нюрнберга, сопровождавшие его закулисные истории, последовавшие события. Всё это представляется читателю на богатейшем фактическом материале, который часто впервые вводится в научный оборот. И не будет преувеличением сказать, что книга читается «на одном дыхании», несмотря на её внушительный объём (760 с.). Поэтому юридическое сообщество России можно поздравить с выходом такого глубокого фактологического исследования Нюрнбергского процесса, являющегося, по сути, первым масштабным исследованием на эту тему за всё время, прошедшее с момента процесса, включая советскую эпоху.
4 И размышляя на тему правового наследия Нюрнберга, поднятую А.Н. Савенковым, хотелось бы специально остановиться на двух моментах, de lege ferenda и de lege lata.
5 Автор книги даёт весьма ёмкую и точную характеристику Приговора Нюрнбергского трибунала. По его словам, он «поставил войну вне закона на все времена», став образцом абсолютно мирного законотворчества. Именно Нюрнберг лёг в основу положений действующего уголовного закона.
6 Как указывает А.Н. Савенков, «в конце ноября 1946 года А.Н. Трайнин, вернувшись в Институт права АН СССР, рассмотрел проект нового советского Уголовного кодекса и отметил “чрезвычайно важный” факт, что он включает специальный раздел “Международные преступления против мира и человечности”. Трайнин высоко оценил эту попытку внедрить в советское законодательство “те идеи международного уголовного правосудия, которые нашли выражение в Нюрнбергском процессе”, заявив, что советский уголовный кодекс будет первым в мире, включающим эти новые “нормы международного права”».
7 К сожалению, эта идея была реализована только при подготовке действующего Уголовного кодекса РФ.
8 Как известно, ещё до Нюрнберга, во время Великой Отечественной войны, был принят законодательный акт, который в первый и единственный раз криминализировал в российском уголовном праве прообраз преступлений против человечности. Указ Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. № 39 «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников родины из числа советских граждан и для их пособников» предусмотрел уголовную ответственность в виде публичной смертной казни через повешение: «Немецкие, итальянские, румынские, венгерские, финские фашистские злодеи, уличённые в совершении убийств и истязаний гражданского населения и пленных красноармейцев, а также шпионы и изменники родины из числа советских граждан караются смертной казнью через повешение» (ст. 10). Статья 2 Указа устанавливала, что «пособники из местного населения, уличённые в оказании содействия злодеям в совершении расправ и насилий над гражданским населением и пленными красноармейцами, караются ссылкой в каторжные работы на срок от 15 до 20 лет». УК РСФСР 1960 г. расширил круг уголовно наказуемых деяний за счёт криминализации пропаганды войны (ст. 71). Это даже отдалённо не напоминает реализацию идеи А.Н. Трайнина о специальном разделе в Кодексе - «Международные преступления против мира и человечности».
9 В 1996 г. в Уголовном кодексе РФ появилась гл. 34 «Преступления против мира и безопасности человечества». Однако даже она не в полной мере соответствует правовому наследию Нюрнберга.
10 Наиболее очевидный пробел здесь – это, конечно же, отсутствие криминализации преступлений против человечности. Наказуемость деяний, образующих преступления против человечности, образует норму обычного международного права. Как минимум, обычно-правовой характер установления уголовной ответственности за преступления против человечности можно проследить начиная с Нюрнбергских принципов 1946 г. (принцип VI); впоследствии это было подтверждено преамбулой и ст. I Конвенции о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества 1968 г. Кроме ст. 358 УК РФ (и то очень условно) говорить о преступлениях против человечности в действующем уголовном законе невозможно. Конечно же, можно утверждать, что преступления против человечности фактически охватываются нормами «обычного» уголовного права (о преступлениях против жизни и здоровья – гл. 16 УК РФ, против собственности – гл. 21 УК РФ, и др.). Вместе с тем меры наказания в «обычном» уголовном праве не соответствуют тяжести этого деяния; составы преступлений в «обычном» уголовном праве предположительно в значительной степени пробельны: например, не криминализированы такие разновидности преступлений против человечности, как создание условий жизни, рассчитанных на причинение смерти, обращение в сексуальное рабство, совершение действий, влекущих принудительную беременность, апартеид.
