Везде
Students’ Participation In The Socio-Cultural Development Of The City: Socio-Cultural Agency Issues (International Research Perspectives)
Table of contents
Annotation Estimate Publication content
References Comments
Share
QR
Metrics
Students’ Participation In The Socio-Cultural Development Of The City: Socio-Cultural Agency Issues (International Research Perspectives)
Annotation
PII
S013216250018512-6-1
Publication type
Article
Status
Published
Authors
Mariana Cernicova-Bucă 
Occupation: Associate Professor
Affiliation: Politehnica University
Address: Romania, Timisoara
Maria Pevnaya
Affiliation: Ural Federal University
Address: Russian Federation
Elena A. Shuklina
Occupation: Professor
Affiliation: Ural Federal University
Address: Russian Federation, Ekaterinburg
Edition
Issue 5
Pages
101-113
Abstract

The article tackles the issue of youth agency, understood as the desire and ability of young people to engage in the socio-cultural development of their cities of choice for pursuing higher education. This contribution tries to clarify factors to be considered in analyzing youth agency in an international perspective. It is based on an internationally conducted survey, in 2020, among students in regional centers from Russia, Armenia, Poland and Romania (target sample No =1272). Across their different socio-cultural backgrounds and context of living and studying, young people share similarities regarding their readiness to get involved in projects of territorial development but also display significant distinctive features to be considered in international comparisons. The cross-countrycomparison highlighted the existence of four models of agency. Russian youth is characterized mainlyby an "escapist" model of agency, with a low level of readiness for social participation and a lack of experience in such activities. Two models dominate in Armenia: "active" with a high level of readinessand real involvement, as well as the model of "potential development". In Poland, the level of socialparticipation among students is much higher than in other countries, but it is predominantly passive. Romanian students demonstrate an actualized "active" model of socio-cultural agency. At the same time, the potential for its development is low. These findings help explain the variations in students’ readiness to participate in urban socio-cultural development projects.

Keywords
social participation; youth participation; urban development, students, agency, identity
Acknowledgment
The research was supported by RFBR, project № 20-011-00471.
Received
08.02.2022
Date of publication
21.06.2022
Number of purchasers
11
Views
75
Readers community rating
0.0 (0 votes)
Cite Download pdf
1 Введение. Актуальность темы обусловлена выраженным трендом на расширение многообразия субъектов участия в развитии городов и их управлении. Это массовые общности, локальные городские сообщества, различные субкультурные, молодежные объединения, возникающие по разным основаниям, поводам, в разных событийных контекстах, которые в последнее время все больше привлекают внимание социологов.
2 Студенческая молодежь является активным субъектом участия, при этом она достаточно дифференцирована, отличается разнообразием запросов, мотивов, видов социокультурной деятельности. Формирование субъектности социального участия молодежи обусловлено широким спектром противоречий, связанных с неоднозначностью процесса деятельностного приобщения молодежи к развитию социокультурной среды города как «среды обитания» [Зубок, Чупров, 2017]. Концептуализация проблемы предполагает осмысление взаимодействия молодежного сообщества с пространством города [Антонова et al., 2021], разработку идей, позволяющих увидеть взаимосвязь между становлением субъектности молодежи и проявлением различных форм ее социальной активности в городской среде [Луков, Луков, 2020], совмещением субъективного пространства восприятия себя в городе и его объективацией в конкретных практиках участия.
3 Осмысление проблемы взаимодействия молодежи с городским пространством реализуется через анализ взаимообусловленности социокультурного потенциала города и моделей реализации студенческой активности в нем, особенностей культурной политики и уровня организованности социальной активности молодежи, а также актуальной городской культуре. Последняя органично включает в себя городские смыслы, образы города, элементы социальной памяти о событиях, исторических фактах, культурных реалиях, аутентичных практиках прошлого и настоящего. Она связана с процессом формирования социокультурной идентичности молодежи, социальной включенности горожан в решение именно городских проблем, формирующей социокультурную субъектность молодого поколения.
4 Процесс формирования и реализации социокультурной субъектности в региональных городах имеет свои особенности. Исследовательские цели статьи исходят из потребности ответить на ряд вопросов о характере субъектности молодежи, участвующей в развитии региональных городов постсоциалистических стран. Во-первых, каким образом она связана с 1) процессами идентификации с городом (общностью «судьбы»; «городским патриотизмом»; интересом к культуре и истории города; активностью реализации потенциала идентичности); 2) готовностью студенчества включаться в развитие социокультурной среды города; 3) уровнем организации и самоорганизации социального участия (институционального и неинституционального типа). Во-вторых, в какой мере характер социокультурной субъектности определяется институциональной средой, задающей границы правового и организационного регулирования социальной активности молодежи, а также социокультурным бэкграундом страны, региона, отдельного городского поселения? Второй аспект нашего исследования в силу ограничений объема статьи может быть лишь контурно обозначен. Все сравниваемые страны характеризуют различия в развитии организационной инфраструктуры городских пространств для социального участия молодежи. В Польше и Румынии одно НКО приходится на 215 и 188 граждан соответственно, в России и Армении одна организация зарегистрирована на 1007 и 554 чел.1 Отличается нормативное регулирование молодежной политики, соответственно и уровень молодежного развития (Россия – 82 место, Армения – 66, Польша – 36, Румыния – 43)2. Социокультурный бэкграунд страны в контексте исследовательской проблематики во многом определяется благотворительной культурой населения (Россия на 117 месте, Армения – 114, Польша 86, Румыния – 97)3, а также национальной политикой в отношении молодежи. За счет единого поля нормативного регулирования, тиражирования практик и общеевропейских проектов страны-лидеры ЕС смогли за последние 20 лет продвинуть население разных городов, регионов и стран союза, особенно молодежи в сторону общеевропейских ценностей через формирование «общеевропейского гражданства». Армения как член Совета Европы оказалась на этом пути лишь в последние годы. В России государственная доктрина поддержки благотворительности начала активно реализовываться в последнее десятилетие.
1. Рассчитано авторами по статистическим данным базы Knoema и Civil Society Organization Sustainability Index Central and Eastern Europe and Eurasia.2019.

