Везде
The Sino-Japanese War (1937-1945) and the Politics of Memory in PRC
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
The Sino-Japanese War (1937-1945) and the Politics of Memory in PRC
Annotation
PII
S013128120018445-0-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Artem Kazantsev 
Occupation: Graduate student
Affiliation: National University Higher School of Economics
Address: 17, Malaya Ordynka St., Moscow, 117017, Russian Federation
Edition
Issue 2
Pages
162-173
Abstract

The article deals with the impact of the Sino-Japanese war (1937-1945) on the politics of memory in PRC. Some events of this war, for example, the Nanjing massacre as well as the problem of comfort women are still a vital part of collective memory of Chinese. In recent years studies on Sino-Japanese war and its impact on the politics of memory in China have been constantly growing in number. Less attention has been paid to the history of the issue and its impact on foreign relations in Asia, including China-Japan relations. While work has been done on the revealing of political motives for shaping of PRC’s politics of memory, the impact of Chinese cultural characteristics on this issue has been neglected. Therefore, the historical transformation of war memories in PRC’s memory politics and above all the influence of cultural characteristics and specific worldview of Chinese on memory politics in modern China need further research. This article focuses on (1) the historical transformation of collective memory related to the Sino-Japanese war in China’s historical politics, (2) the influence of Chinese cultural peculiarities, such as “ritual thinking”, on politics of memory in China and (3) the impact of PRC’s historical politics on relations between China and Japan nowadays.

Keywords
PRC’s politics of memory, historical politics of China, Second Sino-Japanese War, ritual thinking, Chinese-Japanese relations
Received
13.12.2021
Date of publication
19.04.2022
Number of purchasers
12
Views
959
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite   Download pdf
1 Война между Китаем и Японией с 1937 по 1945 гг. считается частью Второй мировой войны, но в Китае ее называют «Антияпонская война» (канжи чжаньчжэн) или «Война против японских захватчиков». Эта война оставила глубокий след в исторической памяти китайского народа, что предопределило многие особенности исторической политики КНР.
2 Данная статья имеет целью выяснить, каким образом память о событиях Антияпонской войны используется в исторической политике КНР, является ли память о ней однородной, и если нет, то от чего зависят состав памяти и ее историческая эволюция?
3 Специфика формирования исторической памяти в Китае, несомненно, связана с традиционным для китайцев общественным и культурным укладом. Одной из фундаментальных норм в китайской культуре является ритуал. В Китае он является организующим началом социума, и посредством него артикулируется преемственность поколений и память о них12. В дальнейшем мы будем обращаться к понятию ритуала для объяснения особенностей китайской политики. Но для начала попробуем определить, что такое историческая политика и как она связана с исторической памятью.
1. Seligman A.B. Ritual and its consequences: an essay on the limits of sincerity. New York: Oxford University Press, 2008. P. 18.

2. Малявин В.В. Очерк образования и педагогики в старом Китае. Иваново: Роща, 2019. С. 7.
4

Историческая политика и историческая память
5 Термин «историческая политика» (geschichtspolitik) появился в Германии в начале 1980х гг. Считается, что он вошел в обиход после того, как канцлер Гельмут Коль начал использовать историческую проблематику для закрепления политического успеха3. Впоследствии данный термин был заимствован польскими политиками и стал широко известен мировому сообществу. В немецкий лексикон (а потом и в польский) данный термин вошел как обозначение интерпретаций истории, осуществляемых с целью извлечения политической выгоды.
3. Миллер А.Л. Россия: власть и история // Pro et contra, 2018. № 3. С. 8.
6 Тема исторической политики в КНР привлекла внимание целого ряда исследователей. Отметим работы И. Хэ4 и Б.О. Хубрикова5. Первая раскрывает тенденциозность интерпретации исторических событий в КНР. В Китае, утверждает Хэ, интерпретации истории основываются не на научных фактах, а находятся в зависимости от идеологической линии партии и от изменчивых интересов китайских элит6. Основной идеей второй работы является инициированное КПК переключение «режима памяти» о Второй мировой войне с «памяти жертвы» на «память победителей». Интересно, что изменение нарратива памяти о войне началось не при Си Цзиньпине, а еще в конце 1980х гг., что подтверждается в обстоятельной работе П. Кобла7. Помимо этого, Б.О. Хубриков указывает на роль политики Си Цзиньпина в формировании консолидирующих нацию мифов. Основным является миф о 3 сентября, знаменующий переход к памяти победителей. Прежний нарратив «столетия унижений», культивирующий образ жертвы, ученый считает анахронизмом8. Однако очевидно, что консолидации может служить как образ жертвы, так и образ героя. Они не исключают, а дополняют друг друга, и в равной степени вписываются в концепцию «Великого возрождения китайской нации». Актуальность образа жертвы в современной китайской политике подчеркивает Л. Ван9.
4. He Y. Remembering and Forgetting the War: Elite Mythmaking, Mass Reaction, and Sino-Japanese Relations, 1950–2006 // History & Memory, 2007. № 2.

