Социальная память о Великой Отечественной войне в поколенческом ракурсе (кейс Саратовской области)
Социальная память о Великой Отечественной войне в поколенческом ракурсе (кейс Саратовской области)
Аннотация
Код статьи
S013216250014473-3-1
Тип публикации
Статья
Статус публикации
Опубликовано
Авторы
Ивченков Сергей Григорьевич 
Должность: декан социологического факультета
Аффилиация: Саратовский национальный исследовательский университет им. Н.Г. Чернышевского
Адрес: Российская Федерация, Саратов
Никифоров Ярослав Александрович
Должность: профессор социологического факультета
Аффилиация: Саратовский национальный исследовательский университет им. Н.Г. Чернышевского
Адрес: Российская Федерация, Саратов
Ситникова Светлана Викторовна
Должность: профессор социологического факультета
Аффилиация: Саратовский национальный исследовательский университет им. Н.Г. Чернышевского
Адрес: Российская Федерация, Саратов
Выпуск
Страницы
125-136
Аннотация

Статья посвящена социальной памяти россиян о Великой Отечественной войне. Социальная память имеет ключевое значение для социальных взаимоотношений: продуцируя социально-ценностную парадигму, она лежит в основе «нормализации» социальных действий. Выбранная институциональная парадигма исследования определила индикаторную схему исследования, содержащую ряд оценочных позиций о качестве хранения и передачи исторических фактов из поколения в поколение. Содержание раскрыто в таких позициях, как: рейтинг популярных источников получения информации о событиях Великой Отечественной войны, уровень доверия информации с точки зрения доступности, объема и исторической достоверности. Такой подход дал возможность объективировать субъективные оценочные позиции построением модели средних показателей. Использована также качественная исследовательская стратегия. Вопросы – аргументы оценок доверия были открытыми. Это позволило объективно оценивать качество деятельности по воспроизводству социальной памяти социальных институтов: семья, школа, СМИ, государство. Полученные данные позволяют утверждать, что в отношении формирования, сохранения, развития и передачи социальной памяти россиян о Великой Отечественной войне социальные институты, ответственные за эти процессы, выполняют свои функции, способствуют сохранению, упрочению, развитию и саморегуляции социальной системы современного российского общества.

Ключевые слова
социальная память, коллективная память, поколения, институциональный подход, Великая Отечественная война
Классификатор
Получено
19.07.2021
Дата публикации
21.09.2021
Всего подписок
6
Всего просмотров
54
Оценка читателей
0.0 (0 голосов)
Цитировать Скачать pdf
1 Актуальность исследования социальной памяти о Великой Отечественной войне сегодня обусловлена двумя аспектами. С одной стороны, социальная память как объект притягивает к себе научный интерес в силу важнейшей имманентной функции: созидание и поддержание социальности, формирования индивидуальной и социальной идентичности в любом современном обществе. Особенно этот момент обостряется в наше время, идентифицируемое в массовом сознании как общество «информационное», когда господствующие в информационном пространстве СМИ выступают основным агентом воспитания и социализации. С позиции социологического познания очевидно значимы выявление и оценка действенности социальных механизмов и инструментов процесса институционализации социальной памяти в стране. Вторым обстоятельством, актуализирующим данное исследование, являются изменения в динамике общественного сознания, изменения горизонтов социальной памяти о Великой Отечественной войне. Уходят поколения, появляются альтернативные трактовки событий, из школьных программ исчезают книги о войне, сокращаются учебные часы по теме. Неясным представляется становление социальной памяти молодых россиян о ВОВ. Это тревожно, ведь отечественный опыт формирования национально-государственной идентичности в большой степени связан с войнами. Важно понять, какие социальные структуры и механизмы в современном российском обществе оказывают действенное влияние на воспроизводство социальной памяти о Великой Отечественной войне.
2

Теоретико-методологические основания исследования.

3 Концептуализацируя понятие социальная память, мы принимаем за данность, что определение «социальная» является объединяющим, родовым, для всех употреблявшихся в рассуждениях о данном феномене понятий. Коллективная, историческая, групповая и даже индивидуальная (относящаяся к социальным событиям) память может рассматриваться только через социальные факторы. Атрибут же «коллективная» (как наиболее близкий по значению) указывает на конкретных носителей памяти, то есть группы, общности, сообщества. В процессе теоретической концептуализации понятий мы пришли к осознанию возможности пользоваться указанными терминами (в качестве рабочих определений) как субституциональными.
4 Коллективная память – термин, который широко используется в научном сообществе, но при этом имеет весьма смутные дефиниции в современном академическом дискурсе. Первое использование термина коллективной памяти относится к трудам Г. фон Гофманнсталя в 1902 г., который ссылался на «сковывающую силу наших предков внутри нас» и «слои накопленной коллективной памяти» [Schieder, 1978: 1–18]. Однако современные исследователи начинают отсчёт по-настоящему научного изучения проблемы с труда «Социальные рамки памяти» французского социолога М. Хальбвакса, ученика Э. Дюркгейма. Он концептуализировал коллективную память как «живую память» социальной группы. Имея в виду, что история, «мертвая структура» прошлого, полная дат и событий, чётко структурированная, но незаполненная человеческим существованием, коллективная память – это прошлое, как помнят его те, кто его прожил. С одной стороны, то, что происходило за пределами сообщества, вряд ли станет воспоминанием его членов. С другой стороны, коллективная память обращается к истории, когда сообщества, проживавшие прошлое, исчезают.
5 С этого времени оно достаточно долго использовалось в качестве свободного рабочего определения в исследованиях различных социальных проблем, но не как конструкция, которая заслуживает отдельного пристального внимания. Однако в последнее время коллективная память стала объектом возобновившегося интереса в гуманитарных и общественных науках и играет теперь ключевую роль в междисциплинарной деятельности по исследованиям памяти [Roediger, Wertsch, 2008: 5–17]. Но основное осложнение заключается в следующем: дефиниций у данного понятия почти столько же, сколько исследователей, пишущих по данной проблематике. Возможно, единственным согласованным утверждением можно считать то, что коллективная память – это форма памяти, которая выходит за рамки памяти одного человека людей и разделяется сообществом людей.
6 Одна из причин трудностей в определении коллективной памяти – то, что это тема не вписана четко в границы какой-либо одной академической дисциплины. Больше того, не существует даже устоявшегося общего мнения на сам концепт, в разных исследованиях употребляется несколько вполне взаимозаменяемых и синонимичных терминов (коллективная память, социальная память, историческая память и проч.). Понятие (или понятия) исследовались социологами, антропологами, культурологами, психологами, историками, литературоведами и т.д., но усилия оставались нескоординированными.
7 По мнению Вертч, существует в общих чертах три основных противоречия, в рамках которых ведутся исследования социальной памяти: между социальной памятью и коллективными воспоминаниями, между историей и социальной памятью и между индивидуальной памятью и социальной памятью.
8 В первой из этих оппозиций подчеркивается активная, часто спорная природа коллективных воспоминаний. История и социальная память представляют два способа осознания прошлого, и картины прошедшего, которые они рисуют, часто взаимосвязаны. Однако важно иметь в виду существенное различие в целях и функциях этих двух подходов. Цель истории – представить объективное видение прошлого часто входит в прямой конфликт с субъективным, иногда просто редуцированным подходом социальной памяти, который выполняет существенную роль в формировании социальной идентичности. История готова изменить нарратив, чтобы быть лояльной к фактам, тогда как социальная память готова изменить информацию (даже факты), чтобы быть лояльным к нарративу. В случае третьей оппозиции фундаментальное различие между отдельными и коллективными процессами основой является суждение о том, что делает коллективную память коллективной. А именно та сходная для всех членов общности совокупность социальных и культурных ценностей в понимании прошлого [Wertsch et al., 2008: 318–326]. Я. Дудай отмечал, что «социальная память» имеет три трактовки в разных научных подходах [Dudai, 2008: 51]: 1) совокупность знаний, специфика культуры людей, которые разделяют общие представления; 2) социальный признак, отличительное целостное изображение прошлого группы; 3) социальный процесс, непрерывная эволюция взаимодействия между человеком и группой.
9 Проводя различие между историей и социальной памятью, Ассман предостерегает от абсолютной и чрезмерно простой оппозиции, та, которая привела бы к «слишком стерильной концепции чистых фактов в противоположность эгоцентризму мифотворчества социальной памяти» [Assmann, 1997: 14].
10 Некоторые исследователи предпочитают собственные трактовки концепта социальной памяти. Стуркин определяет «культурную память» как «память, которая вынесена за пределы формального исторического нарратива, но при этом завязана на продуктах культуры и наполнена культурным значением» [Sturken, 1997: 3]. Олик и Леви употребляют понятие «образы прошлого» как часть «политических культурных профилей» [Olick, Levy, 1997: 921].
11 Так как в нашем исследовании упор сделан на социологическом понимании социальной памяти, попробуем выделить, в первую очередь, именно социологические аспекты её изучения.
12 Среди европейских социологов-классиков можно вспомнить Дюркгейма, который высказывал соображения о социальном характере памяти, обращаясь к этой проблеме в процессе рассуждения об особенностях ритуальных воспоминаний (но только в контексте первобытных обществ) [Дюркгейм, 1918: 132–134]. Социальное воспроизводство было одной из базовых категорий марксовой теоретический мысли, однако марксистская традиция подчеркивает автоматическое и неосознанное свойство этого процесса; сознательное внимание к прошлому полагается иррациональным атавизмом более ранних социальных форм: «Традиции всех мёртвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых» [Маркс, Энгельс, 1960: 116]. Зиммель писал, что «вся неуверенность в прошедших событиях и трагедии утрат, связанные с прошлым, обнаруживаются в разрушении последовательного и единого представления о прошлом» [Simmel, 1959: 259–266]. У Вебера мы немного найдём о социальной памяти, несмотря на его интерес к легитимации традиций. Он считает, что «бессмысленна культурная жизнь как таковая, ведь именно она своим бессмысленным «прогрессом» обрекает на бессмысленность и самое смерть» [Вебер, 1990: 717].
13 Позже социология переместилась от исследования социальных структур и нормативных систем к социальной практике. Представление, что у всех социальных структур есть история и поиск смыслов существования этих структур в прошлом – один из значимых способов их легитимации приводит к повышению интереса к социальной памяти, именно потому, что это поднимает вопросы о сохранении и изменении этих структур [Crane, 1994].
14 Итак, в ракурсе выработки теоретико-методологических оснований прикладного социологического исследования, обозначим наиболее существенные положения. Социологический подход к социальной памяти актуализируется изучением механизмов, продуцирующих, закрепляющих и сохраняющих социальность. Социальная память имеет ключевое значение для социальных взаимоотношений в силу того, что, продуцируя социально-ценностную парадигму, лежит в основе нормализации (в смысле норм) социальных действий. Наиболее подходящей для применения видится институциональная парадигма разработки теоретико-методологических оснований исследования. Самой значимой установкой нашего исследования является то, что в рамках институционального подхода общество предстает как конкретная институциональная структура, объединяющая социальный опыт общества и государства, совокупность устоявшихся законов, социальных ценностей, норм, связей, менталитета и стереотипов поведения. Ю. Хабермас, разрабатывая коммуникативные аспекты генезиса социальных институтов, выделял целерациональную деятельность социума, подразумевающую выработку общественной воли. Д. Коммонс подчёркивал, что социальный институт опирается на нормативные основания, отраженные в действиях и взаимоотношениях личностей. При этом институты в свою очередь отражают взгляды и убеждения индивидов по поводу норм и механизмов формирования представлений, институционализирующихся в нормы и правила. В. Парето утверждал, что базовой характеристикой общества как системы является его поступательное движение при обязательном сохранении эмоционально обеспечиваемого равновесия. Д. Норт был убеждён, что эффективность деятельности социальной системы обусловливается возможностями институционального воздействия на подсистемы общества.
15 Можно продолжать приводить наиболее значимые идеи представителей институционального подхода, но коротко: в рамках этой модели постулируется неразрывная связь между социальными институтами и нормативно-ценностной системой общества, коллективным сознанием, взглядами и убеждениями отдельных индивидов, социальными механизмами общественного развития.
16 Соответственно, для разработки индикаторной схемы массового опроса опорным моментом является понимание и рассмотрение социальной памяти как социального института. Это подразумевает выдвижение на передний план в смысловом поле исследования следующих вопросов: институты формирования, развития и передачи социальной памяти; механизмы конструирования социальной памяти на уровне индивидуального и массового сознания; роль социальной памяти в формировании коллективной идентичности.
17 Применительно к конкретным социальным институтам социальной памяти в социологической литературе существует достаточно большой разброс мнений, однако, в наиболее общем виде их можно разделить на две большие группы по признаку выполняемых функций: институты хранения и накопления; институты продуцирования и трансляции. Первые – библиотеки, музеи, архивы и другие хранилища информации – определённым образом консервируют, замораживают, «омертвляют» социальную память. В обобщённом виде роли, выполняемые этой группой институтов социальной памяти в целом таковы: формирование и поддержание пространства гражданственности; обеспечение социально-исторической грамотности; хранение и распространение социально-конституированной исторической информации. И хотя их роль, безусловно, уникальна, как механизм функционирования социальной памяти они существенно уступают второй группе институтов. В неё различные исследователи, пользуясь разными принципами классификации, тем не менее, консолидировано включают: образование (просвещение), средства массовой информации (электронные и печатные) и институты производства духовных ценностей (в первую очередь кино и литература) [Волкова, 2015: 446; Жуков, 2013: 11]. В их социальные функции включены: обозначение «рамок» воспоминаний и восприятия прошлого; актуализация, создание и/или поддержание, вытеснение образов прошедших исторических событий. Они также служат площадками общественных дебатов, дискуссий, формирующих и легитимирующих ключевые позиции социальной памяти.
18

Об исследовании.

19 Авторское исследование социальной памяти жителей Саратовской области о Великой Отечественной войне было проведено социологами Саратовского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского в феврале – апреле 2020 года методом полуформализованного опроса. При формировании двухступенчатой1 квотно-стратифицированной выборки по территориальному, возрастному и гендерному признакам нами были учтены данные пропорциональных распределений в рамках официальной статистики2. В выборке представлены как горожане (областной центр г. Саратов, районные центры гг. Воскресенск, Ершов, Балашов, Татищево, Лысые горы), так и сельское (жители сел и деревень указанных районов)3: Саратовского, Воскресенского, Ершовского, Лысогорского, Татищевского, Балашовского районов. С учетом валидных данных анкет, заложенных на корректировку выборки, итоговая совокупность опрошенных составила 392 человека4. Распределение по половой принадлежности отражает пропорции генеральной совокупности: мужчин – 48,2%, женщин – 52,8%. Одной из задач исследования был сравнительный анализ данных с учетом поколенческой специфики. В связи с этим совокупность опрошенных разделена на четыре возрастные группы, приближенно отражающие квартильное деление, что позволило получить корректные для корреляционных моделей данные. 26% по выборке составили представители поколения от 16 до 24 лет, 25,3% – респонденты в возрасте 25–39 лет. Условно эту группу мы назвали «взрослая молодежь». Доля представителей средней возрастной группы (40–59 лет) – 28,8% и старшей (60–86 лет) – 19,9%.
1. На первом этапе был сформирован список территориальных кластеров (с учетом удаленности от центра области, характеристик и численности проживающих), из каждого кластера отобраны наиболее типичные. На втором этапе реализован алгоритм расчета квотной выборки с учетом характеристик населения выбранных районов

2. Данные официального сайта Федеральной службы государственной статистики по Саратовской области. >>>> (дата обращения: 11.01.2019).

3. Выборочные пропорции полностью отражают пропорции генеральной совокупности: 75% – городское население, 25% – сельское.

4. Численность постоянного населения по указанным районам на начало 2020 г. составила 1049766 человек. Без учета детей и подростков до 15 лет – 986740 человек. При доверительной вероятности 95% и погрешности -+5% объем репрезентативной выборочной совокупности должен составлять не менее 384 человека. ( >>>> . URL: >>>> (дата обращения: 15.02.2020).
20 Институциональный подход определил индикаторную схему исследования, содержащую ряд оценочных позиций о качестве хранения и передачи исторических фактов из поколения в поколение. Содержание раскрыто в таких позициях, как: рейтинг популярных источников получения информации о событиях Великой Отечественной войны, уровень доверия информации с точки зрения доступности, объема и исторической достоверности. Измерительные шкалы имели, на наш взгляд, оптимальный уровень чувствительности – от 1 до 5 баллов. Такой подход дал возможность объективировать субъективные оценочные позиции построением модели средних показателей (медианы, моды, среднего арифметического, дисперсии). Кроме того, при построении анкеты использована качественная исследовательская стратегия. Некоторые вопросы, в частности, аргументы оценок доверия были открытыми. Все это позволяет объективно оценивать качество работы по сохранению исторической памяти различных социальных институтов – семья, школа, СМИ, государство и т.д.
21 В числе значимых индикаторов также рассмотрены: оценка населением степени участия современного российского государства в контроле и сохранении, информации о событиях ВОВ из различных источников; рейтинг исторических событий с точки зрения их социальной значимости; уровень интереса граждан к информации подобного рода. Кроме того, поскольку процессы хранения, передачи, интерпретации социальной памяти имеют поколенческую специфику, алгоритм анализа эмпирической информации предполагал сравнительный анализ ответов представителей различных поколений.
22

Результаты исследования.

23 Субъективная оценка значимости исторических событий для России, на наш взгляд, является одним из индикаторов, раскрывающих не только содержательные аспекты социальной памяти, но и, косвенно, институциональные. Результаты исследования показали: доминирующая часть саратовцев упоминают в качестве значимого исторического события Великую Отечественную войну (78,4%). Вторым по числу упоминаний оказался полет Гагарина в космос (52,5%) и третьим – распад СССР (41,5%). Далее Октябрьская революция 1917 года (24,5%), Первая Мировая война (20,9%), открытие и производство ядерного оружия (19,8%) и распад Российской империи (17,8%). В данных оценках проявились некоторые поколенческие особенности. Значимость Великой Отечественной войны увеличивается с возрастом: среди младшего поколения это событие отмечают 67,7%, среди взрослой молодежи 78,8%, среднего поколения 83,6%, старшего – 83,8%. Полет Гагарина в космос имеет большую значимость для представителей среднего поколения, распад СССР – для младшего.
24

Таблица 1. Оценка значимости исторических событий (% упоминаний по поколениям)

Событие

Поколение

% от общего

младшее

взрослая молодежь

среднее

старшее

Распад СССР

47,9

34,3

40

44,9

41,5

Первая Мировая война

24

13,1

24,5

21,8

20,9

Великая Отечественная война

67,7

78,8

83,6

83,8

78,4

Полет Гагарина в космос

54,2

51,5

58,2

43,6

52,5

Открытие и производство ядерного оружия

17,7

21,2

19,1

21,8

19,8

Октябрьская революция 1917 г.

33,3

26,3

13,6

26,9

24,5

Распад Российской империи

17,7

19,2

19,1

14,1

17,8

Примечание. Полуоткрытый вопрос анкеты: «Какие исторические события вы считает значимыми для России?» (Возможны несколько вариантов ответа). Шкала ответов представлена в таблице 1. Варианты ответов были выработаны в результате проведённого опроса экспертов и контент-анализа электронных и печатных СМИ. Своих вариантов никто из респондентов не предложил.

25 В семьях большей части опрошенных (80%) были или есть участники Великой Отечественной войны; чем старше респонденты, тем чаще они об этом упоминают, что вполне закономерно. Если среди представителей младшего поколения их чуть более 70%, среди старшего их на 20% больше.
26 Динамика интереса к информации о событиях Великой Отечественной войны также имеет возрастную специфику: чем старше респондент, тем чаще он интересуется информацией подобного рода5. Более трети респондентов среди взрослой молодежи, среднего и старшего поколения постоянно находятся в курсе событий. Среди младшего их в два раза меньше. При этом значительная доля среди них (38%) ответили, что не интересуются информацией о событиях Великой Отечественной войны, но информацию получают. Этот факт свидетельствует не только об уровне интереса молодых саратовцев к подобной информации, но и о достаточной освещенности тематики в средствах массовой информации.
5. Статистическую значимость тенденции подтверждает расчет Тау-в Кендалла. При значимости 0 значение составило 0,2.
27

Таблица 2. Интерес к информации о событиях Великой Отечественной войны

Показатели

Поколение

% от общего

младшее

взрослая молодежь

среднее

старшее

Совсем не интересуюсь

11

5,1

2,7

0

4,9

Нет, но информацию получаю

38

29,6

19,8

23,7

27,8

Да, периодически интересуюсь происходящим

36

30,6

38,7

36,8

35,6

Да, постоянно нахожусь в курсе событий

15

34,7

38,7

39,5

31,7

Примечание. Закрытый вопрос анкеты: «Интересуетесь ли вы информацией о событиях Великой Отечественной войны?»

28 Самым популярным источником информации о событиях Великой Отечественной войны является кино (чаще советское и российское). Более 70% саратовцев упомянули этот источник. Около 40% опрошенных назвали архивные документальные Интернет ресурсы, музеи, экспозиции, мемориалы, треть – школьные учебники, художественную литературу, блоги, тематические чаты, семейные архивы, документы, воспоминания. В группу с наименьшим числом упоминаний вошли документальные исследования, мемуары, публичные лекции историков и общение с современниками событий Великой Отечественной войны. Возрастные особенности можно наблюдать и здесь. Наиболее ярко проявлено это в отношении таких источников как общение с современниками событий, семейные архивы. Их чаще используют представители старшего поколения. Школьные учебники вполне логично чаще называет молодежь. Представители среднего поколения чаще называли архивные документальные интернет-ресурсы и музеи, экспозиции. Тематические блоги чаще упоминались представителями возрастной группы 25–39 лет.
29

Таблица 3. Источники информации о событиях Великой Отечественной войны

Источники

Поколение

% от общего

младшее

взрослая молодежь

среднее

старшее

Общение с современниками событий ВОВ

15

13,5

17,9

31,6

18,8

Семейные архивы, документы. воспоминания

21

27,1

30,4

43,4

29,7

Школьные учебники, по которым лично Вы учились/учитесь в школе

40

33,3

27,7

27,6

32,3

Современные учебники

8

4,2

1,8

1,3

3,9

Кино

70

74

80,4

73,7

74,7

Художественная литература

36

28,1

32,1

34,2

32,6

Документальные исследования, мемуары, архивы

29

24

28,6

10,5

24,0

Публичные лекции, семинары экспертов-историков

23

24

19,6

15,8

20,8

Архивные документальные интернет-ресурсы

31

40,6

50,0

28,9

38,5

Блоги, чаты, обсуждения событий ВОВ

23

43,8

36,6

22,4

32

Музеи экспозиции, мемориалы

37

33,3

46,4

34,2

38,3

30 Наиболее популярные источники информации о событиях Великой Отечественной войны вошли в рейтинговый список доверия: кино (48,7%), музеи, мемориалы (39,6%), архивные документальные ресурсы (33,1–37,2%). Современные школьные учебники вызывают доверие у 1,8% опрошенных саратовцев.
31

Таблица 3.1. Источники информации о событиях ВОВ, которым саратовцы больше всего доверяют

Источники

% упоминаний

Музеи, экспозиции, мемориалы

39,6

Блоги, чаты, обсуждения событий войны

24,7

Публичные лекции, семинары экспертов-историков

20,1

Художественная литература

18,0

Архивные документальные интернет-ресурсы

37,2

Документальные исследования, мемуары, архивы

33,1

Современные школьные учебники

1,8

Школьные учебники, по которым Вы учились/учитесь в школе

13,8

Семейные архивы, документы, воспоминания

33,9

Современники событий ВОВ

31,3

Кино

48,7

Примечания. Полуоткрытый вопрос анкеты: «Каким источникам о событиях Великой Отечественной войны вы больше всего доверяете?» Поскольку вопрос был множественным (возможен выбор нескольких вариантов ответа), распределение представлено по валидному проценту без учета пропущенных (их по выборке оказалось 8,9%).

32 В ходе опроса мы попросили респондентов дать оценку достоверности информации о событиях войны. Объективизация полученной информации произведена на уровне обобщения и, на наш взгляд, оправдана российской спецификой. Вовлеченность россиян в тематическое поле высока. Практически во всех российских семьях есть современники и участники Великой Отечественной войны, общение с ними застали представители всех поколений. Доступ к информации открыт. Нас, в данном случае, интересовали не экспертные оценки, а сформированность гражданской позиции. Оценка получаемой информации из представленных источников с точки зрения исторической достоверности и объективности высока.
33 По некоторым позициям выявлен разброс мнений. Рассмотрим эти результаты подробнее. Самые высокие оценки достоверности описания событий Великой Отечественной войны (более 4 баллов) получила информация, предоставленная в музеях, содержащаяся в исторических экспозициях и мемориалах, советской литературе и кино, сохраненных семейных архивах и полученная в личном общении с современниками событий. Наиболее низкие оценки получила информация чатов и блогов, зарубежной литературы, зарубежного кино, и, что обращает внимание, современных школьных учебниках. По этим позициям наибольший разброс мнений, низкая согласованность ответов.
34

Таблица 4. Оценка удовлетворенности респондентов информацией из ниже представленных источников с точки зрения исторической достоверности (оценки по 5 балльной шкале, где 5 – абсолютно удовлетворен)6

Источники

Средний балл

Медиана

Дисперсия

Музеи, экспозиции, мемориалы

4,1382

4,5096

2,152

Блоги, чаты, обсуждения событий войны

3,0967

3,8780

4,065

Поисковые государственные системы

3,5219

4,1939

3,494

Публичные лекции, семинары экспертов-историков

3,4613

4,0913

3,296

Документальные исследования, мемуары, архивы

3,8825

4,3549

2,630

Зарубежная литература

3,2601

3,9474

3,579

Российская литература

3,6994

4,1679

2,571

Советская литература

4,0112

4,3447

1,938

Зарубежное кино

3,3571

3,9860

3,245

Российское кино

3,8583

4,2000

1,910

Советское кино

4,1853

4,4076

1,359

Современные школьные учебники

3,2699

3,8968

3,366

Школьные учебники, по которым Вы учились/учитесь в школе

3,9972

4,2727

1,623

Семейные архивы, документы, воспоминания

4,0486

4,4227

2,171

Современники событий ВОВ

4,0516

4,4331

2,196

Примечание. Закрытый вопрос анкеты: «Насколько Вы удовлетворены информацией о событиях Великой Отечественной войны из ниже представленных источников с точки зрения исторической достоверности и объективности информации (дайте оценку по пятибалльной шкале, где 5- абсолютно удовлетворен, 1 – абсолютно неудовлетворен)».

6. Закрытый вопрос анкеты: Насколько Вы удовлетворены информацией о событиях Великой Отечественной войны из ниже представленных источников с точки зрения исторической достоверности и объективности информации (дайте оценку по пятибалльной шкале, где 5- абсолютно удовлетворен, 1 – абсолютно неудовлетворен).
35 На вопрос об аргументации низких оценок ответ был открытым (ответили 13,5% респондентов). Полученный контент можно типологизировать в рамках различных контекстных направлений суждений. Первое – роль государства в умышленном искажении исторической информации по ряду причин: угода современным государственным интересам, пропаганда, идеологизация, цензура. Второе – недостаток архивных исторических документов. Причины: засекреченность, сокрытие фактов современниками событий Великой Отечественной войны, потеря семейных архивов. Кроме того, свидетелей событий войны осталось очень мало. Третье – множество альтернативных интерпретаций событий в профессиональных сообществах историков. С этим связана большая часть аргументов о недоверии информации в современных школьных учебниках. Четвертое – искажение событий для достижения художественности образов и сюжетов, ориентация на массовое восприятие, зрелищность и дискуссионность. Следует отметить, что аргументы низких оценок достоверности исторической информации чаще приводили представители младшего поколения (16–24 года). Среди этой группы почти 20% аргументировали свои позиции. Среди взрослой молодежи таких 9%, среднего и старшего поколений – по 11%.
36 С позиций институционального подхода оценка роли государства в сохранении, передаче и контроле информации является одним их ключевых индикаторов социологического анализа исторической памяти. Мы предложили респондентам выразить обобщенную субъективную оценку7 степени участия государства в контроле, сохранении, цензуре и распространении информации о событиях ВОВ из различных источников. Наибольший интересны оценки по наиболее популярным источникам: кино, музеи, экспозиции, мемориалы, архивные документальные интернет-ресурсы, художественная литература, блоги, чаты.
7. Детализация оценок с точки зрения контроля, сохранения, цензуры и распространения значительно бы усложнила измерительный инструментарий. Однако в продолжение исследования запланированы глубинные интервью, где будут раскрыты упоминаемые аспекты.
37

Таблица 5. Оценка степени участия государства в контроле, сохранении, цензуре и распространении информации о событиях ВОВ из наиболее популярных источников (% по группе «источник»)

Источники

Оценка

недостаточно

достаточно

избыточно

Советское кино

2

54,1

33,2

Российское кино

7

49,5

31,6

Музеи, экспозиции, мемориалы

5,9

59,4

21,9

Архивные Интернет ресурсы

5,6

50,5

23,2

Блоги, чаты

10,7

45,9

16,1

Советская литература

2,8

51.5

32,7

Российская литература

6,6

58,2

20,9

Примечание. Вопрос анкеты: «Как бы Вы оценили степень участия современного Российского государства в контроле, сохранении, цензуре и распространении информации о событиях ВОВ из различных источников (дайте ответ по каждой строке)».

38 Данные свидетельствуют о доминировании позиции «достаточно» по всем наиболее популярным источникам информации. Недостаточности степени участия государства респонденты усматривали в контроле блогов, чатов, обсуждений. Достаточным участие государства чаще определяли в контроле и сохранении музеев и исторических мемориалов. Избыточность упоминается в отношении советского кино.
39 В год 75-летия Победы в Великой Отечественной войне саратовцам было предложено выразить мнение по отношению к общегосударственной кампании по подготовке празднования 75-летия дня Победы СССР в Великой Отечественной войне. Положительные оценки дали 77,8% саратовцев. Абсолютную поддержку и одобрение выразили 53,6% опрошенных, согласились, что это нужное мероприятие 24,2%, 5,6% не видели в подобных мероприятиях острой необходимости, 4,3% склонны к критике и 1,3% опрошенных считают это абсолютно неуместным мероприятием. Выявлена возрастная специфика (Тау-си Кендалла имеет зачение 0,1 при значимости 0,01). С увеличением возраста растет степень поддержки государственной кампании празднования дня Победы СССР в Великой Отечественной войне. Статистика свидетельствует о росте полного одобрения с 49% среди младшего поколения до 70% среди старшего. При этом, абсолютно неуместным мероприятием празднование дня Победы считают 5% молодежи, среди среднего и старшего поколения саратовцев, поддержавших критическую позицию, не оказалось.
40

Таблица 6. Отношение к общегосударственной кампании по подготовке празднования 75-летия со дня Победы СССР в Великой Отечественной войне (поколенческий аспект)

Оценка

Поколение

% от общего

младшее

взрослая молодежь

среднее

старшее

Полностью поддерживаю и одобряю 

49,5

46,9

52,2

70,5

53,8

Полагаю, это неплохое мероприятие

23,8

27,6

27,4

16,7

24,4

Не уверен, что есть острая необходимость

9,9

7,1

2,7

2,6

5,6

Склоняюсь к критике

7,9

3,1

4,4

1,3

4,4

Абсолютно неуместное мероприятие

4

1

0

0

1,3

Нет ответа

5

14,3

12,4

9,0

10,5

41 Итоги.
42 Наиболее значимыми как для социологии, так и для понимания состояния современного коллективного сознания россиян в сегменте социальной памяти о Великой Отечественной войне представляются следующие положения.
43 Социальная память не является статичным феноменом. Процесс интерпретации значимых событий определяет качественно иные подходы в оценке исторической достоверности. Кроме того, появляются новые формы хранения и передачи информации. Отсюда достаточно большой разброс в оценках доверия различным источникам информации.
44 Наиболее популярными источниками исторической информации (на примере событий Великой Отечественной войны) являются: советское и российское кино, архивные документальные Интернет ресурсы, музеи, экспозиции, мемориалы. Наибольшим доверием пользуется информация, представленная в музеях, содержащаяся в исторических экспозициях и мемориалах, советской литературе и кино, сохраненных семейных архивах и получаемая в личном общении с современниками событий.
45 Зафиксирован высокий разброс мнений о качестве информации из таких источников, таких как чаты, блоги, зарубежное кино. Особенно заметны в этом списке современные школьные учебники по истории. Наиболее частые аргументы низкого уровня доверия исторической информации связаны с появлением новых альтернативных интерпретаций событий в обсуждениях профессиональных сообществ историков.
46 Участие государства в контроле, сохранении, цензурировании и распространении информации о событиях ВОВ в России по оценкам большинства саратовцев выражено адекватно.
47 Общий уровень удовлетворенности саратовцев качеством информации о событиях Великой Отечественной войны с точки зрения объема, доступности и исторической достоверности высок. От 65 до 80% по различным источникам уровень удовлетворенности оценен на 4 и 5 баллов.
48 Уровень интереса к информации о событиях Великой Отечественной войны находится в прямой линейной зависимости от возраста. Чем старше возраст, тем выше интерес. Поколенческую специфику имело и отношение к общегосударственной кампании по подготовке празднования 75-летия Победы СССР в ВОВ. С увеличением возраста растет степень поддержки.
49 В целом полученные данные с довольно высокой степенью уверенности позволяют утверждать, что в отношении формирования, сохранения, развития и передачи социальной памяти россиян о Великой Отечественной войне базовые социальные институты, ответственные за эти процессы, выполняют свои функции, то есть способствуют сохранению, упрочению, развитию и саморегуляции социальной системы современного Российского общества.

Библиография

1. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.

2. Волкова В.Н. Институты социальной памяти как основа негэнтропийных тенденций в обществе // Россия: тенденции и перспективы развития. 2015. № 3. C. 444–447.

3. Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. Тотемическая система в Австралии. М.: Элементарные формы, 2018.

4. Жуков Д.С. Коллективная память: ключевые исследовательские проблемы и интерпретации феномена // Ineternum. 2013. №1. C. 6–16.

5. Жуков Д.С. Коллективная память: ключевые исследовательские проблемы и интерпретации феномена // Ineternum. 2013. №1. C. 6–16.

6. Маркс K., Энгельс Ф. Сочинения: в 30 т. Изд. 2-е. Т. 8. М.: Госполитиздат, 1960.

7. Assmann J. (1997) Moses the Egyptian: The memory of Egypt in Western monotheism. Cambridge, MA: Harvard University Press.

8. Crane D. (1994) The Sociology of Culture: Emerging Theoretical Perspectives. Oxford: Blackwell.

9. Dudai Y. (2008) Memory from A to Z: Keywords, concepts and beyond. Oxford, UK: Oxford University Press.

10. Olick J.K, Levy D. (2008) Collective memory and cultural constraint: Holocaust myth and rationality in German politics. American sociological review. Vol. 62. No. 6: 921–936.

11. Roediger, H. L., Wertsch, J. V. (2008) Creating a new discipline of memory studies. Memory Studies. No. 1: 5–17.

12. Schieder T. (1978) The role of historical consciousness in political action. History and Theory. Vol. 17. No. 4: 1–18.

13. Simmel G. (1959) The Ruin. In Georg Simmel 1858–1918. Ed. by K Wolff. Columbus: Ohio State Univ. Press.

14. Sturken M. (1997) Tangled Memories: The Vietnam War, the AIDS Epidemic, and the Politics of Remembering. Berkeley: University of California Press.

15. Wertsch J.V., Roediger H.L. (2008) Collective memory: Conceptual foundations and theoretical approaches. Memory. No.16: 318–326.

Комментарии

Сообщения не найдены

Написать отзыв
Перевести