2. 2020 Global Youth Development Index. URL: >>>>

3. Индекс благотворительности CAF, 2019. URL: >>>>
5 О методологии исследования. Методологическая рамка исследования определена комплементарными теоретическими концептами идентификации с городом, социального участия, социокультурной субъектности молодежи. Сделаем отсылки к имеющимся теоретическим разработкам, значимым для исследования.
6 Идентификация с городом. Идентификация – двунаправленный процесс самоидентификации и формирования коллективной идентичности [Lawler, 2014], рассматриваемый в социокультурном контексте. Имеет широкое разнообразие форм, например, аскриптивную, культурную, территориальную, политическую, экономическую, социальную [Huntington, 2004]. Самоидентификация с городом, соответственно, может быть рассмотрена как феномен личной судьбы: включение города в биографическую траекторию личности, встроенность личности в коллективную судьбу горожан через мотивацию «я горожанин» [Литвина, Муравьева, 2018]; как соотнесенность с институциональным объектом или отношение ко всем видам организационных структур и нормативных регуляторов как к условиям жизни и деятельности в городе [North et al., 2009]. Она может раскрываться как общий для всех ресурс, связывающий субъективное восприятие «мой город» (внутренний слой территориальной самоидентификации) и значимые места, события, территориальные и культурные объекты в историческом контексте (ее внешний слой) [Ostrom, 1990]. Коллективная идентификация с городом – это механизм формирования социальной солидарности, развития сетевых горизонтальных связей и просредовых форм активности [Tajfel, Turne, 1986].
7 Феномен социокультурной идентификации выступает в качестве самоопределения личности как части социокультурной системы [Ядов, 1995], ее социальной, в том числе исторической, памяти и судьбы. При этом город – пространство и компромисса [Wirth, 1938], и столкновения разных типов идентичности по принципу «свой – чужой». Ресурсный потенциал городской идентичности – условие развития территории. Его измерение, а именно критерии, уровни, модальность, субъектность, характер, системы показателей, является одной из дискуссионных проблем методического уровня [Lalli, 1992; Литвина, Муравьева, 2018; Шкурко, Балакина, 2014]. Степень идентичности с городом позволяет предсказывать уровень социально-активного поведения человека [Литвина, Муравьева, 2018].
8 Социальное участие. Общественное участие – процесс вовлечения и поддержания взаимодействия субъектов общественных отношений, осуществления целенаправленных или реактивных действий по совместному достижению значимого результата, включающий в пространстве повседневности взаимозависимые социальное, гражданское и политическое участие. За гражданским участием закрепляется вертикальное участие, связанное с процессами соуправления и принятия решений. Социальное участие локализуется на горизонтальном уровне и трактуется как коллективная деятельность, осуществляемая в рамках повседневной жизни и направленная на удовлетворение общественного интереса [Никовская, Скалабан, 2017].
9 Социокультурная сфера городской жизни – среда вовлечения молодых горожан в программы и проекты некоммерческого сектора [Cahill, Dadvand, 2018]. Социологами социальное участие замеряется как опыт вовлечения горожан в различные социальные и культурные практики и проекты, оценивается готовность горожан к конкретным действиям [Michels, 2012]. Отследить связь характера социального участия молодежи в городской среде и субъектности ее как актора – сложная многоуровневая проблема.
10 Социокультурная субъектность. Субъектность характеризуется активно выраженным деятельностным началом, проявляющимся в разных сферах реальности в зависимости от того насколько этому способствуют социальные условия, является фактором изменений социальной среды и самого субъекта деятельности. Феномен субъектности концептуализирован в разных дисциплинарных сферах. Специфика социологического подхода заключается в понимании субъектности как формы самоорганизации социального целого. Субъектность – системное качество, придающее целостность социальному субъекту – личности, социальной группе, общности, организационным структурам разного уровня. Она имеет процессуальный характер.
11 Мы рассматриваем субъектность студенческой молодежи как взаимосвязь социального и индивидуального, как переход от потенциальных возможностей к реальным действиям [Ядов, 1995], как качество, формируемое в процессе самоосознания, самоидентификации, самоорганизации [Ушамирский, 2016]. Социокультурная субъектность в исследовании интерпретируется как процесс общественного воспроизводства посредством самоорганизации и саморегулирования молодежи в культурном пространстве, где происходит «субъективный выбор не только конкретных смыслов и целей, связанных с позиционированием себя в культуре, но и более общий процесс выстраивания жизненных стратегий» [Зубок, Чупров, 2017].
12 О методе и эмпирических данных. В статье анализируются данные международного исследования социального участия студенчества, проведенного в 2020 г. С помощью онлайн-анкетирования опрошено 1276 респондентов из четырех постсоциалистических стран: России, Армении, Польши, Румынии. Две из них (Россия и Армения) относятся к постсоветскому пространству, две другие (Польша и Румыния) являются членами Европейского Союза. Для сравниваемых стран характерны существенные различия институциональной среды социального участия молодежи в развитии культурного пространства городов.
13 Выборка – целевая, включает студенческую молодежь вузов ряда городов сравниваемых стран: Екатеринбурга (Россия, N=465), Гюмри (Армения, N=268), Познани (Польша, N=264) и Тимишоары (Румыния, N=279). Они являются административными центрами регионов и, концентрируя региональные вузы, – центрами притяжения молодежи из соседних городов. В выборке представлена студенческая молодежь из 41 города Свердловской области (Россия), 5 – Ширакской области в Армении, 27 – Великопольского воеводства Польши, 14 городских поселений области Банат в Румынии.
14 Отобранные нами для сравнения регионы имеют следующие характеристики. Свердловская область и Великопольское воеводство – это урбанизированные регионы с богатым индустриальным и культурно-историческим наследием. Ширакская область и область Банат – традиционно сельскохозяйственные районы, с уникальными городами, которые концентрируют в себе культурное наследие, имеющее многовековые традиции.
15 В ходе исследования выборка перевзвешена по типу города постоянного проживания (малый, средний, большой, крупный)4 и в соответствии с гендерной структурой студенческой молодежи регионов: 46,6% мужчин и 53,4% женщин Свердловской области (РФ), 45,7% мужчин и 54,3% женщин Ширакской области (Армения), 46,3% мужчин и 53,7% женщин области Банат (Румыния), 40,6% мужчин и 59,4% женщин Великопольского воеводства (Польша). Ошибка выборки с 95% вероятностью составляет соответственно ∆=4,7% для России, ∆=6,1% для Армении, ∆=6,2% для Польши и ∆=6% для Румынии. Для расчета коэффициента взвешивания использованы статистические данные базы Knoema за 2020 г.
4. Тип города идентифицирован по российской классификации городских поселений (численность населения).
16 В методике характер субъектности социальной общности молодежи, реализуемой через социокультурную деятельность в городской среде, определяется потенциалом ее социального участия в развитии культурной среды города и уровнем реализации этого потенциала. Формирование субъектности находится во взаимосвязи с уровнем организации и самоорганизации социокультурной деятельности и характером включенности молодежи в различные формы добровольческой активности.
17 В нашем проекте модели реализации социокультурной субъектности молодежи в городской среде методически конструируются с помощью комплекса показателей: 1) идентификации с городом (связь с прошлым, настоящим и будущим города; представления об уникальности города; уровень «городского патриотизма»; интерес к культуре и истории города; активность как реализация потенциала идентичности); 2) готовности молодежи включаться в развитие социокультурной среды города (готовность к участию в городских проектах просветительского, культурно-досугового типов и инициативах социальной направленности); 3) уровня организации и самоорганизации социального участия (включенность респондентов в добровольческое сообщество и индивидуальные инициативные проекты).
18 В итоге мы имеем четыре комбинации значений наличия/отсутствия опыта добровольческой деятельности, готовности/неготовности к социальному участию. Они лежат в основе технологии формирования сводного индекса, так называемой четырех-векторной модели [Кисленко, 2018]. Уровень готовности к социальному участию характеризуется сводным индексом по показателям, включающим готовность к участию в городских проектах просветительского типа, культурно-досугового типа и проектах социальной направленности. Значения индекса дифференцируются и интерпретируются от 0 до 0,5 как относительно низкий уровень готовности к участию, от 0,51 до 1 – как относительно высокий.
19 Некоторые портретные черты студентов как горожан. Для анализа социокультурной субъектности студенческой молодежи как горожан важен ряд портретных параметров, зафиксированных по следующим показателям: продолжительность проживания в городе; место обучения (в своем городе или ином, куда переехали); связь планов на будущее с родным городом. Некоторые из них выступают факторами формирования идентификации с городом и социальной активности молодежи в городской среде. Их характеристика представлена в таблице 1. Различия по всем показателям статистически значимы.
20

Таблица 1 Студенты о месте обучения, продолжительности проживания в родном городе и планах остаться в нем после окончания вуза

(ответы да в % от числа ответивших в разрезе сравниваемых стран)

Показатели Россия Армения Польша Румыния
Проживают в родном городе с рождения 69 79 80 72
Учатся в своем родном городе 11 59 20 28
Планируют остаться в родном городе после окончания вуза 43 59 26 25
21 Сравнительный анализ условий проживания и обучения студенческой молодежи, а также их миграционного потенциала в виде самооценок планов на будущее позволил определить, что среди российских студентов меньше тех, кто живет в своем городе с рождения. В Свердловской области выше процент получающих образование за пределами своего города по сравнению с другими странами. Во многом это обусловлено процессами централизации системы высшего образования в России, когда сокращается филиальная сеть. При общем снижении числа вузов университеты чаще сохраняют в крупных городах. В целом миграционный потенциал студенческой молодежи Польши и Румынии, то есть тех, кто не планирует будущее в своем родном городе, значительно выше, чем в России и Армении. На такое положение дел во многом оказывают влияние два средовых фактора: экономический и территориальный. Экономическая и политическая интеграция стран Европейского союза расширяет возможности для мобильности молодежи. Относительно небольшой территориальный охват союза обеспечивает реальность реализации этих планов.
22 Когнитивный аспект социокультурной самоидентификации студенческой молодежи с городом. Связь социокультурной субъектности студенческой молодежи с процессами их самоидентификации прямая. В ходе исследования она прослеживалась по совокупности имеющих значимые статистические различия показателей, которые отражены в таблице 2. «Внешний слой» идентификации фиксировался показателями «информированность о достопримечательностях города»; «оценка наличия значимых мест в городе». «Внутренний слой» идентификации отражали показатели «самооценка знания истории города»; «интерес к истории города».
23 Таблица 2 Показатели социокультурной идентификации студенческой молодежи с родным городом* (ответы да в % от числа ответивших в разрезе сравниваемых стран)
Показатели Россия Армения Польша Румыния
Отметили наличие значимых для города мест** 58 72 92 79
Знают историю родного города 30 59 42 57
Проявляют активный интерес к истории города*** 21 43 39 37
____________ Примечания. *Здесь речь идет о месте постоянного проживания. **Показатель рассчитан по ответам на открытый вопрос: «Какие достопримечательности в вашем городе вы считаете заслуживающими особого внимания?» (показатель входит в блок вопросов о городе как месте постоянного проживания). ***Показатель расчетный и отражает наличие и характер интереса среди тех, кто знает историю своего города. Он рассчитывался по ответам на вопрос: «Из каких источников информации вы узнаете об интересных памятниках, парках, музеях и достопримечательностях вашего города?». Пассивный интерес отмечался при выборе таких источников информации, как «что-то слышал в СМИ», «читал в Интернете», «рассказывали в школе», «рассказывали друзья, знакомые, родные», «видел издание про свой город», «посещал музей». Активный интерес при выборе ответа «сам интересовался, искал специально информацию» и «встречался с краеведами».
24 Исследование показало высокий уровень самооценки студентов в отношении своей информированности о культурно-исторических местах и достопримечательностях их родных городов. На вопрос: «В вашем городе есть интересные памятники, парки, музеи и достопримечательности, знаете ли вы о них?» – положительно ответили 93% из числа российских студентов, 98% респондентов из Армении, 95% польских и 91% румынских студентов.
25 В качестве информационных факторов, обусловливающих тип интереса к городу и его истории, рассматривались источники сведений/знаний о городе и характер их использования респондентами. Сравнительный анализ показателей когнитивных характеристик социокультурной самоидентификации студенческой молодежи с городом позволил увидеть, что при достаточно высоком уровне информированности студентов разных стран о достопримечательностях в их родных городах интерес к городской истории у студенческой молодежи в целом чаще пассивный. В наиболее выраженной форме пассивность интереса к истории города проявляется у молодежи Свердловской области. Ниже и их самооценка знания истории своего города. В целом можно констатировать, что когнитивная сфера социокультурной самоидентификации студенческой молодежи с городом формируется поверхностно, не имея под собой серьезного знаниевого потенциала.
26 Рассмотрим информационные факторы, обусловливающие процесс социокультурной идентификации с городом (табл. 3).
27

Таблица 3 Информационные факторы социокультурной идентификации студенческой молодежи с родным городом

(% от числа ответов на поливариантный вопрос в разрезе сравниваемых стран)

Показатели Страна опроса В целом
  Россия Армения Польша Румыния  
СМИ 14 6 30 16 16
Интернет 27 11 58 35 31
Школа 51 30 70 61 52
Друзья, знакомые, родные 25 31 52 49 37
Книжные издания о родном городе 19 19 26 18 20
Встречи с краеведами, урбанистами и др. 6 7 25 5 10
Посещение экскурсий, музеев в родном городе 47 57 59 50 52
Всего 189 161 320 234 218

____________ Примечание. Здесь и далее в таблицах указывается не город опроса, а страна, это сделано для удобства сравнения, однако результаты исследования локальны и не реперзентативны относительно страны опроса.
28 Проведенный на основе корреляционного анализа показателей таблиц 2 и 3 сравнительный анализ характера социокультурной идентификации студенческой молодежи с городом позволил выявить, что уровень информированности студенческой молодежи о достопримечательностях города зависит, прежде всего, от основных институциональных факторов – школьного образования и культурного потребления (посещения музеев). Для студентов всех сравниваемых стран характерна взаимосвязь между наличием опыта волонтерской деятельности и участием в школьных волонтерских проектах. Другими словами, школа – необходимое условие для приобретения опыта социального участия, приобщения учащихся к добровольчеству на систематической основе. При этом в ряде стран она неэффективно воздействует на процесс углубления идентификации школьников с городом, не формирует знаниевое ядро интереса участников городских проектов, задействуя только уровень информирования об элементах культурной городской среды. В наиболее выраженной форме пассивность интереса к истории города проявляется у российской молодежи, а роль школы в формировании интереса молодого поколения к истории города незначительна. Важным фактором формирования интереса к «истории места» в Польше и Румынии является семья, близкое окружение, друзья студентов. Для этих стран характерна высокая значимость локального сообщества, участия старшего поколения в передаче знаний и отношения к родному городу. Выявлено, что активный интерес учащихся к истории города обусловлен в основном неинституциональными факторами. Он формируется благодаря встречам молодежи со специалистами-краеведами, в общении с друзьями, знакомыми и родственниками через погружение в семейные истории, биографический материал семьи, связанный с городом; в самостоятельном поиске информации о городе в Интернете.
29 Социальное участие студенческой молодежи: уровень готовности и степень организованности. Социальное участие студенческой молодежи в развитии городской среды анализировалось на основе ее готовности и реальной вовлеченности в социокультурную деятельность. Индекс готовности (среднее значение индекса от 0 до 1) молодежи и доля готовых к участию в развитии города представлены в таблице 4.
30 Таблица 4 Уровень готовности студентов к реализации социокультурной деятельности по развитию городской среды в разрезе сравниваемых стран
Показатели Страна опроса
Россия Армения Польша Румыния
Индекс готовности* 0,46 0,71 0,46 0,58
Доля студентов, готовых к социальному участию 42% 80% 40% 56%
____________ Примечание. *Сводный индекс готовности к социальному участию в жизни города (Сиг) определяется как среднее арифметическое трех частных индексов (ЧИ), отражающих готовность участия в городских проектах просветительского, культурно-досугового типа и проектах социальной направленности, т.е. СИг=(ЧИ1+ЧИ2+ЧИ3)/3. Предложенный индекс, не претендуя на универсальность, помогает решить задачу сопоставления уровня готовности к социальному участию среди разных групп студенческой молодежи (в т.ч. и по странам).
31 Уровень готовности к социокультурной активности среди студентов вузов России и Польши примерно одинаков (проверка с помощью непараметрического теста Манна и Уитни показала отсутствие статистически значимой разницы5). А вот в Армении этот уровень статистически значимо выше не только в сравнении с Россией6 и Польшей7, но и с Румынией8, которая имеет значимые отличия от других стран по индексу готовности к социальной активности.
5. Россия и Польша: U Манна-Уитни = 60789,5; W Вилкоксона = 169134,5; Z = -0,217; асимпт.знач. (2-стор.) = 0,828, т.е. > 0,05.

6. Россия и Армения: U Манна-Уитни= 32030; W Вилкоксона = 140375; Z = -11,004; асимпт. знач. (2-стор.) = 0,000, т.е. < 0,01.

7. Армения и Польша: U Манна-Уитни= 17380,5; W Вилкоксона = 52360,5; Z = -10,192; асимпт. знач. (2-стор.) = 0,000, т.е. < 0,01.

8. Армения и Румыния: U Манна-Уитни= 27592; W Вилкоксона = 66652; Z = -5,328; асимпт. знач. (2-сторонняя) = 0,000, т.е. < 0,01.
32 Вместе с тем реальная вовлеченность в волонтерскую деятельность выше всего оказывается в Польше, где абсолютное большинство студентов (73%) имеет опыт участия в различных акциях и проектах, как инициированных в вузе, так и за его пределами. Распределение опрошенных студентов по опыту участия в волонтерской деятельности представлено в таблице 5.
33 Таблица 5 Опыт участия студентов в волонтерской деятельности (ответы да в % от числа ответивших в разрезе сравниваемых стран)
Есть ли у вас опыт участия в волонтерской деятельности? Страна опроса
Россия Армения Польша Румыния
Да, участвовал в различных акциях и проектах, которые инициировали в школе, вузе 28 30 45 33
Да, участвовал по собственной инициативе в различных акциях и проектах за пределами школы, вуза 18 16 28 24
Нет, такого опыта у меня нет 54 54 27 43
Итого 100 100 100 100
34 Соотношение инициативных проектов, инициированных за пределами школы и вуза, по отношению к организованным в этих институциях показывает, что на первый план по уровню самоорганизации добровольческой активности выходят студенты исследуемых нами регионов Румынии и Польши.
35 Социокультурная субъектность студенческой молодежи и модели ее реализации. Формирование субъектности социального участия реализуется в сложной системе социальных взаимодействий. Его изучение предполагает теоретические и эмпирические исследования субъектов участия, типологизированных по разным основаниям, характера их взаимодействия, типов и стратегий участия, факторов их обусловливающих, социокультурного контекста социального участия и сформировавшихся практик реализации социальной активности в нем, представлений о потребностях и перспективах, реальном и должном, значимом и востребуемом в развитии городской среды.
36 Мы типологизировали модели реализации социокультурной субъектности студенческой молодежи исходя из соотношения готовности студентов к социальному участию в социокультурном развитии городов и реальному опыту участия, полученному институционально и на инициативной основе (схема 1). В результате выделены четыре модели социокультурной субъектности молодежи, которые могут быть реализованы одновременно в каждом конкретном регионе. Группы студентов, являющихся их носителями, в количественном отношении различаются по сравниваемым нами регионам, определяя региональную специфику культуры социального участия молодежи.
37 Схема 1 Модели реализации социокультурной субъектности студенческой молодежи в городской среде
Показатели Готовность к социальному участию Неготовность к социальному участию
Наличие опыта волонтерской деятельности (институционализированной и инициативной) Активный тип субъектности (34%) РФ – 25% Армения – 40% Польша – 32% Румыния – 44% Пассивный тип субъектности (23%) РФ – 22% Армения – 7% Польша – 42% Румыния – 24%
Отсутствие опыта волонтерской деятельности Потенциал для развития субъектности (19%) РФ – 17% Армения – 40% Польша – 8% Румыния – 12% Эскапистский тип субъектности (24%) РФ –36% Армения – 13% Польша – 18% Румыния – 20%
38 Применение данной исследовательской схемы наглядно показывает, что в рассматриваемых странах ситуация принципиально различна. Для студенческой молодежи Свердловской области (РФ) характерна преимущественно «эскапистская» модель субъектности, при которой молодые люди не готовы к добровольческой деятельности (58%) и не имеют опыта ее реализации (54%). Даже будучи вовлечены в те или иные волонтерские (школьные, вузовские, общественные) проекты, почти половина студентов отличается низким уровнем готовности участвовать в них или подобных им в дальнейшем. Для большинства характерна позиция отстраненности, уверенности в невозможности повилять на социокультурную ситуацию в городе и решить возникающие социальные проблемы с помощью своего участия. Мы связываем такие характеристики не столько с несформированностью в российском обществе благотворительной культуры, сколько с созданием условий для молодежного участия. Подходы в реализации молодежной политики современной России предполагают единый вектор в ее реализации во всех регионах и городах, ограничивающий направления возможной активности творческой самореализацией талантливой молодежи и патриотическим воспитанием.
39 Комплекс управленческих задач в этом случае должен быть связан с коррекцией курса молодежной политики в стране и внедрением иных подходов работы с молодежью, дающими больше свободы действий на локальном городском уровне. При работе с молодежной аудиторией важно изменение их отношения к социальному участию, вовлечение молодежи в сопродуктивную деятельность как равноправного субъекта таким образом, чтобы трансформировать эту модель в «пассивный», а затем «активный» тип социокультурной субъектности, занимающие третье и второе места по значимости.
40 В Ширакской области Армении доминируют две модели реализации субъектности молодежи: «активная» (с высоким уровнем готовности к социальному участию среди студенческой молодежи и реальной вовлеченности в добровольческую деятельность) и модель «потенциального развития» (с высоким уровнем готовности при относительно небольшой реальной вовлеченности в волонтерскую деятельность). В Армении ниже, чем в других странах инициативность участия и более выражена ориентация на организованные извне формы управления участием. При этом в стране слабо развита инфраструктура молодежного участия, а государственная молодежная политика не артикулируется в публичном пространстве. Управленческие цели здесь заключаются в создании адекватных условий для реализации имеющегося у студенческой молодежи высокого потенциала социальной активности, расширении ее социальной базы через инициирование новых социокультурных проектов, интересных для студентов.
41 В региональных городах Великопольского воеводства (Польша) наличие опыта участия в волонтерской деятельности среди студентов значительно выше, чем в других странах. Однако доминантной оказывается «пассивная» модель социокультурной субъектности, характеризующаяся сниженной готовностью участвовать в проектах, направленных на развитие городского пространства. Средний уровень готовности к реализации социокультурной деятельности в городской среде невысок (0,46). Несмотря на то, что во всех сравниваемых регионах он меняется в зависимости от типа и особенностей предлагаемых культурных проектов, именно в Польше «пассивность» как характеристика участия проявляется наиболее явно9. Такая характеристика во многом связана с централизацией молодежной политики в странах ЕС, которая дает молодежи как право гражданского выбора, так и открывает возможности для социального участия во всех странах участниках союза. Предполагаемые цели в отношении управленческого воздействия могут быть связаны с регулированием интереса к социальному участию, продвижением социокультурных проектов, ориентированных на базовые ценности, демонстрацией социальной значимости и необходимости разных типов социального участия.
9. С помощью Н-теста Вилкоксона проверялась попарно значимость различий подвыборок по трем типам социокультурных проектов.
42 Румынские студенты демонстрируют актуализированную «активную» модель социокультурной субъектности. При этом потенциал для ее дальнейшего развития невысок, поскольку практически полностью реализован. При развитой в стране структуре некоммерческого сектора вариативность практик просоциального поведения может увеличиваться. Управленческие цели в отношении расширения социальной базы для активного участия студентов связаны с преодолением пассивной и эскапистской стратегий их поведения в культурном пространстве города.
43 Выводы. Субъектность молодежи как социокультурный феномен выражается в характеристиках социальной идентичности и включенности в локальную социальную жизнь через культурные практики, процессы накопления социального капитала, построение жизненных стратегий с опорой на социальное окружение и социокультурную среду. Эти системные качества определяют ресурс развития инициативной самостоятельно регулируемой деятельности.
44 Выявленные в ходе исследования различия в реализации социокультурной субъектности студенчества обусловлены двумя группами институциональных факторов. Во-первых, это уровень развития демократических гражданских институтов и содержание государственной молодежной политики. Во-вторых, влияние институтов школьного образования и музейной сферы. Проведенный нами в ходе исследования углубленный анализ нормативных документов всех четырех стран, регламентирующих молодежную политику в социально-политической и социокультурной сферах, позволил сделать следующие выводы.
45 В России централизованная от федерального до муниципального уровня государственная политика поддержки социальной активности студенчества ориентирована на формирование культуры молодежного участия с ограниченными возможностями, формами и видами молодежного участия. На региональном уровне на примере Свердловской области выявлены ее дисфункции, которые проявляются в доминанте «эскапистской» модели социокультурной субъектности, а одним из наименее эффективных институциональных факторов воздействия на формирование идентификации с городской средой оказались институты образования (школа) и культуры (музей).
46 В Армении не сформирована национальная стратегия поддержки социального участия молодежи. При этом муниципалитеты, взаимодействуя с локальными НКО, создают условия для функционирования институтов гражданского общества, обеспечивая развитие молодежного активизма. Этим во многом объясняется доминанта «активной» модели реализации социокультурной субъектности студенчества Ширакской области и наличие существенного организационного потенциала для ее дальнейшего развития.
47 В Польше и Румынии привлечение молодежи к решению общественных и городских проблем, поддержание ее социальной и гражданской активности – одна из актуальных задач управления участием. Это фиксируется в стратегии молодежной политики ЕС 2019–2027 гг.10 проявляется в использовании технологий гибкого участия в проектах некоммерческих организаций, в инициативах сообществ и в социальных движениях [Paolini at al., 2018]. На примере области Банат (Румыния) и Великопольского воеводства (Польша) видно, что при имеющихся ограничениях мы имеем дело с более развитой моделью реализации социокультурной субъектности. Институциональные условия школы и музейной сферы также оказывают на нее в целом позитивное влияние.
10. The EU Youth Strategy for 2019-2027. URL: https://ec.europa.eu/youth/policy/youth-strategy_en. (дата обращения: 11.02.2022).
48 Социокультурные особенности регионов оказывают влияние на формирование культуры участия студенческой молодежи, но его содержание и формы обусловлены прежде всего институциональными факторами. В пространстве ЕС это следствие продвижения единых норм, стандартов и подходов в работе с молодежью. Армения (Ширакская область) в своем стремлении интегрироваться в ЕС движется в этом направлении, находясь в промежуточном состоянии. Российский контекст участия в социокультурном развитии городской среды обусловлен регулятивными нормами иной институциональной среды, является следствием централизации публичного управления в сфере работы с молодежью. В целом, при явных культурно-исторических отличиях сравниваемых стран, регионов и городов социокультурная субъектность молодежи реализуется по типичным сценариям, связанным с социальным опытом молодежного участия и средой, в которой этот опыт приобретается, поддерживается институционально, стимулируется и поощряется.

References

1. Antonova N., Abramova S., Polyakova V. (2020) The right to the city: Daily practices of youth and participation in the production of urban space. Monitoring obshchestvennogo mneniya: ekonomicheskie i social'nye peremeny [Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes]. No. 3: 443–462. (In Russ.)

2. Cahill H., Dadvand B. (2018) Re-conceptualising Youth Participation: A Framework to Inform Action. Children and Youth Services Review. No. 95: 243–253.

3. Huntington S. (2004) Who are we? The Challenges to American’s National Identity. New York: Simon & Schuster.

4. Kisilenko A.V. (2018) Volunteering: the self-organization potential of Russian youth. Nauchnyj rezul'tat. Sociologiya i upravlenie [Research result. Sociology and Management]. No. 4: 63–71. (In Russ.)

5. Lalli M. (1992) Urban-related identity: Theory, measurement, and empirical findings. Journal of Environmental Psychology. Vol. 12. No. 4: 285–303.

6. Lawler S. (2014) Identity. Sociological perspectives. Cambridge, UK; Malden, MA: Polity press.

7. Litvina S.A., Muravyeva O.I. (2018) Questionnaire of identity with the city: development, validation, reliability check. Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta [Science for Education Today] No. 1: 73–91. (In Russ.)

8. Lukov V.A., Lukov S.V. (2020) Subjectivity of youth in the processes of socialization and inculturation. Gorizonty gumanitarnogo znaniya [Horizons of humanitarian knowledge]. No. 1: 3–20. (In Russ.)

9. Michels A. (2012) Citizen Participation in Local Policy Making: Design and Democracy. International Journal of Public Administration. 2012. Vol. 35. No. 4: 285–292.

10. Nikovskaya L.I., Skalaban I.A. (2017) Civic participation: features of discourse and trends of real development. POLIS. Politicheskie issledovaniya [POLIS. Political Studies]. No. 6: 43–60. (In Russ.)

11. North D.C, Wallis J.J., Weingast B. R. (2009) Violence and Social Orders: A Conceptual Framework for Interpreting Recorded Human History. Cambridge; New York: Cambridge University Press.

12. Ostrom E. (1990) Governing the Commons: The Evolution of Institutions for Collective Action. Cambridge: Cambridge University Press.

13. Ozerina A. A. (2016) Urban identity as a socio-psychological phenomenon. Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta [Bulletin of Volgograd State University]. No. 4 (34): 135–139. (In Russ.)

14. Paolini G., Horváth A., Motiejūnaitė А. (2018) Situation of Young People in the European Union Commission. Brussels: EС.

15. Shkurko T.A., Balakina A.A. (2014) Socio-psychological features of attitudes towards other people and the attitude of residents of megalopolis, large and small cities. Rostov-on-Don: YuFU.

16. Tajfel H., Turner J.C. (1986) The social identity theory of intergroup behavior. Psychology of intergroup relations. Chicago: Chicago univ. press.

17. Ushamirsky A.E. (2016) The problem of subjectivity of youth. Rossiya: tendencii i perspektivy razvitiya [Russia: trends and prospects of development]. No. 11: 628–630. (In Russ.)

18. Wirth L. (1938) Urbanism as a way of life, The American Journal of Sociology. Vol. 44, No. 1: 1–24.

19. Yadov V.A. (1995) Social and socio-psychological mechanisms of formation of a person’s social identity. Mir Rossii [Universe of Russia]. No. 3–4: 158–181. (In Russ.)

20. Zubok Yu.A., Chuprov V.I. (2017) Threats in a transforming living environment as a factor of social risks: forecasting and regulation. Sotsiologicheskie issledovaniya [Sociological studies] No. 5: 57–67. (In Russ.)

Comments

No posts found

Write a review
Translate