5. Хубриков Б.О. Политика памяти в эпоху Си Цзиньпина // Новое прошлое, 2020. № 1.

6. He Y. Remembering and Forgetting the War: Elite Mythmaking, Mass Reaction, and Sino-Japanese Relations, 1950–2006 // History & Memory, 2007. № 2. P. 67.

7. Coble P.M. China's «new remembering» of the anti-Japanese war of resistance, 1937–1945 // The China Quarterly, 2007. № 190. P. 398.

8. Хубриков Б.О. Политика памяти в эпоху Си Цзиньпина // Новое прошлое, 2020. № 1. С. 79.

9. Wang L. ‘The century of humiliation’ and the politics of memory in China // Leviathan, 2020. № 1.
7 В статье сделана попытка анализа формирования и трансформации образа антияпонской войны в исторической политике КНР, определения внутренней связи традиционной китайской культуры и исторической политики КНР, выявления влияния событий антияпонской войны в контексте исторической политики КНР на внешнеполитические отношения Китая и Японии в настоящее время.
8 Историческая политика тесно связана с исторической памятью общества. Последняя играет важную, если не определяющую, роль в формировании коллективной идентичности народов10. По этой причине государственная власть стремится придать ей определенное идеологическое содержание. Мы предлагаем понимать термин «историческая политика» (и «политика памяти») как деятельность государства, направленную на утверждение тех или иных представлений об историческом прошлом и формирование определенного содержания исторической памяти.
10. Хальбвакс М. Коллективная и историческая память // Неприкосновенный запас. 2005. № 2. С. 8.
9 Известно, что одним из самых значительных для исторической политики КНР событий является антияпонская война. Но почему данная тема даже по прошествии длительного периода является столь важной для власти КНР? Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть отдельные наиболее острые эпизоды данной войны, к которым чаще всего апеллирует руководство КНР. Речь идет о Нанкинской резне, так называемых «женщинах для утешения», а также японских испытаниях бактериологического оружия в Китае.
10

Антияпонская война
11 В памяти китайцев о Японо-китайской войне 1937–1945 гг. выделяются события, связанные с так называемой Нанкинской резней. Город Нанкин во время войны являлся столицей Китая. Японцы полагали, что при падении столицы падет все государство11. Возможно, это послужило одной из причин особо жестокого отношения к населению города. В течение 6 недель японцы грабили и убивали солдат и мирных жителей, включая женщин и детей. По многочисленным свидетельствам можно сделать вывод, что жителей города убивали с особой жестокостью. Количество жертв (официально признанных во время Токийского процесса) оценивается в 200–300 тыс. человек12. Стоит отметить, что многие японские исследователи считают количество жертв преувеличенным. Называются цифры в районе 100, 40 и даже 10 тыс.13
11. Gordon J. The Nanking Massacre: Analysis of Japanese and Chinese Interpretation and Remembrance of Nanking 1940s-The Present. September 5, 2014. URL: https://minds.wisconsin.edu/handle/1793/69487 (дата обращения: 11.08.2021).

12. Lu S. The Nanjing Massacre: Primary Source Records and Secondary Interpretations — A Textual Critique of Bob Tadashi Wakabayashi’s Review // China Review International, 2013. № 3–4. P. 274.

13. Lu S. The Nanjing Massacre: Primary Source Records and Secondary Interpretations — A Textual Critique of Bob Tadashi Wakabayashi’s Review // China Review International, 2013. № 3–4. P. 276.
12 Помимо Нанкинской резни во время Второй японо-китайской войныбыли совершены насильственные действия в отношении нескольких сотен тысяч женщин из Кореи, Тайваня, Китая, а также Филиппин и Индонезии. В истории этот феномен получил название «женщины для утешения» (comfort women). На территориях, подконтрольных Японской империи, организовывались так называемые «станции утешения» (comfort stations), в которых содержали девушек, вынужденных удовлетворять потребности японских солдат. Принимая во внимание документы о Квантунской армии в Маньчжурии из Цзилиньского архива, можно сделать вывод, что организация данных структур происходила в соответствии с распоряжениями генеральных штабов японской армии, т.е. была полностью санкционирована14. Принято считать, что от деятельности подобных организаций пострадали в основном кореянки, но многие китаянки также подверглись унижениям.
14. Wang Q.E. The Study of “Comfort women”: Revealing a Hidden Past—introduction. December 31, 2019. URL: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/00094633.2019.1691414 (дата обращения: 11.08.2021).
13 В данном контексте следует упомянуть о деятельности японских ученых, связанной с разработкой и применением химического и бактериологического оружия на территории Китая, а также опыты над военнопленными и мирными гражданами при создании данного оружия. Испытания бактериологического оружия на военнопленных зачастую связывают с деятельностью «Отряда № 731», действовавшего в составе японской армии на территории Маньчжурии15.
15. Кузнецов Д.В. Оружие дьявола: Разработка и применение оружия массового уничтожения во время агрессии Японии против Китая (1931–1945 гг.). Благовещенск: Изд-во БГПУ, 2019.
14 Все вышеперечисленное — лишь малая часть унижений, которым подверглись китайцы во время антияпонской войны. Помимо жестоких убийств и насилия над военнопленными, японцы разграбили и сожгли множество населенных пунктов на территории Китая. Ситуация осложнилась тем, что по прошествии нескольких десятилетий после окончания военных действий в Японии возникла тенденция к переосмыслению событий войны, сопровождавшаяся жалобами на «утрирование» масштабов произошедшей трагедии в китайской литературе. Впоследствии Китай развернул кампанию по восстановлению исторической справедливости в ответ на «забвение истории» Японией16. К послевоенным событиям, послужившим обострению отношений между двумя странами следует отнести: 1. Замену в японских учебниках термина «вторжение» (侵略) на «продвижение» (推进) в контексте действий японской армии в Китае (1982 г.)17; 2. Преуменьшение количества жертв Нанкинской резни, о чем также свидетельствует тенденция японских ученых называть данное событие «Нанкинским инцидентом»18; 3. Посещение высокопоставленными японскими политиками храма Ясукуни. В нем совершаются поклонения душам предков, к которым относятся также некоторые виновные в военных преступлениях в отношении стран СВА (в частности Китая) во время Второй мировой войны представители японской армии.
16. Перминова В.А. Память о войне в Китае и ее влияние на японо-китайские отношения в 50х — начале 80х годов XX века // Вестник НГУ, 2021. № 4. С. 87.