11 Отсутствует в нашем законодательстве и наказуемость публичных призывов к геноциду (если следовать ст. III(c) Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него 1948 г. в её современном понимании, то «прямое и публичное подстрекательство к совершению геноцида», кроме собственно подстрекательства в смысле ч. 4 ст. 33 УК РФ, включает ещё и публичные призывы в терминологии действующего уголовного закона), хотя к криминализации этих действий призывал ещё А.Н. Трайнин при подготовке Конвенции 1948 г.1
1. См.: Трайнин А.Н. Борьба с геноцидом как международным преступлением // Сов. государство и право. 1948. № 5. С. 1–16.
12 Даже ст. 356 УК РФ, прямое наследие Нюрнберга, устанавливающая ответственность за применение запрещённых средств и методов ведения войны, менее многословна в сравнении со ст. 6(b) Устава Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси. Российскому законодателю в рамках ст. 356 УК РФ удалось сделать то, что не удавалось сделать никому до того и после: «втиснуть» все должные быть уголовно наказуемыми нарушения четырёх Женевских конвенций 1949 г., Дополнительного протокола I 1977 г., других международных договоров и обычного международного права в единый состав преступления. Соответственно, перечень претензий к ст. 356 УК РФ бесконечен: смешение «гаагского» и «женевского» права, упущение из виду обычного международного права, пробелы или, наоборот, сверхохват в криминализации, неразличение международного и немеждународного вооружённого конфликта и т.д. При этом санкция ст. 356 УК РФ предусматривает наказание от двух месяцев до двадцати лет лишения свободы. В части такой свободы судейского усмотрения при назначении основного вида наказания это единственная норма в Уголовном кодексе РФ. Соответственно, даже оставляя в стороне вопросы квалификации по совокупности преступлений, хищение чужого имущества во время вооружённого конфликта, умышленные уничтожение или повреждение такого имущества (охватывающиеся одной из альтернатив в действующей редакции ст. 356 УК РФ) могут быть наказаны столь же строго, как и, например, истязание, изнасилование, насильственные действия сексуального характера, биологические или иные эксперименты (также охватывающиеся одной из альтернатив в действующей редакции ст. 356 УК РФ), хотя очевидно не совпадают с указанными действиями по характеру общественной опасности и в любом случае намного строже, чем соответствующие «обычные» преступления. Между тем надлежащая дифференциация уголовной ответственности в зависимости от общественной опасности деяния и порождённых им последствий есть отражение конституционных принципов равенства и справедливости.
13 Таким образом, мы ещё, говоря словами А.Н. Савенкова, далеки от введения в России законодательства, вдохновлённого Нюрнбергом.
14 Переходя теперь к моменту de lege lata, хотелось бы обратить внимание на ст. 3541 УК РФ. Эта статья, помимо прочего, устанавливает уголовную ответственность за отрицание фактов, установленных Приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, одобрение преступлений, установленных указанным Приговором. Таким образом, Приговор с точки зрения уголовного законодательства является бланкетным по своей природе признаком состава преступления. В его оригинальном виде, как пишет А.Н. Савенков, он «был воспроизведен на 283 страницах бумаги формата Legal с оглавлением, а также помещен вместе с предложениями на страницах с 16 794 по 17 077 ежедневного протокола судебного заседания. Первое упоминается как “Judgment”, а второе – как “Record”». В России он неоднократно воспроизводился2.
2. Текст Приговора помещён в книге А.Н. Савенкова. См. также: Нюрнбергский процесс: сб. материалов. 2-е изд., испр. и доп. М., 1954. Т. II. С. 943–1108; Нюрнбергский процесс: сб. материалов: в 8 т. / отв. ред. Н.С. Лебедева. М., 1999. Т. 8. С. 561–740.
15 Соответственно, являясь основой для установления соответствующего признака состава преступления, Приговор должен быть как минимум официально опубликован (естественно, в русскоязычной версии), чего не сделано вплоть до сегодняшнего времени3. Не секрет, что многие подсудимые по ст. 3541 УК РФ утверждают в своё оправдание, что они были незнакомы с теми или иными фактами из Приговора, и если в отношении каких-либо действительно общеизвестных фактов этот довод опровергнуть нетрудно ввиду абсурдности соответствующего утверждения4, то как быть с незначительными фактическими эпизодами, установленными Приговором Трибунала? Как минимум, официальная публикация Приговора не помешала бы простому отклонению ссылок на неумышленность действий в части неосведомлённости о фактах5.
3. Суды при рассмотрении уголовных дел ссылаются, например, на протокол осмотра копии Приговора МВТ от 01.10.1946 г., представленную ФКУ «Государственный архив Российской Федерации» (см.: Апелляционный приговор Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 29.09.2021 г. по делу № 55-618/2021).