17. He Y. Remembering and Forgetting the War: Elite Mythmaking, Mass Reaction, and Sino-Japanese Relations, 1950–2006 // History & Memory, 2007. № 2. P. 54.

18. Samarani G. Nanjing Massacre in Some Japanese History Textbooks // Revue Bibliographique de Sinologie, 2001.
15 Данные факторы оказывают серьезное влияние на историческую политику КНР, в соответствии с которой впоследствии выстраиваются внешнеполитические контакты между Китаем и Японией.
16

Отражение антияпонской войны в исторической политике современного Китая
17 В целом в период до 80х годов XX в. историческая политика КНР определялась, прежде всего, необходимостью укрепления торгово-экономических связей с Японией. Ввиду этого в посвященных антияпонской войне исследованиях почти не упоминались военные преступления Японии. Руководство КНР полагало, что улучшение экономических отношений поспособствует дальнейшему сближению двух государств. При освещении событий антияпонской войны неизменно подчеркивалось, что японский народ не несет ответственности за агрессию правящей верхушки. Он фигурировал в исторической политике в качестве жертвы милитаристского режима, т.е. проводилась четкая грань между японцами и правительством, ответственным за войну19. Кроме того, в тот период Нанкинская резня начала появляться в китайских учебниках. В течение первого десятилетия существования КНР в них имелось лишь краткое описание событий, причем в разных учебниках информация освещалась по-разному. Однако в 1963 г. требования к описанию Нанкинской резни впервые были четко прописаны в учебной программе средней школы20. Таким образом, в этот период закладывается фундамент для последующего формирования исторической памяти о войне.
19. Перминова В.А. Память о войне в Китае и ее влияние на японо-китайские отношения в 50х — начале 80х годов XX века // Вестник НГУ, 2021. № 4. С. 84.

20. 黄云龙：“中国历史教科书中的“南京大屠杀”” (Хуан Юньлун. «Нанкинская резня» в китайских учебниках по истории). 人民教育出版社官方网站. 02.09.2015. URL: https://www.pep.com.cn/kcs/zjxz/ls/hyl/lw/201901/t20190128_1935704.html (дата обращения: 07.12.2021).
18 Инцидент с переосмыслением событий войны в японских учебниках (вкратце описанный выше), имевший место в 1982 г., спровоцировал Китай придать исторической политике в отношении антияпонской войны более «патриотическое» звучание. В 80х гг. в прессе стали чаще появляться статьи, описывавшие ужасы войны. В фокусе подобных статей зачастую были чудовищные злодеяния, которые совершали японцы в отношении китайского народа. Начиная с 1986 г., описание Нанкинской резни было расширено и закреплено во всех последующих стандартах и учебных программах по истории. В учебники было добавлено описание случаев массовых убийств на пристани Чжуншань, захоронения японскими солдатами китайцев заживо и др.21 К концу прошлого столетия события антияпонской войны, в частности Нанкинская резня, стали частью китайской национальной памяти. Акцентом исторической политики КНР в тот период являлся мученический образ Китая — жертвы империалистической агрессии. Этот образ способствовал легитимации власти КПК и оправданию бедности народа в трудный период. Тем не менее, уже в период с 1985 г. начал формироваться нарратив, в котором Китай предстает преодолевшей унижения страной-победительницей в войне22.
21. 黄云龙：“中国历史教科书中的“南京大屠杀”” (Хуан Юньлун. «Нанкинская резня» в китайских учебниках по истории). 人民教育出版社官方网站. 02.09.2015. URL: https://www.pep.com.cn/kcs/zjxz/ls/hyl/lw/201901/t20190128_1935704.html (дата обращения: 07.12.2021).

22. Coble P.M. China's «new remembering» of the anti-Japanese war of resistance, 1937–1945 // The China Quarterly, 2007. № 190. P. 398.
19 В XXI в. государственная пропаганда в отношении антияпонской войны усиливается. Во время 60 летней годовщины Второй мировой войны и войны против японских захватчиков председатель КНР Ху Цзиньтао не раз посещал памятные места сражений, где общался с ветеранами23. Как во время встреч с участниками событий24, так и в своей официальной речи25 он акцентировал внимание на том, что победа в войне «пробудила в китайском народе чувства национального самосознания, уверенности в себе и гордости». Неоднократно организовывались встречи с российскими ветеранами, оказывавшими поддержку Китаю, на которых Ху Цзиньтао подчеркивал огромный вклад китайцев и русских в победу над мировым фашизмом и империализмом26.
23. Встреча Ху Цзиньтао с ветеранами антияпонской войны в Шаньси. МИД КНР. URL: https://www.fmprc.gov.cn/ce/ceka/rus/ztbd/kangrizhanzheng/guoneihuodong/t215474.htm (дата обращения: 11.08.2021).

24. Ху Цзиньтао выступил на встрече ветеранов войны Сопротивления японским захватчикам. Посольство КНР в Республике Казахстан. URL: http://kz.chineseembassy.org/rus/ztbd/kangrizhanzheng/guoneihuodong/t215497.htm (дата обращения: 11.08.2021).

25. 胡锦涛在纪念抗日战争胜利60周年大会上发表讲话 (Речь Ху Цзиньтао на конференции в честь 60-летия победы в антияпонской войне). 中华人民共和国政府. 04.09.2005. URL: http://www.gov.cn/ldhd/2005–09/04/content_28944.htm (дата обращения: 12.09.2021).

26. 胡锦涛会见参加中国人民抗日战争的俄罗斯老战士代表时的讲话 (Речь Ху Цзиньтао во время встречи с российскими ветеранами, участвовавшими в войне сопротивления японским захватчикам). 中华人民共和国驻塞内加尔共和国大使馆-首页. 09.05.2010. URL: http://sn.china-embassy.org/chn/xwdt/t693193.htm (дата обращения: 09.09.2021).
20 Очевидно, что в начале нового столетия официальный дискурс о войне начинает меняться. Можно заметить, что уже тогда (если быть точным, эта тенденция наблюдается еще со времен правления Цзян Цзэминя27) происходит постепенное смещение акцента с «многострадального китайского народа» на «великий китайский народ, победивший мировой фашизм». В то же время между КНР и Японией поддерживались стабильные внешнеполитические контакты28. Ху Цзиньтао во время своего визита в Японию подчеркивал, что необходимо «помнить историю не с тем, чтобы продлить ненависть, а с тем, чтобы извлечь уроки из прошлого и обратить взор в будущее…». Важно, что на официальном уровне руководство КНР по-прежнему придерживалось разделения между японским народом и японскими милитаристами: «В новой истории агрессивная война милитаристской Японии против Китая причинила серьезный ущерб дружественным отношениям между двумя странами. И китайская нация, и народ Японии серьезно пострадали в данной трагедии»29.
27. Coble P.M. China's «new remembering» of the anti-Japanese war of resistance, 1937–1945 // The China Quarterly, 2007. № 190. P. 410.

28. Ху Цзиньтао высказался за построение нового типа китайско-японских отношений. Генеральное консульство КНР в г. Хабаровске. 08.05.2004. URL: https://www.fmprc.gov.cn/ce/cgkhb/rus/xwdt/04news1/t117318.htm (дата обращения: 11.08.2021).

29. Ху Цзиньтао: помнить историю не с тем, чтобы продлить ненависть // Жэньминь жибао. 09.05.2008. URL: http://russian.people.com.cn/31520/6407265.html (дата обращения: 11.08.2021).
21 С приходом к власти Си Цзиньпина в 2013 г. тенденция смещения акцентов усиливается. Вместо образа «многострадального китайского народа» на передний план выходит образ «преодолевшего унижения народа-победителя». Это коррелируется с идеями Си Цзиньпина о «Великом возрождении китайской нации». Нынешний председатель, как и его предшественник, подчеркивает важное значения победы в войне для Китая и колоссальный вклад китайского народа в общую победу над мировым фашизмом, но в дискурсе Си Цзиньпина акцент делается на том, что антияпонская война — событие, стирающее все прошлые поражения и унижения китайского народа30. Помимо этого, частью коммеморации становятся конкретные персоналии — герои войны с японскими захватчиками31. Кроме того, при Си Цзиньпине 3 сентября — день победы во Второй мировой войне и войне против японских захватчиков на законодательном уровне стал праздником. В этот день в честь семидесятилетия окончания войны был проведен парад победы. Ранее парад проводился только в честь образования КНР32. В противоположность заявлениям некоторых исследователей, следует подчеркнуть, что образ жертвы продолжает использоваться в китайской политике с целью легитимации власти и оправдания мирного подъема КНР перед другими странами33. Переход к образу победителя не исключает апелляций к образу жертвы. Очевидно, что мотивы жертвы и героя тесно связаны. Однако акцент исключительно на жертвенности противоречил успехам современного Китая. Проведенный в честь 75-летия победы над Японией парад выражает претензии современного Китая на мировое лидерство. Это одно из ключевых событий, знаменующих переход к консолидации на позитивной основе34. Однако при необходимости руководство КНР обращается к образу «многострадального народа».
30. 习近平在纪念中国人民抗日战争暨世界反法西斯战争胜利75周年座谈会上发表重要讲话 : (Речь Си Цзиньпина на симпозиуме в честь 75-летия победы в войне сопротивления японским захватчикам и в войне против мирового фашизма). 中国政府网. 03.09.2020. URL: http://www.gov.cn/xinwen/2020–09/03/content_5540176.htm дата обращения: (09.09.2021).

31. 学习进行时丨感动习近平的那些抗战英雄 (Вдохновляющие Си Цзиньпина герои войны сопротивления). 新华网. 18.06.2021. URL: http://www.xinhuanet.com/politics/xxjxs/2021–06/18/c_1127575776.htm (дата обращения: 09.09.2021).

32. Хубриков Б.О. Политика памяти в эпоху Си Цзиньпина // Новое прошлое, 2020. № 1. С. 76.

33. Wang L. ‘The century of humiliation’ and the politics of memory in China // Leviathan, 2020. № 1. P. 40.

34. Денисов И.Е. Что и зачем показывали на параде в Пекине // Россия в глобальной политике. 23.09.2015. URL: https://globalaffairs.ru/articles/novaya-simvolicheskaya-politika-kitaya/(дата обращения: 11.08.2021).
22 Тем не менее, на формирование исторической памяти об антияпонской войне влияют не только преследуемые государством политические цели, но и культурные реалии. Специфика китайского мировоззрения отчетливо проявляется в рамках китайско-японских отношений.
23 Внешнеполитические контакты Китая и Японии нельзя назвать стабильными. Хотя кардинального обострения отношений не наблюдается, споры вокруг принадлежности островов Дяоюйдао (Сэнкаку), а также посещений высокопоставленными японскими чиновниками храма Ясукуни периодически возобновляются с новой силой. Как мы видим, по прошествии семидесяти пяти лет события Второй мировой войны все еще имеют серьезное влияние на внешнюю политику КНР и Японии. Данное обстоятельство резко отличает азиатские государства от европейских стран, для которых события ВМВ были не меньшей трагедией. В соответствии с решениями, принятыми на Ялтинской и Потсдамской конференциях в 1945 г., а также с Парижскими мирными договорами 1947 г., Германия и ее союзники, включая Японию, обязывались выплатить репарации странам антигитлеровской коалиции. После возмещения ущерба и публичного раскаяния стран нацистского блока, в особенности Германии, вопрос военных преступлений во время ВМВ не оказывает серьезного влияния на международные отношения в Европе. В Азии ситуация обстоит острее. В отличие от европейских стран Китай не получил от Японии компенсации. В 1950е годы, когда Япония приступила к исполнению обязательств, выплата репараций была невозможна по причине отсутствия внешнеполитических отношений между КНР и Японией. Они были установлены только в 1972 г. После установления дипломатических контактов между двумя странами КНР отказалась от денежных компенсаций за ущерб, нанесенный в ходе войны35. Несмотря на это, не стоит забывать об «Официальной помощи развитию» (далее — «ОПР»), оказываемой Японией жертвам агрессии. «ОПР» можно рассматривать как своеобразные репарации, но официально они таковыми не являются36. Тем не менее, гораздо важнее для Китая — признание вины Японией. Характерным примером подобного поведения могут служить: акция протеста на Тайване с требованием официального извинения Японии за насилие над женщинами во время Второй мировой войны37, требования извинений за «затушевывание» фактов о войне38, требование раскаяния за недостоверную информацию о Нанкинской резне в японских учебниках и призывы выполнить свои обещания перед Китаем39. Как справедливо замечает Д.В. Стрельцов, проявление церемониала (или ритуала) для китайцев зачастую важнее, чем содержательная сторона отношений40. С этой точки зрения становится более понятным отсутствие требований материальных компенсаций с китайской стороны. Вопрос осложняется тем, что Япония неоднократно приносила свои извинения, но китайцев они не удовлетворили, так как в Китае важным является не столько сам факт извинений, сколько место, время, форма его выражения и манера его принятия41. Это свидетельствует о первостепенной важности фактора ритуальных действий и отношений в китайской политике. Также этим объясняются призывы китайской стороны «переосмыслить» события ВМВ4243.
35. 中华人民共和国政府和日本国政府联合声明 : (Совместное заявление правительства КНР и правительства Японии). 29.09.1972. URL: http://jp.china-embassy.org/chn/zrgx/zywj/t62646.htm (дата обращения: 09.09.2021).

36. Кульнева П.В. Японская агрессия в Китае и чувство вины // Японские исследования, 2020. № 4. С. 29.

37. На Тайване прошла антияпонская акция протеста // Жэньминь жибао. 17.08.2016. URL: http://russian.people.com.cn/n3/2016/0817/c31516–9101197.html (дата обращения: 11.08.2021).

38. Китай не удовлетворен речью премьера Японии по случаю 70й годовщины окончания войны // Жэньминь жибао. 14.08.2015. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/2188151 (дата обращения: 11.08.2021).

39. Приукрашивания и сокращения в японских учебниках — это опасный тренд — МИД КНР // Жэньминь жибао. 23.03.2016. URL: http://russian.people.com.cn/n3/2016/0323/c31521–9033948.html (дата обращения: 11.08.2021).

40. Стрельцов Д.В. Проблемы исторического прошлого в послевоенных отношениях Японии со странами Восточной Азии // Ежегодник Япония, 2014. С. 16.

41. Стрельцов Д.В. Проблемы исторического прошлого в послевоенных отношениях Японии со странами Восточной Азии // Ежегодник Япония, 2014. С. 16.

42. Мун Чжэ Ин призвал Японию выбрать путь диалога и сотрудничества // Жэньминь жибао. 23.03.2016. URL: http://russian.people.com.cn/n3/2019/0816/c31520–9606535.html (дата обращения: 11.08.2021).

43. Китай призывает Японию порвать отношения с милитаризмом в связи с ритуальным подношением Синдзо Абэ храму Ясукуни // Жэньминь жибао. 22.04.2017. URL: http://russian.people.com.cn/n3/2017/0422/c31500–9206277.html (дата обращения: 11.08.2021).
24 Но почему жесты, носящие явно ритуальный характер, оказывают ключевое влияние на политику Китая? Нельзя исключить, конечно, наличие прагматической подоплеки: требование извинений усиливает позиции КНР в противостоянии с Японией. Той же цели мог служить отказ от репараций. Однако отмеченные выше настойчивые требования покаяться за военные преступления, а не возместить ущерб — несвойственная никому кроме Китая практика в международных отношениях. Помимо прикладной пользы она, вероятно, имеет идеологическое обоснование. Чтобы это прояснить, обратимся к значению понятия «ритуал» в китайской культуре. Изначально в древнем Китае ритуал служил общению с богами и предками, т.е. утверждал связь живых и мертвых. Впоследствии он начал восприниматься как воплощение мирового и притом сущностно-морального порядка44. Основная цель ритуала в китайском понимании — привнести в хаотичный мир порядок, иерархию и мораль45. Поэтому в Китае он являлся (и является) организующим началом социума, и политика осуществлялась посредством ритуала46. Поскольку ритуал предполагает выполнение формальных действий, идеологами китайской традиции особенно подчеркивалась необходимость искренности47. Искренность для китайцев — это, прежде всего, выправленное, точное отношение человека к миру. Оттого же она предполагает постоянную самокритику48, преодоление своего эго и готовность уступить другому. Только в таком случае проявляется всеобщий порядок, отмеченный выше.
44. Малявин В.В. Очерк образования и педагогики в старом Китае. Иваново: Роща, 2019. С. 7.

45. Seligman A.B. Ritual and its consequences: an essay on the limits of sincerity. New York:

46. Малявин В.В. Сумерки Дао. М.: АСТ, 2003. С. 22.

47. Малявин В.В. Знание в китайской традиции есть торжество нравственного отношения к миру // Цивилизации в глобализирующемся мире. Институт мировой экономики и международных отношений РАН. М.: ИМЭМО РАН, 2014. С. 42.

48. Одним из распространенных новейших проявлений этой традиции стал революционный ритуал проявления «полной искренности» в самокритике, нередко приобретавший характер жестокой травли отдельных личностей.
25 Отголоски «ритуального мышления» явно прослеживаются и в современном Китае. Пренебрежение ритуальными нормами есть свидетельство неискренности поведения, и предполагает необходимость извинения. Правильное выполнение ритуала, в свою очередь, дает основания для нравственного превосходства и право требовать извинения от других. Это подтверждается постоянными апелляциями китайцев к необходимости извинений даже в не относящихся к антияпонской войне ситуациях, что также является подтверждением важности ритуала в китайской политике. В качестве примера можно привести требование извинений у японской стороны за неправильное решение по утилизации радиоактивных сточных вод49 или требование извинений Д. Трампа за необоснованное заявление о происхождении коронавируса50. Посещения нынешней элитой Японии храма Ясукуни или даже денежное подношение данному храму51, а также уклончивое признание вины ставят под сомнение искренность предшествующих правителей, являющуюся неотъемлемой частью ритуала извинений и, следовательно, нарушают его.
49. Китай призвал Японию отменить неправильное решение по утилизации радиоактивных сточных вод и принести извинения // Жэньминь жибао. 29.04.2021. URL: http://russian.people.com.cn/n3/2021/0429/c31521–9845210.html (дата обращения: 11.08.2021).

50. Научный сотрудник Института вирусологии в Ухане: «Трамп должен извиниться перед нами» // Жэньминь жибао. 29.07.2020. URL: http://russian.people.com.cn/n3/2020/0729/c31521–9716057.html (дата обращения: 11.08.2021).

51. Китай призывает Японию честно взглянуть на свою историю агрессии // Жэньминь жибао. 16.08.2021. URL: http://russian.people.com.cn/n3/2021/0816/c31521–9884152.html (дата обращения: 11.08.2021).
26 Упомянутую выше «Официальную помощь развитию» также можно рассматривать в рамках ритуальных отношений. Важное ее отличие от репараций состоит в том, что Япония оказывала помощь добровольно. Эта добровольная помощь является косвенным признанием вины и свидетельствует о раскаянии японцев.
27 Ритуал задает особые рамки для формирования памяти о войне в целом. Сами элиты, формирующие историческую память, находятся в определенной социокультурной парадигме и действуют в рамках «ритуального мышления». Война, начатая японцами, является нарушением ритуала. Указанием на нравственное превосходство Китая служит образ «угнетенного народа», незаслуженно подавленного государствами-колонизаторами. Ритуал, как отмечалось выше, предполагает готовность уступить другому, преодолеть свое эго. Образ жертвы же подчеркивает гипертрофированную жестокость японцев и желание поработить Китай, т.е. содержит указание на неискренность в ритуале. Но в равной мере доказательством нравственного превосходства стала и ссылка на победу в войне. Победа знаменует для китайцев конец «столетия унижений» и предвосхищает великое возрождение китайской нации, т.е. восстанавливает как историческую справедливость, так и мировой порядок. Поэтому Си Цзиньпин называет ее поворотным моментом на пути к возрождению величия Китая52. Так содержание исторической памяти в Китае всегда формируется в согласовании с ритуалом.
52. 习近平在纪念中国人民抗日战争暨世界反法西斯战争胜利75周年座谈会上发表重要讲话 (Речь Си Цзиньпина на симпозиуме в честь 75-летия победы в войне сопротивления японским захватчикам и в войне против мирового фашизма). 中国政府网. 03.09.2020. URL: http://www.gov.cn/xinwen/2020–09/03/content_5540176.htm (дата обращения: 09.09.2021).
28 Интересно, что в тайваньской политике ритуал не имеет настолько большого значения. Правительство Тайваня гораздо реже выступает с требованием извинений за японскую агрессию, хотя представители партии Гоминьдан были главной силой сопротивления японской армии. Более того, один из бывших президентов Тайваня от Гоминьдана Ли Дэнхуэй посещал храм Ясукуни53. Однако были и противоположные примеры. Другой тайваньский лидер от данной партии, выступавший за более тесное сотрудничество с Китаем, Ма Инцзю осуждал японскую агрессию и призывал правительство Японии извиниться54. Кроме того, ветераны партии Гоминьдан в 2015 г. принимали участие в параде победы55. Тем не менее, лидеры нынешней правящей на Тайване демократической прогрессивной партии (ДПП) редко апеллируют к событиям антияпонской войны.
53. Бывший лидер Тайваня посетил "милитаристский" храм Ясукуни в Токио // РИА Новости. 07.06.2007. URL: https://ria.ru/20070607/66816110.html (дата обращения: 31.10.2021).

54. Ма Инцзю призвал правительство Японии до конца пройти путь раскаяния, извиниться перед "женщинами для комфорта" // Жэньминь жибао. 22.02.2016. URL: http://russian.people.com.cn/n3/2016/0222/c31521–9019306.html (дата обращения: 31.10.2021).

55. Ветераны Гоминьдана приглашены для участия в военном параде осенью в Пекине // Жэньминь жибао. 23.06.2015. URL: http://russian.people.com.cn/n/2015/0623/c31521–8910094.html (дата обращения: 31.10.2021).
29 Итак, антияпонская война по сей день является важной составляющей коллективной памяти китайской нации. В течение последних сорока лет в КНР возникли особые представления о Японо-китайской войне 1937–1945 гг. Под влиянием исторической политики руководства и особого культурного контекста формируется особое содержание исторической памяти о войне. Оно не является однородным, а изменяется в соответствии с целями государственной политики КНР. Однако необходимо отметить, что важную роль в формировании исторической памяти об антияпонской войне играет склонность китайцев к «ритуальному мышлению». Изучение исторической политики КНР, в целом, показывает устойчивость «ритуального мышления» в Китае. Важность ритуала для китайцев выявляется в настоятельных требованиях у японской стороны не репараций и возмещения физического ущерба, а покаяния и переосмысления событий войны, с целью восстановления мировой гармонии. Тем не менее, это не отменяет того факта, что память о трагических событиях войны может использоваться в исторической политике КНР как инструмент давления на Японию. Ввиду вышеизложенного, важными представляются перспективы анализа исторической политики Китая в контексте ритуала. Такой угол зрения на политику памяти позволяет выявить не только инструменты следования политической конъюнктуре, но и культурные особенности китайцев, оказывающего влияние на возникновение этих инструментов. Этим обусловлена актуальность дальнейших исследований исторической политики Китая в данном ключе.

References

1. Denisov I.E. Chto i zachem pokazyvali na parade v Pekine. (Denisov I.E. What and why was shown at the parade in Beijing). Russia in Global Affairs. 23.09.2015. URL: https://globalaffairs.ru/articles/novaya-simvolicheskaya-politika-kitaya/ (accessed: 11.08.2021). (In Russ.).

2. Kuznecov D.V. Oruzhie d'yavola: Razrabotka i primenenie oruzhiya massovogo unichtozheniya vo vremya agressii Yaponii protiv Kitaya (1931–1945 gg.) (The Devil's Weapon: The Development and Use of Weapons of Mass Destruction During Japan's Aggression Against China (1931–1945)). Blagoveshchensk: BGPU, 2019. (In Russ.).

3. Kul'neva P.V. Yaponskaya agressiya v Kitae i chuvstvo viny (Japanese Aggression in China and Guilt). Yaponskie issledovaniya, 2020. No. 4. (In Russ.).

4. Malyavin V.V. Znanie v kitajskoj tradicii est' torzhestvo nravstvennogo otnosheniya k miru (Knowledge in the Chinese tradition is a triumph of moral attitude to the world). Civilizacii v globaliziruyushhemsya mire. Institut mirovoj ekonomiki i mezhdunarodnyx otnoshenij RAN, Moscow, IME'MO RAN, 2014. (In Russ.).

5. Malyavin V.V. Ocherk obrazovaniya i pedagogiki v starom Kitae (An Outline of Education and Pedagogy in Old China). Ivanovo: Roshha, 2019. (In Russ.).

6. Malyavin V.V. Sumerki Dao (Twilight of the Tao). Moscow: AST, 2003. (In Russ.).

7. Miller A.L. Rossiya: vlast' i istoriya (Power and History). Pro et contra, 2018. No. 3. (In Russ.).

8. Perminova V.A. Pamjat' o vojne v Kitae i ee vlijanie na japono-kitajskie otnoshenija v 50-h — nachale 80-h godov XX veka (Memory of the war in China and its impact on Japanese-Chinese relations in the 50s — early 80s of the XX century). Vestnik NGU, 2021. No. 4. (In Russ.).

9. Strel'cov D.V. Problemy istoricheskogo proshlogo v poslevoennyh otnoshenijah Japonii so stranami Vostochnoj Azii : (Problems of the Historical Past in Japan's Post-War Relations with the Countries of East Asia). Ezhegodnik Japonija, 2014. (In Russ.).

10. Hal'bvaks M. Kollektivnaja i istoricheskaja pamjat' : (Collective and historical memory). Neprikosnovennyj zapas, 2005. No. 2. (In Russ.).

11. Hubrikov B.O. Politika pamjati v jepohu Si Czin'pina : (The Politics of Memory in the Era of Xi Jinping). Novoe proshloe, 2020. No. 1. (In Russ.).

12. Coble P.M. China's «new remembering» of the anti-Japanese war of resistance, 1937–1945 // The China Quarterly, 2007. No. 190.

13. Gordon J. The Nanking Massacre: Analysis of Japanese and Chinese Interpretation and Remembrance of Nanking 1940s-The Present. September 5, 2014. URL: https://minds.wisconsin.edu/handle/1793/69487 (accessed: 11.08.2021).

14. Lu S. The Nanjing Massacre: Primary Source Records and Secondary Interpretations — A Textual Critique of Bob Tadashi Wakabayashi’s Review // China Review International, 2013. No. 3–4.

15. Samarani G. Nanjing Massacre in Some Japanese History Textbooks // Revue Bibliographique de Sinologie, 2001.

16. Seligman A.B. Ritual and its consequences: an essay on the limits of sincerity. New York: Oxford University Press, 2008.

17. Wang L. ‘The century of humiliation’ and the politics of memory in China // Leviathan, 2020. № 1.

18. Wang Q.E. The Study of “Comfort women”: Revealing a Hidden Past—introduction. December 31, 2019. URL: https://www.tandfonline.com/doi/full/10.1080/00094633.2019.1691414 (accessed: 11.08.2021).

19. He Y. Remembering and Forgetting the War: Elite Mythmaking, Mass Reaction, and Sino-Japanese Relations, 1950–2006 // History & Memory, 2007. No. 2.

20. 黄云龙 ： “中国 历史 教科书 中 的“ 南京 大 屠杀 ”” (Huang Yunlong. "The Nanjing Massacre" in Chinese History Textbooks). 02.09.2015. URL: https://www.pep.com.cn/kcs/zjxz/ls/hyl/lw/201901/t20190128_1935704.html (accessed: 12.07.2021). (In Chin.).

21. 中华人民共和国 政府 和 日本国 政府 联合 声明 (Joint Statement by the Government of the PRC and the Government of Japan). 09.29.1972. URL: http://jp.china-embassy.org/chn/zrgx/zywj/t62646.htm (accessed: 09.09.2021). (In Chin.).

Comments

No posts found

Write a review
Translate