4. Например, из того же апелляционного приговора Пятого апелляционного суда общей юрисдикции от 29.09.2021 г. по делу № 55-618/2021: «Пояснения Б. в суде первой инстанции о размещении им фотоизображения карикатурного вида, предположительно А. Гитлера, а также о его неосведомлённости о признании приговором МВТ преступной деятельности А. Гитлера, судебная коллегия признает несостоятельными, поскольку сведения об А. Гитлере, включая его внешность, деятельность и причастность к совершённым преступлениям в период Великой Отечественной войны являются общеизвестными фактами».

5. Верховный Суд РФ полагает, что принцип ignorantia iuris neminem excusat соблюдён в связи с приговором Трибунала: «Доводы о том, что Лузгин специально не знакомился с текстом приговора Международного военного трибунала, не содержат оснований, свидетельствующих о необоснованности приговора. В соответствии с общеправовым принципом “незнание закона не освобождает от ответственности” осужденный не вправе ссылаться на незнание уголовно-правового запрета оспаривать выводы Международного военного трибунала. Кроме того, выводы Международного военного трибунала об ответственности гитлеровской Германии за развязывание Второй мировой войны содержат общеизвестные факты, которые изучаются в учебных курсах истории в рамках среднего обязательного образования, аттестат о получении которого Лузгиным имеется в материалах дела, что суд обоснованно учел в приговоре, а кроме того, данные факты широко представлены в информационном пространстве, включая средства массовой информации, поэтому доводы о неосведомленности осужденного в указанных вопросах Судебная коллегия признает несостоятельными. Поэтому ссылка на незнание осужденным выводов Международного военного трибунала не имеет значения для наступления уголовной ответственности» (см.: Апелляционное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 01.09.2016 по делу № 44-АПУ16-17).
16 Неопределённым также является статус Приговора в современной правовой системе России. Конечно, можно утверждать о том, что он как отражение общепризнанных принципов и норм международного права является составной частью правовой системы России в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ. Однако, насколько верен такой тезис в приложении ко всему Приговору (например, к его фактологической части)? Далее, является ли уголовно наказуемым отрицание фактов, установленных в Особом мнении члена Трибунала от СССР И.Т. Никитченко?6
6. См.: Пестерева Ю.С., Пошелов П.В. К вопросу о юридических дефектах статьи 354.1 Уголовного кодекса Российской Федерации // Вестник Омской юрид. академии. 2017. № 3. С. 50.
17 * * *
18 Ответы на все эти вопросы и много других ещё необходимо дать, глубже изучая историю и значение Нюрнбергского процесса. И поэтому книга члена-корр. РАН А.Н. Савенкова, безусловно, - крупный шаг в этом направлении.

Библиография

1. Нюрнбергский процесс: сб. материалов. 2-е изд., испр. и доп. М., 1954. Т. II. С. 943–1108.

2. Нюрнбергский процесс: сб. материалов: в 8 т. / отв. ред. Н.С. Лебедева. М., 1999. Т. 8. С. 561–740.

3. Пестерева Ю.С., Пошелов П.В. К вопросу о юридических дефектах статьи 354.1 Уголовного кодекса Российской Федерации // Вестник Омской юрид. академии. 2017. № 3. С. 50.

4. Трайнин А.Н. Борьба с геноцидом как международным преступлением // Сов. государство и право. 1948. № 5. С. 1–16.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести